Кирихара бежит что есть сил и, если честно, понятия не имеет куда. Просто дальше от того места, где его могут убить, — после разберется, надо только найти Рида… Тут сзади громыхает что-то еще, — видимо, какие-то детали недогоревшего самолета, потому что грохот куда тише. И тут на него налетает Рид. Живой, господи, живой! Рид читает его мысли: — Ты живой! Я знал, что ты справишься. — Врет ведь. — Кстати про справиться. Кирихара поджимает губы. Да, он неплохо сработал что с Басиром, что с Арройо, но в конечном счете это все неважно, потому что: — Оттисков у меня нет. — Хреново, — легко вздыхает Рид и шумно втягивает воздух носом. — Они были в самолете? Давай, побежали, перебирай ножками. — Нет, они сейчас у Службы… — На бегу разговаривать очень сложно, но Кирихара пытается. — Что произошло с самолетом? Почему?.. «Почему он на хрен взорвался у меня перед носом?» — это Кирихара имеет в виду. — А, это! — Риду кажется, что Кирихара бежит недостаточно усердно, поэтому он хватает его за руку и тащит за собой на сверхскорости. — Сеньор Лопес… провернул… диверсию года! Правда, взорвал… не тот ангар! Они останавливаются, чтобы пропустить две машины, одну за другой, пассажиры которых палят друг в друга. — Ты мне только честно ответь, — Рид смотрит на него самым серьезным из взглядов, — ты на взрыв хоть не оборачивался? — Ты идиот? — почти нежно спрашивает Кирихара. — Это даже несмешно. И почему-то смеется. Ситуация все еще хуже некуда: у них нет оттисков, за спинами у них все еще «Вольто» и половина криминального мира Джакарты, за ограждением аэропорта до них хочет добраться огромная прорва народа. И десять минут назад одна только мысль об этом вгоняла Кирихару в отчаяние. «Какого черта, — думает он и послушно несется вперед, не разбирая дороги, — я смеюсь, у него же отвратительные шутки». — Нам пиздец, — как бы между прочим выдает новостной апдейт Рид, стремительно ведя их вперед. — Я немного поболтал с ребятами из «Вольто», слово за слово, поцелуй за поцелуй — в общем, на шоссе их еще полсотни. Едут сюда. — Прошу прощения, так тебе пиздец или нам пиздец? — вежливо справляется Кирихара. Рид строит ему страшные глаза через плечо — вежливость общее настроение фразы не спасает, — и Кирихара снова смеется. Они бегут, пока Рид не приводит их к уцелевшему ангару. Относительно средней температуры по криминальной Джакарте здесь тихо: звуки пальбы звучат отдаленно, как через стенку у соседей. — Вообще всем пиздец, если сюда приедет Руссо, — Рид резво крутит головой. — Он что, итальянский Девантора? — пытаясь отдышаться, спрашивает Кирихара. Рид отмахивается, одновременно указывая на вход в ангар: — Ой, да нет. Девантора бы съел наши кишки, а этот нальет нам по бокальчику зинфанделя и заставит съесть кишки друг друга. Чувствуешь разницу? Кирихара соврет, если скажет, что не почувствовал. — Поэтому я считаю, что чем быстрее мы отсюда смоемся, тем лучше. — Рид тормозит Кирихару рукой и доверительно сообщает ему на ухо: — Не хочу есть твои кишки, малыш. Вопрос о возвращении оттисков не поднимается: Рид весь в крови, рана на плече снова открылась и, кажется, он движется вперед только на силе духа. Служба, вероятнее всего, скрылась с оттисками из аэропорта, как только Кирихары след простыл. В прошлый раз, получив подделку, они чуть не рванули в аэропорт сразу же… Сейчас отобрать что-то у них — очередная игра на время. Не говоря уже о «Вольто», от которых Рид явно старается убежать в первую очередь. — Это взаимно, — голос Кирихары звучит не слабым и не осипшим просто потому, что тот делает волевое усилие. Рид улыбается ему так, будто Кирихара только что пообещал любить его до гробовой доски, когда бы та их ни накрыла, — и увлекает его за шасси одного из самолетов в ангаре. Как раз вовремя: мимо бегут охранники — туда, откуда они пришли. Рид поднимает взгляд — над ними глянцево-белый частный самолет, чуть побольше самолета Басира — и бормочет: — Так, этот подойдет. О, кажется, именно на него свалился Девантора. Будет символично!.. Кстати, напомни мне сказать Лопесу, что, когда взрываешь самолет, нужно уточнять какой! Не то чтобы Кирихара не чувствует подспудного мрачного предчувствия, но все равно переспрашивает: — «Этот подойдет»? Для чего? — Спокойно, — говорит Рид абсолютно серьезно, — у меня есть чертовски хитрый план. Кирихара вскидывается: — Кто-то говорил, что больше никаких чертовски хитрых планов! — Это был я, и я был не в себе, — говорит Рид и переводит взгляд с самолета на Кирихару. — Послушай… * * * И лучше бы он не слушал. Это хреновая идея. Кирихара уверен, что в Джакарте таких доморощенных захватчиков нарисовывается по три группировки на неделю, но Рид смотрит на него серьезно — так, будто действительно ждет ответа, и так, словно ответа ждет положительного. — У нас одна пушка, — еще раз напоминает Рид. — Я заметил, — еще раз отвечает Кирихара. Драться — да, целоваться — да, но не захватывать вместе самолеты, черт тебя дери! — Ты мне доверяешь? — спрашивает Рид, вцепившись в его запястье. Время у них истекает с каждой секундой, но Кирихара все равно отвечает: — Нет, — а потом исправляется: — Может быть? — Этого достаточно, — кивает ему Рид. — Итак, вперед! * * * Кирихара уверен: это отвратительный план даже по меркам планов Рида. Отвратительный. Ужасный. Далеко ниже среднего. Абсолютный ноль. Рид заводит Кирихару в самолет, заломив ему руки, и оглядывается по сторонам. Самолет внутри отделан более чем богато: ВИП-класс, белая кожа, хрустальные бокальчики в баре с подсветкой. — Ты кто? — требовательно спрашивает Рид у мужчины-индонезийца, тыча их единственным пистолетом Кирихаре куда-то в ухо. — И чей это самолет? Кто тут хозяин, главный, ну вы поняли? — Мой, — испуганный голос мужчины дрожит. — Меня зовут… Гунтер Перкаса… Это мой самолет… Мы собираемся с женой улететь в свадебное путешествие… Если вам нужны деньги, то… мой отец очень богат… Пожалуйста, не трогайте… — Ого! Гунтер, так это ты, дружище! — говорит Рид, широко улыбаясь. Одна его рука со спины щипает Кирихару за задницу, и тот едва удерживается от того, чтобы не засадить Риду по больному плечу. — Передай своему пилоту, чтобы взлетал. Прямо сейчас. — Но моя жена… — непонимающе просит Гунтер, но Рид приставляет холодное дуло к шее Кирихары и говорит: — Хочешь, чтобы на твоих руках была смерть невинного человека? Этот парень — простой работяга! Я схватил его, когда он чистил асфальтовым катком летное поле! Может, у него двое детей? Ты лишишь их отца? Кирихара никак не реагирует, и Рид щипает его еще, на этот раз сильнее. — О, — самым невыразительным своим тоном произносит Кирихара, закатывая глаза, — пожалуйста. Спасите меня. — Кирихара! — расстраивается Рид. — С тобой вот вообще неинтересно! — А потом скользит рукой по животу, прижимает его к себе и переводит пистолет на Гунтера Перкасу, чье имя кажется Кирихаре отдаленно знакомым. — В общем, парень. Давай-ка, сообщи пилоту, что… Рид улыбается: — …Мы угоняем этот самолет. * * * — У меня все под контролем, — говорит Кирихара, захлопывая крышку телефона — раскладушку годов, наверное, пятых-шестых, которую ему вручают еще в Церкви и с которой он так и ходит вторые сутки. Кабина пилотов мерно гудит. Кирихара глубоко вздыхает, когда чувствует перепад высоты — шасси самолета оторвались от земли. Аэропорт плавно скрывается за нижней линией широкого окна. Взлет проходит успешно. Самолет не взрывается. Джакарта начинает отдаляться, оставаясь внизу.