– Это снадобье приманит их, а не отпугнет! – выпалил он. – Возвращайся к дороге! Я задержу их. С этими словами он ударил мою лошадь по крупу и обернулся к стае, которая расправилась с защитным заклинанием. Больше ничего увидеть я не успела. Лошадь понесла. Я обхватила руками ее шею и не могла пошевелиться от ужаса. Вдоль лошадиного бока скользнула фиолетовая молния, и я не сразу поняла, что это. Заклинание? Оно направляет лошадь? Кобыла истерично заржала и понеслась совсем в другую сторону. Я продолжала цепляться за ее шею и мысленно костерить Ричарда всеми известными словами. Ни на минуту я не сомневалась в том, кто подстроил это. И уже не удивилась, когда впереди мелькнула вода. Про брод Амайя мне все-таки соврала. Брод был. В одном месте Толко сужалась, течение замедлялось. Именно там я и оказалась. Лошадь влетела в воду на полном скаку. Сапоги намокли, когда вода поднялась выше лошадиного брюха. Но кобылу это не остановило – она в считаные минуты преодолела поток и вылетела на другой берег. Я с ужасом поняла, что на этот раз меня не пытаются утопить. Мы на территории риспи! Начать трястись от страха мне не дали. В этот момент кобыла решила, что хорошего помаленьку, и взбрыкнула. Мои скромные умения на этом закончились. Держаться в седле взбесившейся лошади меня не учили. Поэтому я вылетела из седла, прижимая к груди арбалет, и рухнула в кусты. Меня спас пояс. Защитное заклинание вспыхнуло и уберегло меня от травм. Несколько мгновений я слушала удаляющийся лошадиный топот и пыталась осознать, на каком я свете. Колючки, впивающиеся в ладони и шею, сообщили, что все еще на этом. А бушующий внутри жар напомнил, что я на территории риспи. Я разодрала руки, пока выбиралась из куста, но даже не расстроилась. Льющаяся кровь и царапины маскировали рыжие пятна, которые пока и не думали исчезать. Запах от них все еще чувствовался. И я боялась, что на него прилетят кливсы, но в лесу царила тишина. Внутри стало нестерпимо горячо, и я уткнулась лбом в ствол ближайшего дерева. Ладони саднило. Нужно сдержать магию… Не знаю, сколько я так просидела. Но как только печать начала понемногу успокаиваться, я услышала топот копыт. Как только я отвернулась от дерева, из-за куста вылетел Эдвин. Стоило ректору увидеть меня, как он натянул поводья и с облегчением выдохнул: – Жива! Я медленно поднялась ему навстречу, стараясь спрятать исцарапанные руки. Эдвин мгновенно спешился и оказался рядом. А затем прижал меня к себе. Я стояла, боясь шевельнуться, и слушала его колотящееся сердце. Печать не уснула, но притихла. Осознание, что фиктивный муж волновался за меня, породило волну ликования внутри. Наконец, ректор выпустил меня и усадил на траву. Созданные им лекарские заклинания мгновенно успокоили боль и очистили царапины на моих руках. Рыжие разводы были почти незаметны, и ректор не обратил на них внимания. Он сходил к лошади и вернулся с мотком чистых бинтов и каким-то снадобьем. А затем начал медленно и осторожно перевязывать мне руки. – Кливсы? – спросила я. – Все уничтожены, – ответил Эдвин. Только в этот момент я заметила, что его куртка разорвана в нескольких местах, а колчан с арбалетными болтами почти опустел. – Ты сделал это один? - – Именно. Почему твоя лошадь повернула не в ту сторону? – Ричард… Я думаю, это его рук дело, – дрожащим голосом ответила я. – Он провел рукой по боку моей лошади. А потом я увидела там фиолетовую вспышку, и она поскакала в другую сторону. К реке… Эдвин затянул узел на моем запястье и огляделся. – Нужно выбираться, – мрачно сказал он. – Пока никто из риспи нас не почуял… Но внезапно его конь истерично заржал и сорвался с места. Ректор вскочил на ноги и выругался. После этого из-за кустов появилась причина такого поведения жеребца. Они и правда были словно сотканы из огня. Я думала, что все риспи огромные. Но эти были больше раза в два. Огненно рыжие шкуры источали жар, на поляне сразу стало душно. Алые кончики ушей, обводка глаз и узоры на мордах терялись среди рыжего света. Две пары золотистых глаз задумчиво оглядели нас. Эдвин поднял арбалет и процедил: – Рыжие… Но лисиц мой фиктивный муж совершенно не интересовал. Они смотрели только на меня, их ноздри раздувались, а сила во мне начинала просыпаться снова. И я была уверена, что эти риспи поняли, кто я. Они одновременно взмахнули хвостами и два огненных шара понеслись в мою сторону, огибая Эдвина по дуге. Первый ректор встретил выстрелом из арбалета, и горящие обломки рухнули в траву. Отбить второй он уже не успевал. Я едва не заорала от ужаса, когда Эдвин шагнул вперед и молча заслонил меня собой, принимая удар огненного шара плечом. Его куртка вспыхнула и погасла, на коже появился алый ожог. Я зажала рот ладонью, и в тот же миг ощутила, что внутри меня с новой силой вспыхивает ненавистный жар. Меньшая риспи расхохоталась: – Ты хоть понимаешь, кого сейчас защищаешь, Эдвин? – Это моя жена, – рявкнул он в ответ. Вторая лисица рассмеялась следом за первой: – Это я вижу. Но знаешь ли ты, кто она такая? Он резко обернулся. Жар прорвался наружу, расцвел на моем лбу огненным пятном. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять – сейчас рыжий язычок пламени сияет на моей коже. Моим зеркалом было лицо Эдвина. Какое-то время ректор обескураженно смотрел на мой лоб, а затем выпалил: – Не может быть! Ты же… Глава 19. Тайное становится явным Я молча смотрела в глаза Эдвина. Чувства на его лице сменяли друг друга, арбалет в руке подрагивал. – … Сдерживающая Печать Пяти Стихий, – закончил ректор. – У тебя огненная элементаль… Ты наполовину риспи. От этих слов внутри все сжалось, а к горлу подкатила тошнота. Я не могла ни кивнуть, ни шевельнуться. На задворках сознания билась мысль, что нужно бежать. Та риспи, что покрупнее, приблизилась и зашипела: – Именно так, Эдвин. В девчонке есть наша кровь. Один из нас позабавился с человеком. И после этого родилась она. Девочка, неспособная принять истинный лисий облик. Жалкий щенок, который никогда не сможет пользоваться ни истинной магией огня, ни человеческой. У вас тоже положено убивать их, правда? Так что, Эдвин, исполнишь свой долг? И нам с сестричкой не придется пачкать лапы. Вторая лисица противно захихикала и добавила: – А потом вернись в свой дом, и ее место на твоем ложе с удовольствием займет Сулаки. Больше всего мне хотелось зажмуриться, но вместо этого я отстраненно наблюдала за тем, как Эдвин поднимает арбалет. Огонь внутри продолжал бушевать. Сила манила, предлагала воспользоваться ей. Я знала, что если выпустить пламя на свободу, от поляны останутся головешки. И от ректора. Но не сделала даже попытки коснуться ненавистной мне магии. Эдвин развернулся и вскинул арбалет. Наконечник болта вспыхнул зеленью и вонзился в огненно-рыжую шкуру ближайшей риспи. Лисица зашипела и отскочила в сторону. Вторая успела увернуться и прорычала: – Ты на нашей территории, Эдвин. Убирайся! – Именно это я собираюсь сделать, – ответил ректор. Он повесил арбалет за спину, и я увидела, что колчан с болтами опустел. После этого Эдвин добавил: – Вставай, Лина. Нам нужно вернуться на другую сторону реки. Сначала я не поверила своим ушам. А вот риспи сразу оскалились. Большая прошипела: – Уж не думаешь ли ты, что мы позволим тебе увести ее? Всех полукровок ждет смерть. Особенно… таких полукровок. Риспи обменялись многозначительными взглядами. А когда они посмотрели на меня, то в золотистых глазах светилась лютая ненависть. Словно в ответ на эти взгляды внутри стало нестерпимо горячо. Я содрогнулась от боли. А в следующий миг кусты разошлись в стороны, и я поняла, на что так среагировала моя магия. А, точнее, на кого. Этот риспи был еще больше. Рыжая шкура ослепительно сияла, а узор на морде и кончики ушей были снежно-белыми. Я зачарованно наблюдала за тем, как лис приближается. Напряжение затопило поляну. Эдвин процедил: – Унэгэн… Твои дочери нарушают договор. Отпусти нас, и будем квиты… Но лис фыркнул и уселся, обвив пушистым хвостом лапы. Я смотрела на него во все глаза. Передо мной была легенда. Унэгэн. Король огненных духов, величайший из риспи. Но вместо восторга изнутри поднимался гнев. – Подожди, Эдвин, – глубоким и звучным голосом произнес риспи. – Сначала я хочу поздороваться с твоей супругой. В его словах прозвучала ирония. Несмотря на нестерпимый жар внутри и вспышки боли, я нашла в себе силы подняться на ноги. Но тут же обессиленно привалилась спиной к стволу дерева и медленно проговорила, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее: – Ну здравствуй, отец. Мой тон вызвал у риспи только усмешку. На миг его фигуру окутало пламя. А когда оно погасло, перед нами стоял уже вовсе не лис. Ходили слухи, что риспи способны обращаться в людей. Правда, при этом у них оставались лисьи уши и хвосты. Молва, как всегда, ошибалась. Он выглядел как человек. Высокий и стройный мужчина с невыразимо прекрасным лицом и длинными светлыми волосами, в бесформенном рыжем одеянии. Никаких ушей и хвоста. Только золотистые звериные глаза выдавали в нем огненного духа. И та сущность, на присутствие которой отвечала огненная элементаль внутри меня. Неудивительно, что моя мать когда-то потеряла голову. А этот рыжий гад воспользовался! Смотреть на отца мне не хотелось, и я перевела взгляд на Эдвина. Легче не стало. На этой поляне столкнулись два мира, к которым я принадлежала, и ни в одном мне не было места. Парочка риспи за спиной моего отца рычали и скалились. А в золотистых глазах Унэгэна была насмешка. А Эдвин… по его лицу было невозможно ничего понять. Но то, что он позвал меня и попытался увести, дарило слабую надежду. А еще – ректор больше не смотрел на меня. Его взгляд был прикован к Унэгэну. А лис… Точнее, человек, который только что был огромным лисом, внезапно развернулся и пошел прочь. Рыжие риспи довольно оскалились. Я поняла, что ничего хорошего меня не ждет. Но Унэгэн внезапно остановился и бросил через плечо: – Куми, Кицу. Вон! Старшая из лисиц недовольно сморщилась, но безропотно прыгнула в кусты. Сестрица последовала за ней, прошипев напоследок: – Мы еще встретимся, полукровка. Унэгэн молча ушел следом за ними. У меня подкосились ноги. Огонь внутри продолжал полыхать, вызывая вспышки боли, а на лбу по-прежнему горела сдерживающая печать. Эдвин молча подхватил меня на руки и понес прочь. У меня не было сил сопротивляться. Огонь сжигал меня изнутри, исцарапанные ладони ныли, а в голове царила пустота. Только когда мы подошли к броду, я прохрипела: – Что ты делаешь? – А на что похоже? – саркастично спросил Эдвин. – Вытаскиваю тебя с территории риспи. – Зачем?