Кетту лизал мои руки, словно все понимал и пытался утешить. Во дворе имения нас встретили обеспокоенные Сандро и Жак. На меня они смотрели с нескрываемым облегчением. Ректор помог мне спешиться и серьезно произнес: – Возвращайся в комнату, я скоро приду. Я подхватила Кетту на руки и отправилась к себе. Эрика, причитая, помогла мне раздеться и обработать синяки. Под действием мази они сходили быстро. Я ждала, что Эдвин зайдет ко мне, и мы продолжим разговор. Но голос ректора по-прежнему доносился из открытого окна. Он стоял во дворе и обсуждал что-то с дворецким и конюхом. А я не находила себе места. Меня все больше злило то, что он так ничего и не рассказал мне про договор. Кетту, похоже, устал. Стоило нам вернуться в комнату, как он прыгнул на постель и тут же заснул. Наконец, я не выдержала и отошла от окна. А затем подхватила родовую книгу, которую дал мне Эдвин, и легла рядом с лисом. От чисел и однообразных имен меня и правда начало клонить в сон. Я с раздражением отбросила книгу. На месте мне не сиделось, Эдвин не возвращался, Кетту спал. Подумав, я отправилась в библиотеку. Но мысли скакали, как бешеные белки. Я немного побродила между стеллажей и остановилась перед фреской. Долго рассматривала несуразного зверя, которого поражал копьем рыцарь. И только после этого заметила, что слой штукатурки на морде чудовища толще, и кусок вот-вот отвалится. Я неосознанно подцепила край ногтем. Это стало последней каплей. Коричневый кусок штукатурки с тихим стуком упал на ковер, обнажая совсем другой рисунок. И в этот момент я, наконец, начала понимать, что происходит в семье Эдвина. Глава 22. Тайны дома Рокфоссов Шерсть зверя была белой, и ее пересекала извилистая красная линия. Я осторожно подцепила край коричневой штукатурки и приложила усилие. Еще один кусок отпал, и я поняла, что не ошиблась. Изначально зверь был белым. И красные линии на морде обводили золотистые глаза. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Эдвин. Судя по выражению его лица, в библиотеку он заглянул по делу и меньше всего ожидал увидеть здесь меня. Я затравленно огляделась, но осознала, что замести под коврик следы своего вредительства не успеваю. Эдвин запер дверь и нахмурился: – Что ты здесь делаешь? – Пытаюсь скоротать время до твоего возвращения, – буркнула я. – Ты задержался во дворе, не так ли? Я попыталась загородить испорченную фреску. Но опоздала, Эдвин решительно подошел и отодвинул меня в сторону. Невозмутимость ректора как рукой сняло. Я ждала, что на меня обратят внимание, но Эдвин продолжал смотреть на белое пятно, словно надеялся, что оно исчезнет. А я не выдержала и прошептала: – Вот что сделал твой предок. Он убил одного из риспи. И теперь вы платите за это… – Вроде того, – процедил Эдвин, не поворачиваясь. Его смятение придало мне смелости, и я продолжила: – Кто это сделал? Сильвиус Рокфосс? Он нарушил договор, который риспи заключили с родом его супруги, Элизы Анлехт? Ректор вздрогнул и обернулся. – Откуда ты?.. - начал было он. – В родовой книге ничего не сказано об этом, я проверял. Я улыбнулась и пожала плечами: – В сборнике местных сказок есть легенда о лисах, которые основали Хэлмилэн. О том, как твой предок получил эти земли, упоминалось в одной из этих книг. Я махнула рукой в сторону стеллажей, а ректор странным тоном произнес: – В Академии тебя явно недооценивали. Мне польстили его слова, но я не позволила сбить себя с толку и спросила: – И что произошло дальше? Откуда взялся договор, по которому риспи не переходят через реку, при чем тут твоя женитьба и… Сулаки. Кто она такая? Тоже риспи? Эта мысль не давала мне покоя со вчерашнего дня, и наконец, я смогла ее озвучить. Эдвин скривился и мотнул головой: – Не совсем… – А мальчишка в черном? – продолжила я задавать вопросы. – Понятия не имею, кто это, – нахмурился Эдвин. – Наверняка его тоже подослали риспи. Не верь ему. Сулаки не признается, что это за парнишка и зачем он приходит. Попадись он мне только, я бы с ним поговорил… по-своему. Выражение лица ректора не предвещало мальчишке ничего хорошего. Но тот давно не появлялся. Вернулся за реку? Эдвин отвернулся и поднял с пола отпавшие куски штукатурки. Ругнулся сквозь зубы. Но я не собиралась отступать и напомнила: – Ты обещал, что мы поговорим. – А мы что делаем – молчим? Тон ректора был спокойным, но эти слова заставили меня возмутиться: – Я хочу услышать ответы на свои вопросы! Эдвин резко повернулся и бросил куски штукатурки на стол. Я невольно отпрянула, но заговорил он спокойно: – И я на них ответил. – Ты не рассказал мне о договоре, – возразила я. – Зачем тебе нужна была невеста? Почему наш брак должен служить преградой для риспи? И почему ничего не вышло? Какое-то время он молчал. А затем легко подтолкнул меня к креслу и надавил на плечи, заставляя сесть. Я не сопротивлялась. Эдвин подошел к двери и призвал элементаль. Сложное заклинание я узнала, только когда оно растеклось по комнате. “Купол тишины”. Ректор не хотел, чтобы нас подслушали. Он устроился в соседнем кресле и негромко спросил: – Что ты знаешь о риспи, Лина? Я не преминула напомнить: – Благодаря тому, что ты не поленился и вырвал страницы во всех книгах – гораздо меньше, чем нужно. – Твой отец – властитель риспи. Неужели твоя мать и правда ничего не говорила тебе о нем? – Говорила, – нехотя ответила я. – Но я ненавижу его с самого детства. Именно он обрек на страдания меня и мою семью. Если бы не огненная элементаль… Я понизила голос,и Эдвин подался вперед, чтобы слышать мои слова. Говорить о прошлом совсем не хотелось, и я продолжила: – Но я знаю, что риспи горды и высокомерны. А еще их очень трудно убить. Смерть собратьев они никогда не прощают, поэтому с огненными духами предпочитают не связываться. Говорят, их месть бывает страшна, и чем выше в иерархии стоял погибший риспи, тем дороже они возьмут за его жизнь. – Именно, – кивнул Эдвин. – Но так вышло, что мой предок… убил одного из риспи. И при этом нарушил договор, который связывал Анлехтов и гору. За это риспи попросили свою плату. Рокфоссы заключили с ними еще один договор, согласно которому, пока хотя бы у одного из мужчин рода есть супруга, они не имеют права переходить реку. Он сделал паузу и провел рукой по воздуху, проверяя на прочность защитное заклинание. А затем продолжил: – Долгие годы моя мать была той, чье присутствие хранило эти земли от риспи. Но после смерти моего отца все пошло наперекосяк. Мой старший брат Роберт взял на себя бремя главы семьи. Но все четыре его жены погибли одна за другой. Конец истории я уже знала, но почему-то ощутила, что по коже бегут мурашки, и поежилась. А затем спросила: – Ты знал… что меня попытаются убить? Ректор с тяжелым вздохом ответил: – Знал. Поэтому… Но я был уверен, что это будет пытаться сделать Сулаки! И был готов охранять тебя. Подвоха со стороны я не ждал. Но, похоже, на этот раз воду мутят Кицу и Куми. И нам придется им противостоять. Я надеюсь, что теперь ты будешь вести себя благоразумнее. В его последних словах был укор. Я не стала ничего отвечать. Все выходило очень складно. Но меня не покидало чувство, будто Эдвин по-прежнему что-то скрывает от меня. Мысль крутилась на самой границе сознания, и я никак не могла уцепиться за нее. В этот момент ректор поднялся и сказал: – Завтра поедем к реке. Посмотрим, что может предложить тебе Амайя. И придет ли туда она сама. После этого он взмахом руки развеял “колокол тишины” и вышел из библиотеки. Я задумчиво смотрела ему вслед. О чем же мне не рассказал Эдвин? Остаток дня мой фиктивный супруг занимался делами. Ведомая интуицией, я продолжила изучать родовую книгу Рокфоссов, но не нашла ни подсказок, ни каких-либо нестыковок. Кетту проспал остаток дня. Только полная миска еды заставила его открыть глаза и спуститься с постели. Лис казался мне вялым, и от этого на душе стало неспокойно. Перед сном мы вышли с ним прогуляться по саду. На улице Кетту резвился, как обычно, но тревога почему-то не отступала. Я начала подозревать, что дело вовсе не в здоровье Кетту. Но причин так и не нашла. Списав все на усталость, я легла в постель и тут же заснула. Когда я открыла глаза, стояла глубокая ночь. Постель рядом со мной пустовала. Я резко села и обнаружила, что Кетту бродит туда-сюда по подоконнику. Что-то заставило меня встать и подойти к лису. В голове царил туман, ужасно хотелось спать. Но тревога внутри нарастала. Я и сама не заметила, как оказалась у двери. Медленно повернула ручку. Подол сорочки натянулся, и я скосила глаза. Кетту отчаянно вцепился зубами в белый шелк и тянул меня назад. Куда я иду? Но в этот момент через щель ворвался прохладный воздух, и я решительно открыла дверь, невзирая на протесты своего друга. В голове царила странная пустота. Я продолжала шагать по безмолвному дому. Только когда мои босые ноги коснулись травы, я на мгновение очнулась. Над головой сияла полная луна. Во дворе царила тишина. Казалось, даже насекомые и птицы замолчали. Ветер холодил ступни и плечи, но это не остановила меня. Огонь внутри сжался в тугой клубок и словно подталкивал меня вперед. Я сгорала от странного нетерпения. Кетту зарычал, но я все равно прошла вперед. Остановилась я только у калитки. Поляна переливалась золотисто-рыжими огнями, и мне больше всего хотелось рассмотреть, что на ней происходит. Я потянулась к щеколде… Но в тот же миг острые зубы Кетту вцепились в мою руку. Брызнула кровь, боль немного отрезвила. Я вспомнила слова черноволосого мальчишки. “Не ходила бы ты туда, сестричка”… Что я здесь делаю? Зачем пришла, да еще и ночью? Но тугой огненный клубок внутри начал разгораться, и жар отодвинул в сторону разумные мысли. Лисенок все еще висел на моей руке, вцепившись в нее и лапами, и клыками. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я решительно толкнула калитку. Эдвин Сначала пришлось разбираться со штукатуркой. Эдвин поймал дворецкого и свистящим шепотом поведал о том, что произошло в библиотеке. Старик понятливо кивнул и заковылял прочь. Можно было не сомневаться, что истинный герб его рода снова закрасят. Но подумать только, Лина догадалась! Ректор вернулся в кабинет и опустился в кресло. Провел рукой по крышке стола и призвал элементаль, открывая тайник. Там лежало всего два листа бумаги. Два договора, о которых мать ни в коем случае не должна узнать. Один – брачный контракт с Линой. Второй – контракт Роберта и Флоранс. Последний брак его брата тоже был фиктивным. Что же отличало их? Почему в случае с Линой все пошло не по плану? Неужели и правда виновата огненная элементаль внутри нее? Других версий у Эдвина пока не было. И главное, совершенно неясно, что с этим делать. Ректор в сотый раз перечитал документы и с досадой вернул их в тайник. Никаких зацепок!