— Я знаю, — самодовольно отвечает Боргес с улыбкой в голосе. — Не благодари. Если он поблагодарит, то окончательно подобреет, а это ему совсем не нужно, потому что автомобиль может оказаться тем самым. Звуки в эфире прекращаются, Рид выходит из «Сузуки», разминая шею и кулаки, а затем пинком распахивает только начавшую открываться переднюю дверь «Тимора»: — Нихао, ребята! Водитель гибнет первым: Рид вышибает ему мозги прямо на сидящего рядом чувака со взглядом побитой собаки, затем стреляет еще в одного, только что вылезшего с другой стороны машины. Шум в наушник возвращается неожиданно. — Чем ты там занимаешься?! Салим, не сейчас. Рид распахивает заднюю дверцу: там еще трое. — Все, — Рид резво отскакивает с того места, куда целится один из парней на заднем сиденье, — в порядке, — с натугой говорит он. — Ты устроил перестрелку прямо посреди федеральной трассы? — спрашивает Салим слабым голосом. — Господи Исусе. Епископ меня убьет. Рид бы обязательно его пожалел, если бы нашел время. Но вместо этого он вытаскивает парня в отглаженном костюме с заднего сиденья, уходит от хука правой и расстреливает его в упор. У него нет времени здесь возиться, если в чемодане не окажется чертовых скрижалей. Так что он прикрывается телом первого и заканчивает с двумя другими — те даже не успевают вылезти из машины. За криками ужаса и автомобильными гудками он слышит полицейские сирены и даже не оглядывается на свой «Сузуки», выкидывая водителя из салона и залетая внутрь «Тимора». — Итак, кто тут красавчик? Кто тут босс? Кто тут папочка? — Он срывается с места и переключает передачу. — Красавчик — я, — начинает Боргес, будто бы это само собой разумеется. — Босс, ну твой по крайней мере, — Салим. Ты можешь быть папочкой. — Не занимайтесь ерундой, — шипит «босс, ну твой по крайней мере» (с чем Рид решительно не согласен). — Я хочу быть красавчиком, — тянет Рид. — Ладно, окей, но тогда я буду папочкой, — соглашается Боргес. — Забились, Бо. — Чемодан, — напоминает Нирмана. Сбросив скорость, Рид тянется одной рукой к заднему сиденью, находит там чемодан и поднимает. Тяжелый — значит, или там что-то есть, или китайцы все предусмотрели. Лучше первое. — Так, сейчас посмотрим, как открыть… — Рид не глядя кладет его себе на колени, плавно перестраиваясь в ряд с меньшей скоростью движения, опускает взгляд и… — Твою мать, они запаролены, вот что! — Ну а чего ты ждал? — фыркает Салим так, что становится понятно: чего бы наивный Рид ни ждал, он ждал того же самого. — Завались, ради бога, завались. Значит, замки ожидают всех. Эфир перехватывает Нирмана, спокойно спрашивая: — Как выглядит замок? — Механический, не навесной, — описывает Рид, подпирая чемодан коленом и одновременно нажимая на газ. — Четыре колеса… На каждом двухзначные цифры. — Давайте попробуем восемь нулей! — предлагает Боргес. — Все выставлены по нулям. Но хорошая попытка, Бо. — Восемь единиц? — продолжает тот генерировать варианты. — Я даже не буду пытаться… Дорога сворачивает влево, и Риду, чтобы не щуриться, приходится опустить козырек от солнца. — Ну и кто у нас специалист по вскрытию замков на чемоданах?.. — спрашивает он. — Что, нету? Блин, никто с воровства в аэропортах не начинал? Неудачники. — Продолжай в том же духе, Эйдан Рид, и так и будешь ехать с восемью нулями, — тянет Лопес; у него просто отличное чувство момента, чтобы появляться в эфире. Со стороны выглядит так, будто бы Лопес для команды Боргеса что-то типа джинна: сидит в лампе, чешет жопу и появляется только в экстренных случаях. В принципе не только со стороны: Рид всегда чаще слышал Лопеса, чем видел его вживую. — Ты б еще дольше отмалчивался, — бухтит Рид. — Ты знаешь, как его взломать? — игнорируя его, интересуется Салим. — Ну конечно, — растягивает гласные Лопес и добавляет: — Итак, для начала тебе нужен стетоскоп. — Стетоскоп! — Рид задорно хлопает ладонями по рулю. — Чудесно. Я достаю свой стетоскоп… Что такое, блять, стетоскоп? Бо, ты знаешь, что такое стетоскоп? — Понятия не имею. У тебя есть с собой стетоскоп, братан? — У меня? Нет. А у вас, ребята? — обращается он через плечо к трупам китайцев. — Не, Бо, у них тоже нет. Что будем делать? — Ты, — и он практически видит, как Салим хмурится, — ты что, не один в машине? — Трупы моих китайских друзей считаются? Не обижай их. — Китайцы? — переспрашивает тот. — У тебя в машине? Мертвые? — Но чувствительные! Ты что, что-то имеешь против мертвых? В их беседу вклинивается нарочито скучающий голос Лопеса: — Может, вернемся к стетоскопу? — Может, вернемся к тому, что у меня его нет? Рид откладывает чемодан на переднее пассажирское и огибает пробку на съезде в город. — А если ну его? — предлагает Боргес. — Как насчет просто расстрелять замок? — И испортить к чертям все скрижали? — возмущается Салим взволнованным голосом. — Боже, Боргес! — Ты только что назвал их скрижалями! — Рид не сдерживает возгласа и радостно ударяет по рулю. — Я не называл их скрижалями! — Бо, подтверди! — Бо подтверждает! Так что, расстрелять чемодан не вариант? — Чемодан, скорее всего, бронированный, — беспечным тоном комментирует Лопес. — Это же Триада. Они бы не поскупились. Я серьезно, Рид. Тебе нужен… — Стетоскоп, я понял. Где я тебе его найду, пупсик? — Рид уже не выдерживает и прикрывает раздражение нарочито сладким тоном. — Ограблю по дороге скорую? — Ну, тогда по дороге тебе стоит ограбить также супермаркет и хозяйственный магазин, потому что еще тебе понадобятся ножницы, алюминиевая банка, молоток, болгарка и деревянный протез ноги. На секунду в эфире воцаряется тишина. Потом голос Боргеса робко говорит: — Я ничего не понял, если это была не отсылка к… — Ты ведь шутишь? — резко уточняет Рид. — Нет, серьезно, там в сцене побега из тюрьмы… — Да, — то, как Серхио Лопес закатывает глаза, видно, наверное, с орбиты, если уж слышно по рации, — можем обойтись без алюминиевой банки. — У тебя дерьмовые шутки. Боргес, у твоего подчиненного дерьмовые шутки! Разберись! — Стетоскоп, Рид, — повторяет Лопес. — Достань стетоскоп. Ты же умный, придумаешь что-нибудь. * * * Рид ответственно заявляет: он ненавидит этого парня.