На заводе светло: запыленные грязные окна пропускают свет, но ощущение такое, будто бы Сурья светит мерзкой дознавательской лампой им в лица. Риду аж хочется сознаться во всем-всем, но Сурья разочаруется: Деванторы в кармашке у Рида среди грехов нет. — Рид сбежал сам, — делится Салим. — А вашего чумного утащили чьи-то левые ребята. И если тебе и нужно что-то делать, то это не автомат на меня наставлять, а искать того, кто рискнул выкрутить вам яйца. Ну или можете поползать перед Ридом на коленях: авось расскажет, что как было. — Можно без коленей, — нервно, но милостиво предлагает Рид. — А то я вижу, у тебя штаны новые. Хорошие штаны, грех было бы запачкать. — Пак Сурья! — раздается звонкий мальчишеский голос. — Смотрите! Это ведь наш? Лицо у Раджаямы Чандера тоже звонкое и мальчишеское. Босс текущей операции, будущий глава Картеля и гроза всех хороших и плохих парней и девиц Джакарты — собственной персоной! Боргес был бы рад с ним почирикать. Как жаль, что Боргеса здесь нет. Рид старается не особо за него переживать, но тревожный колокольчик под ребрами позвякивает. Если с Бо что-то случится, то есть одна проблема: Риду уже тупо нечего подрывать, Хамайма-то догоревшая стоит. Поэтому в его интересах, чтобы все с ним было хорошо. Раджаяма подбегает к Сурье, размахивая чемоданом из их багажника. Рид закатывает глаза: вот ни на секунду в этом городе отвернуться нельзя. Хорошие вещи украдут, плохие вещи подбросят, ужасно! Подделка в чемодане, которым размахивает Раджаяма, хорошая. Отличная такая подделка, и, судя по тому, что Сурья говорит… — Это сейчас неважно. Да, вот это говорит Сурья. …Судя по тому, что Сурья говорит это, Картель в курсе, какая там славная подделка. Будущий глава, конечно, до секретной информации не дорос, а вот Сурья в курсе. И Сурью больше интересует их любимый бесноватый Девантора. Их можно понять: Девантора для старика Басира — это и трость, чтобы царственно шествовать, и пистолет, чтобы расстреливать неугодных, и говорящая голова, чтобы угрожать тем, кто не нравится. Отсутствие Деванторы несмертельно для Картеля, но, как и любые категоричные перестановки в квартире, требует много времени, чтобы прекратить напарываться на неудобные углы. А пока что те в Джакарте, кому не нравится Картель — то есть все в Джакарте, — могут попытать счастья воцарить собственную справедливость. Другого такого шанса не будет. Неудивительно, что верхняя прослойка подчиненных Басира сейчас бегает и тычет во всех подряд автоматами. — Вернемся к нашему разговору, — Сурья отворачивается от Раджаямы. На лице у Раджаямы — драма ребенка, отвергнутого родителем, а на лице у Салима — облегчение: Сурья укладывает дуло огнестрела себе в ладонь, прекращая целиться. — На колени вставать необязательно, — возвращается к разговору Рид. — На хрена нам красть Девантору? Он даже не съедобный. Блюдо из худосочного Деванторы не спас бы даже майонез, а майонез так-то может спасти вообще все. Вот этот разговор, например. С майонезом он пошел бы куда лучше. — Не заставляй меня снова наставлять на кого-то из вас автомат, — просит Сурья. Его аккуратная прическа растрепалась, а вид стал куда более утомленным, чем в начале встречи. Малыш, мы тебя раздражаем? Рид дружелюбно улыбается, открывает рот и набирает воздух, чтобы заговорить. Видимо, что-то у него на лице подсказывает Сурье, что ничего конструктивного ему сейчас не скажут, — и дуло оказывается у переносицы Рида быстрее, чем изо рта вырывается звук. — Я же попросил, — напоминает Сурья. Да ладно, ладно. На самом деле ему нужна всего секундочка — и та, чтобы подумать. Рид прикидывает, что ему стоит сказать и что ему можно сказать без угрозы пошатнуть хлипкий мостик взаимопонимания, выстроенный между ними и Сурьей. Выгоду считаем, опасность держим в уме. Вся эта ситуация с Деванторой: водила, засада, транквилизаторы, на худой конец, — все это выглядело так, будто бы: а) у Картеля крот; б) который в состоянии спланировать даже не чертовски хитрый план, а серьезную и основательную операцию. И какие из этих выводов держать при себе? В их интересах, чтобы Картель продолжали подпиливать изнутри, кто бы эти посланцы Господни с пилами ни были. — Это были какие-то парни. Их было много, целая куча, человек пять, нет, семь, появились откуда ни возьмись! Напали на нас, вырубили Девантору дротиком… — начинает Рид полуправду, потом, глядя, как темнеет лицо Сурьи, быстро подхватывает: — Эй, я сам знаю, звучит как вранье! Но… А следом случаются две вещи: Салим рядом пространно вздыхает — в этом вздохе читается «из-за тебя нас всех и застрелят», а еще действительно раздается выстрел, и кто-то вскрикивает. Как оказывается — Раджаяма Чандер. Как оказывается — Раджаяма Чандер с расползающимся красным пятном на боку. И может быть, Рид не понимает, что за чертовщина сейчас случилась и кто выстрелил, зато он прекрасно понимает, что именно сейчас начнется. — Что за… — оборачивается Сурья, и дуло его автомата неосторожно уходит ото лба Рида. В следующую секунду падает кто-то еще из его людей. — Это засада! В укрытие! И тут начинается та самая массовая перестрелка. * * * — Кто начал стрелять? — кричит Салим, отползая за машину. Барабанная дробь выстрелов давит на уши. На этот раз ничего у них не бронировано — увы. Рид понятия не имеет. Рид отстреливается автоматом, отобранным у Сурьи, перекатывается за машину и заставляет себя соображать: откуда? кто? на хрена? Неужели «Тигры», родненькие, сначала продали их Картелю, а потом решили заглянуть с извинениями? — Блять! — Салим разряжает в бойцов Картеля свою «Беретту» и тянется в салон за магазином; ему сложно, но он все равно ловок для однорукого. Потом он оборачивается, бросает взгляд куда-то ему за спину и тычет пистолетом. — Рид! Прикрой Андрея! Господи, да как же он печется об этом мальчишке! Рид разворачивается и ползет по бетону к ребенку: тот незнамо где умудрился найти себе пистолет и теперь тоже палит по Картелю из-за дверцы машины. Рид пинает его по ногам — тот ойкает, приседая, — встает и заталкивает его рукой в салон. Пистолет не отбирает, это было бы совсем лишним. — Высунешься еще раз, — тычет он пальцем ему в нос, пока в открытую дверцу врезаются пули, — и Салим изобьет нас обоих. Хочешь меня подставить? — Нет, — искренне отвечает Андрей, но своими зелеными глазищами то и дело косит в сторону перестрелки. Рид вздыхает: — Только чтоб Салим тебя не заметил. Малец расцветает энтузиазмом. О кокаиновый Иисус, да он же блаженный. Рид вздыхает, напоследок шипит: «Аккуратно» — и хочет свалить, но его окликают: — Рид, хватай! Это Нирмана. Очень злая Нирмана в заляпанном кровью белом воротнике апостольника. В следующее мгновение в лицо Риду прилетает саквояж. Рид, правда, не совсем понимает, зачем ему подделки, но в следующий момент из-за багажника появляется один из бугаев Картеля — лицо точь-в-точь как у того, которого он выбросил из машины в поездке с Деванторой, у них тут что, правда Война клонов? — и стреляет в Рида в упор. Пули врезаются в скрижали, вместо того чтобы прошить Рида насквозь, и Рид успевает пристрелить бугая в ответку. Пусть скрижали в саквояже поддельные, но вот металл в них — самый настоящий. В течение следующих десяти минут это пару раз спасает Рида от новых дыр. Кровь будущего главы Картеля на торце придает сумке особенно драматичный вид. Возможно, если Раджаяма выживет после пули в бочину и таки станет главой Картеля, Рид сможет толкнуть эту сумку за миллиончик-другой. А пока саквояж просто спасает Риду жизнь — и оттого он бесценен. Перебежками он добирается до того места, по которому стреляют меньше, и пытается понять угол, с которого снайпер ведет обстрел. Но в пустом цеху слишком много мест, чтобы спрятаться: перекрытия наверху полны темных провалов, где удобно расположиться. Черт. Кто начал стрельбу? Триада пошла на крайние меры? Те парни, которые украли Девантору? «Аль-Шамед»? «Коршуны», чем черт не шутит? Краем глаза Рид замечает, что Салим едва уворачивается от очередной пули Сурьи. — Хватит маяться херней! — орет Рид из-за колеса. — Потом разберетесь! По нам кто-то левый палит! — Пиздец ты умный! — Салим прерывается на яростный рык, и следом что-то с грохотом падает и кто-то вскрикивает: — Сурье это скажи! — Сурья, Салим очень просит передать тебе! — Я слышу, Рид! — по ту сторону баррикад Сурья сохраняет титаническое спокойствие. — Ситуацию отягощает, что он сам продолжает по мне стрелять! — Перестали оба, блять! — не выдерживает Рид. — Сурья! Если я вернусь без Салима, меня домой не пустят! Сзади материализуется еще один солдат Картеля и целится Салиму в спину. Рид резко вскидывает пистолет, но не успевает выстрелить: они стоят прямо у ворот и того сбивает ворвавшийся в цех автомобиль. — Я ж говорил: таранить надо было, — бормочет Рид. Боргес собирает на своем капоте букет из картелевцев, и некоторые скатываются под колеса «Брабуса». Финальный аккорд самого эффектного появления этого года — лихой заднеприводный дрифт — почти сметает с ног Сурью. Справедливость воцаряется, поры очищаются, на экране уже финальные титры, Рид радуется, а рядом появляется запыхавшаяся Нирмана. А потом он видит. За огромные железные платформы, под станки, бежит, пригибаясь, высокая светловолосая фигура. Рид успевает увидеть только силуэт — в следующую секунду там уже пусто, — но внутренности у него кто-то цепляет на крючок и резко дергает вверх. По затылку ударяет горячей волной — в голове становится практически пусто, звук пулевой дроби и криков стихает: он видит только самый короткий и безопасный путь к платформе. — Скажешь Салиму, — даже не отрывая взгляда от нужного курса, на ощупь перезаряжая магазин, говорит Рид Нирмане, — что здесь американцы и что это они устроили пальбу. Оки-доки? И даже не дожидаясь ответа, срывается с места, прикрываясь саквояжем от пуль. * * * За платформой оказывается тупик с одной-единственной дверью. Рид быстро прикидывает: или Кирихара хочет загнать его в ловушку, или сам пытается выбраться. Во второй вариант Рид верит больше: у Кирихары определенно большие проблемы с бегом по пересеченной местности и с принятием решений в экстремальных ситуациях. Эпоха хамаймовского сотрудничества дает Риду отличное представление о том, с кем он имеет дело.