Как и думал, Джейн Доу, Данте Доу и Ричард Роу выросли в одном приюте. Две мертвые лани и дохлая косуля[1]. Застарелая, многолетняя дружба, переросшая в ненависть. Отвратительный шрам на губе Ричарда — дело рук Данте, не сомневаюсь. Невинная шалость в детстве одного обернулась уродством другого. Презрение из-за «поклонниц», зависть к таланту художника, ревность опять же, ведь девчонка Уолис наверняка приглянулась обоим — мало ли какой там назревал конфликт. Ну, а спусковым крючком сработала новость о том, что сама Виола Майерс собирается сделать смазливого ДиДи наследником. Тут-то секретарю башню и снесло. Довез хозяйку домой, а затем вернулся с ножом. Нож — хорошее оружие. Особенно вот этот, острый. Подкинул в руке, махнул, привыкая. Нож не отследишь. Он не оставляет цифрового следа и не даст полиции информации обо мне. Возможно, даже этот — тот самый. Было бы эпично. Око за око. Я сел в темный угол за столом и приготовился ждать. Транс привычно замедлил сердцебиение. Ненависть колыхнулась черным пламенем и заполнила легкие. Сидел и ждал Ричарда Роу, как хищник поджидает добычу. Долго. Очень долго. Дольше, чем понадобилось шагнуть за спину и привычным жестом перерезать горло. Затем обработать рукоятку ножа средством Дока, которое я иногда, как раз для таких случаев, таскаю с собой в контейнере, завернутом в полиэтилен. Когда уходил, не удержался и выломал замок на двери. Один — один, засранец. Я злопамятный. [1] Doe — лань. Roe — косуля. Обе фамилии используются для обозначения неопознанных умерших лиц. 021 Эпилог Ван Хэвен После моего звонка Лилия Деверо привезла слепого парнишку в «Оазис», где я планомерно надирался до зеленых чертей и фейерверков. С деньгами Виолы Майерс мог теперь не просыхать годами. Поморщилась, глядя то ли на меня, то ли обстановку, но ничего не сказала. Лишь шепнула мальчишке сесть за стол, подальше от барной стойки. От меня не укрылось как нежно ее руки скользили по худым плечам. Какой заботливый взгляд она бросила вслед парню, который медленно, как-то механически перебирая ногами, побрел в угол помещения. Интуитивно выбрав именно тот стол, за которым мы в прошлый раз сидели с Доком. — Он… все забыл. — Кивнула головой и светлые волосы рассыпались по плечам изящной волной. — Да. Три дня прошло. — Я влил в себя очередную пинту и махнул официанту повторить. На самом деле совершенно дурацкая ситуация. Док уже должен был понять, что воспоминания Данте Доу стерлись и прийти за парнем. Но он не появлялся. Снова придется громить голограмму в заведении мамы Джо? — Спасибо вам… этот мальчик… этот день… — Лилия замялась, но продолжила своим хриплым голосом, — позволил нам с мужем принять решение. — Разводитесь? Сочувствую. — Почему-то я был уверен, что муж Лилии — обязательно злобный богатый тиран — остался не в восторге от навязанного на сутки слепого мальчишки. Который непонятно откуда взялся, еще и без идентификационного чипа на запястье. — Нет. Мы решили усыновить ребенка из приюта. Замираю в искреннем изумлении. Да ладно! Холодная, отстраненная Лилия Деверо, курящая сигарету за сигаретой, и ребенок из приюта? Ущипните меня. Вот уж кого я в роли заботливой мамаши совершенно не представляю. — Поздравляю. — Выдавливаю на автомате. Или что в таких случаях делают? Тоже сочувствуют? Или все-таки нет? — Спасибо. Прощайте. — Она разворачивается и уходит, покачивая бедрами в обтягивающем платье. Легко вычеркивая и меня, и больного мальчишку из собственной жизни. Кому-то в приюте повезет. Наверное. Я не заметил, как осушил последнюю кружку. Встать бы тебе, Ван и идти. Вместо этого делаю знак официанту повторить. И он приносит очередную пинту вместе с запиской. Фокусирую зрение на крохотном клочке бумаги. Разворачиваю, читаю послание, написанное Доком — определенно его подчерк — и весь хмель моментально выветривается из головы. Часть третья «Миражи, дитя мое» 'Подтверждение истины никогда не излишне, даже и тогда, как спит всякое сомнение' (Уильям Шекспир) 022 Пролог Ван Хэвен Как же быстро все меняется. Еще пару часов назад я был полон надежд и радостного предвкушения, а прошло время и меня заживо съедает червь беспокойства. Точит тупые зубы, грызет изнутри. Смотрю на серые грозовые тучи. Мрачный лик неба над головой — как предвестник будущих неприятностей. Под стать настроению. Все ли я сделал, что мог? Все ли учел? Попытался расслабиться, перевести дух. Запалил сигарету и затянулся. Спокойно покурить не дали. Со светомузыкой к черному входу ночного клуба «Нишики» подлетела машина полицейского патруля. Рисковые ребята. Обычно полиция в зоне обитания Рэйдзё даже не суется — делает вид, что таких мест на карте не существует. — Ван Хэвен? — По мою душу, так и думал. Бросил окурок на землю. Растер ботинком. — Ну я, а кто спрашивает? Один из копов, невысокий, с крупными залысинами, подошел сзади и рывком завел руку за спину. Я не сопротивлялся. Холодный металл наручников неприятно сковал кожу на запястьях. — Вам необходимо проехать с нами. — Я арестован? — Уточняю, хотя и мне, и полицейским очевидно, что нет. Обвинений не предъявлено, права не зачитаны, протокол ареста не соблюден. А наручники надели, да, шакальи дети. Их хлебом не корми — дай ткнуть носом в утилизатор. Самоутверждаются так, что ли? Мать в детстве не долюбила? — Пройдемте. — Полицейский отконвоировал меня до машины, словно я бежать собирался. Заставил пригнуть голову, когда усаживал на заднее сиденье — капсула транспортировки преступников была похожа на такси с «обзорной площадкой». Та же модель, хоть и поновее. Эх, поедем с ветерком. К тому времени из клуба «Нишики» уже высыпали все, кому не лень, поглазеть на происходящее. Равнодушно мазнул взглядом по толпе: увидел Мо и Ли, Черную вдову с ребенком на руках… Кого я искал здесь не было и быть не могло. Хотел бы весело помахать рукой на прощание, да наручники мешают. Полицейский участок на Окраине соседствовал с пожарной частью, делил с ней одно здание и отвоевывая все больше личного пространства. Это было заметно по огороженной высоким забором служебной парковке. Одинокая пожарная машина сиротливо жалась к краю как притесняемый бедный родственник. В семье не без урода. Ворота открывали долго. Здесь привыкли держать осаду против обнаглевших беспредельщиков Окраины, для которых важным было не столько поживиться техникой, сколько проникнуть в полицейский участок. Быть может что-то доказать? Или же и вовсе попытка штурма была условием вступления в банду? Посвящение? Не знаю. До комнаты допросов транспортировали словно дикого зверя, проявляя осторожность и бдительность. Не лишнюю, надо сказать. Не думаю, что наручники удержат меня в критической ситуации, и тут об этом подозревали. Знаю, как минимум, четыре способа: как освободится от браслетов почти моментально. Но пока я был спокоен и послушен. Просто любопытно — зачем я здесь? Прибежал совсем молодой, безусый парнишка с белыми полосками сведенной татуировки на руке. Отстегнул наручники — я видел, как расширены его зрачки: страх и восхищение. Интересное сочетание. Снял отпечатки пальцев, дотошно, один за другим, от старания едва заметно высунув язык. Не сопротивляюсь. Затем отсканировал идентификационный чип — я безропотно проходил стандартную идентификационную процедуру. Затем, виновато улыбаясь, парень пристегнул одну из дужек к металлическому креплению в столе и, забрав оборудование, ушел. Я остался один и потянулось долгое ожидание. По классике допроса сейчас меня пытались мариновать. Я же послушно сидел, ждал и даже, чем черт не шутит, пытался вздремнуть. Мозг, конечно, старался анализировать непривычную обстановку и перебирать прегрешения за несколько последних дней. Но я не давал ему идти у копов на поводу. Им только того и нужно. Нет, я спокоен и расслаблен. Я ничего плохого не сделал. Не в чем себя обвинять. Нож в руках… Глок в ладони, непривычно маленький и неудобный… Кровавая баня на танцполе клуба… В такие моменты я легко отделял себя от Ненависти. Ван Хэвен ни при чем. Он ни в чем не виноват. 023 Глава первая Несколько дней назад Ван Хэвен Сперва я вел слепого мальчишку джунглями Окраины к убежищу Дока, придерживая за руку. Шли медленно, гораздо медленнее, чем хотелось бы. Док раньше так тщательно оберегал чудо-машину от всех: скрывался, путал следы, заморачивался с посланиями, что выдать свое местоположение сейчас было сродни крику о помощи. Поэтому я торопился. В конце концов, терпение лопнуло и вторую половину пути я проделал с парнем на плече. Плевать кто и что подумает. Выходило гораздо быстрее. На площадке перед нужной квартирой отпустил мальчишку. — Стой тут. — Прошептал тихо. Так будет лучше. Массивная дверь, в родственниках которой точно числились сейфовые дядюшки, оказалась приоткрытой. И от неправильности происходящего зачесался затылок. Достал глок из нагрудной сумки, разблокировал спусковой крючок, взвел ударник. Крохотный сорок второй смотрелся забавной игрушкой в руках, но все-таки мог послужить аргументом. Вошел в обитель Дока, продвигаясь вперед осторожными шагами. Стараясь не шуметь. Белые стены, минимум мебели, идеальный порядок, — почему-то все так себе и представлял. И грязные следы на полу, которые я оставлял за собой. Усмехнулся. Символично. Это нервы, Ван. Сейчас очень нужен транс — и я выдохнул, замедляя пульс. — Не подходи. Стой где стоишь, мазафака! Иду на голос. Кажется, я все-таки вовремя. Девчонку и Дока нашел в дальней комнате. Док с поднятыми руками говорил медленно, растягивая слова, как умеет только он. — Успокойся. Мы во всем разберемся. Не надо резких движений. Малышка стояла ко мне спиной, полностью обнаженная и уязвимая сейчас как никогда. В руках у нее было что-то, чем она пыталась угрожать лысому мужчине. Скальпель? Но замахивалась хаотично, скорее заставляя окружающих держать дистанцию, чем представляя реальную угрозу. Один удар — и оружие полетит на пол. Думаю, это понимали все. Малышка отчаянно пятилась к двери. То есть ко мне. — Нет! — Еще один взмах и тут она увидела меня. В глазах отразилась вся глубина отчаяния. Мужчины. Двое на одну. Пистолет в моей руке. — Послушай, мы решим эту проблему… — голос Дока змеей вползал в уши.