Вместо того чтобы спросить: «Да, а ты кто?», сказать: «Нет, понятия не имею, где он» или «Пошли вон из моего дома», Чантара говорит: — Угу, кстати, у вас какое-нибудь нормальное курево есть с собой? И зовите меня Чопинг, эй. Кирихара хмыкает: поведение вполне соответствует заявленным условиям, то есть внешности. Одеваться так, как Сиритат Чантара, и выглядеть так, как Сиритат Чантара, надо или уметь, или хотеть, или полжизни гуглить «как одеваться в стиле лакшери при минимальных затратах». Крашеные и выбритые непонятно каким образом волосы, аляповатые татуировки (Кирихара еще по фотографиям в досье помнит голую девицу с разведенными ногами на лопатке), леопардовый бархатный пиджак (на улице плюс тридцать четыре), шелковая рубашка с мелкой вышивкой, толстая золотая цепь в стиле Снуп Догга на шее — и завершают весь этот модный террористический ансамбль крокодиловые ботинки. Позади него в доме гремит музыка, в которой Кирихара категорически отказывается узнавать Ариану Гранде. — Ладно, не стойте на пороге, заваливайтесь! И они заваливаются. — Это Пепо, — машет рукой Чопинг на парня, сидящего на матрасе в обнимку с кальяном. Тот в одних трусах смотрит какой-то фильм — на полу стоит огромная плазма, — лежа головой на здоровом плюшевом медведе, как на подушке, и салютует им трубкой. — Не стесняйтесь его, парни. Он в хлам. За атмосферу — пять. За декор — ноль. Притон, а не дом, с внезапной пуританской строгостью решает Кирихара, обходя кучу грязных вещей, из которой выглядывает гриф электрогитары. Стены увешаны постерами, обоев нет, из мебели — матрас и длинный комод, из ящиков которого торчат провода и всякий мусор. Мусор тут вообще везде: чипсы, рассыпанные по полу, хрустящие пакеты, жеваные журналы, диски с порно, травка на перевернутой клавиатуре «Эппл». «И это, — думает Кирихара, — мне еще наша дыра не нравится». — Так кто вы, ребята? — легкомысленно спрашивает Чопинг. — И чего вам надо-то? Если за травой — это в соседний дом. Отлично. Теперь он еще и за наркоманов их принял. Кирихара что, похож на человека, который будет находиться здесь добровольно? — Не, мы не по этому делу, — с той же интонацией отвечает ему Эйс, пытаясь сойти за своего. — У нас так, просто вопрос. — Что-то вы не похожи на тех, кто просто приходит с вопросами. — Чопинг отпивает из горлышка бутылки с содранной этикеткой. — А на кого похожи? — продолжает Эйс, разглядывая коллекцию сомнительного вида леденцов на комоде. — Ну, вы не из Церкви, — чешет подбородок Чопинг. — У них там Салим всем заправляет, когда надо кому-то морды бить. Святой отец размером с огурец… Его обдолбанный дружок ржет над этой шуткой так, будто бы ничего смешнее в жизни не слышал. Кирихара брезгливо морщится. — Только, чур, ему ни слова, если вы знаете, кто он такой, — тычет в них пальцем Чопинг. А потом вздыхает: — Ну вы же стопудово по поводу табличек для бабла, так что… Эйс состраивает лицо самой невинности, но играет он так себе: — А как ты угадал? Может, он умный. Может, все, кто охотится за оттисками, подсоединены к единому коллективному разуму. Чопинг взлохмачивает пятерней свои крашеные волосы, на вид смахивающие на сено, и смеется: — Да ты че, чувак. В последние дни в этом городе все связано с этой темой. Ну а у меня как у первого покупателя, — в голосе сквозят хвастливые нотки, — разве что автографы не берут. Я, между прочим, Карлоса Гринберга вживую видел. Карлоса Гринберга зовут Карл, потому что он британский, а не бразильский еврей, но ни Эйс, ни Кирихара парня не поправляют. Вместо этого Эйс изображает живой интерес и просит: — Расскажи! И Чопинг рассказывает. * * * Кирихара от скуки попинывает носком ботинка один из лежащих на полу дисков. Чопинг и Эйс сидят на столешнице и ведут бурное обсуждение — Гринберга, который продал Чопингу оттиски, и некоего Хитреца Мо, который кинул его на деньги. Чопинг пересказывает сцену в своей квартире, где сам выступает мучеником в окружении кидающихся камнями уродов. — Ко мне тут вчера заходила Арктика, — цыкая, будто от досады, рассказывает Чопинг. — Искала Мо, как будто я этого урода тут прячу, прикиньте, да? Наставила на меня пушку… Не, она горячая цыпа, но это чисто невежливо, понимаете? — Что за цыпа? — подыгрывает Эйс. — Прикольное погоняло. Чопинг таращится на него: — Погоняло. Погоняло! Друг, ты это, — он качает головой, — ты если ее встретишь, только в лицо ей этого не говори. Ни ей, ни Голландцу, никому из их клуба. Нет, ну надо же, погоняло!.. Это их имена, друг. — Он вытягивает вверх указательный палец с огромным вульгарным перстнем. — Имена. Они же байкеры. А погоняла у чуваков вроде тебя и меня, понял? Выясняется, что, пока Чопинг выстраивал «экономически выгодную сделку, я же этот самый, антрепренер, во» с бандой под названием «Желтые Тигры», Хитрец Мо за его спиной пообещал оттиски некой Арктике — у которой имя, а не погоняло — из некоего мотоклуба «Коршуны». Кирихара делает про себя заметку: выяснить, кто такие. — А потом его схватили китайцы, — чешет живот Чопинг. — Не, так и надо гондону, так и надо… Пиво будете? Уловив суть и услышав самое важное, Кирихара делает Эйсу сигнал, что разговор пора заканчивать. По пути к выходу Кирихара скептически хмыкает на телевизор, где идет какая-то фантасмагорическая реклама с полуголой девицей, и собирается уже выйти в прихожую, когда укуренный товарищ Чопинга перегибается через половину матраса: — Тебе что, не нравится Инес Путри? — пьяно спрашивает он у Кирихары. — Пепо, завали, — кричит Чопинг с другого конца первого этажа. — Она все равно замуж за Перкасу выходит! Тот успокаивается так резко, как умеют только пьяные или обдолбанные, и уже более миролюбиво спрашивает: — Ну так че, не нравится? А? — Он… — Эйс серьезно смотрит Кирихаре в глаза, а потом переводит взгляд на Пепо и голосом, полным сожаления, сообщает: — Он гей. Кирихаре стоит огромных усилий промолчать в те пять минут, пока Эйс и Чопинг, прощаясь, уже совсем по-дружески болтают на никак не связанные с предметом их интереса темы. Он пытается сдержаться и не заскрипеть зубами сразу, как за ними захлопывается дверь, но выдерживает только до щелчка замка. — Джунед, — начинает он, до конца еще не решив, как именно будет звучать претензия. — Да? — удивляется Эйс, перепрыгивая две ступеньки на крыльце. Он оборачивается и следом говорит: — А. Прости. Мне показалось, что я смогу выменять эту информацию на какие-то другие полезные факты. Ну так выменивай информацию о себе, профессионал доморощенный. — И как, получилось? — неприятно улыбается Кирихара, припоминая только что пережитый опыт того, как дружок Чопинга еще несколько минут рассказывал Эйсу про свой случай с «отпадной чикой в клубешнике», у которой оказался один минус — член. Спрашивал, не делает ли это теперь его геем тоже. — Нет, но ведь могло, — легко смеется Эйс. Мерзкие улыбочки с ним не срабатывают, но каждый раз Кирихара надеется, как в первый. Переговариваясь, они почти доходят до машины, когда от калитки им вслед доносится: — Эй! Пацаны! Кирихара с Эйсом синхронно разворачиваются. Чопинг, уже со стаканом пива, подходит ближе и говорит: — Я вспомнил: такси у него было темно-синее, «Форд» вроде бы. Вам же нужно? — Да, — выдыхает Кирихара, поправляя очки, и выдает одну из дежурных фраз: — Спасибо большое, что поделились информацией. — Бывайте, мужики, — салютует стаканом Чопинг, тут же опустошает его на треть звучным глотком и поворачивает обратно. Кирихара секунду смотрит ему вслед, но на самом деле не дает себе времени обдумать. — Мистер Чантара, — окликает он. Эйс моментально оборачивается и прислушивается, зараза. Чопинг тоже оглядывается. — Вы когда-нибудь слышали про… Эйс, хватит подслушивать. — Эйдана Рида? Чопинг внезапно заходится смехом: — А я-то думаю, блин: обо всех потрындели, но кого-то забыли! — Он ухмыляется. — Ага, говорят, он вернулся, короче. Но мы еще не пересекались. А как пересечемся — всажу ему пулю в голову. Кирихара вежливо улыбается: — Почему? — Да потому, что он мудила, — просто отвечает Чопинг. — Кого хочешь в Джакарте спроси — он каждого пятого бесит. «Так, а давай-ка без удручающей статистики!» — говорит голос Рида в голове Кирихары. Он ухмыляется одной стороной рта. — Вот ты смеешься, а я тебе чистую правду говорю, приятель. Картелю он не нравится, мусульманам он не нравится, китайцы — так те его просто терпеть не могут. Голландец из «Коршунов» одно время даже выставлял его голову на торги, но там че-то как-то порешали. — Он неопределенно взмахивает рукой. — А года три-четыре назад его даже свои прищучить хотели, какой-то кипиш у них был, пол-юга на ушах стояло. Вот он тогда и укатил куда-то, на радость всем. Но если вернулся, то хорошо. — Чопинг удовлетворенно хмыкает. — Он мне тачку торчит с двенадцатого года. Что и требовалось доказать.