Девчонка дернулась и плавно, как в замедленной съемке, приставила скальпель к собственной шее. «Помоги!» — прошептали ее губы, или мне показалось? А я смотрел на ее болезненно-худое тело. На желтые, уже отцветающие синяки на запястьях и лодыжках. На засохшие пятна и понимал, что и без всякого транса Ненависть вот-вот захватит мое сознание. Дыши, Ван. Навел пистолет на Дока и выстрелил три раза. С такого расстояния не мог промахнутся. Мир замер в ее удивленных глазах. В брызгах крови на белоснежных стенах. В воздухе, выходящем со свистом из легких. Замер, а затем понесся вперед семимильными скачками. Раз. Отвести руку с пистолетом в сторону: «Я не опасен». Два. Забрать скальпель из пальцев, бросить на пол и отпихнуть ногой. Три. Шаг к шкафу. Док хранил здесь одежду для носителей памяти. Дверца шкафа оторвалась с мясом, и я отбросил ее в сторону. Четыре. Схватил какую-то случайную тряпку с вешалки и натянул девушке на голову. Она послушно подняла руки вверх, позволяя одеть себя, словно манекен. Пять. Кинуть быстрый взгляд на окровавленное тело Дока. Что, Ван, мечты сбываются? Шесть. Пистолет в сумку, чтобы не мешался. Семь. Подхватить малышку на руки и быстро покинуть это место. Соседи наверняка слышали стрельбу. Патрули на Окраине, надо отдать им должное, приезжают быстро. Если у них есть уверенность в том, что происшествие никак не связано с Рэйдзё. Вот так, с босой девчонкой на руках я и рванул прочь. На площадке перед дверью никого не оказалось. Но, признаться, в тот момент я и не вспомнил о ее беспомощном слепом брате. Гензель Так сложно опираться на что-то. Люди, вещи, — все ломается и исчезает. В моей темноте не было ничего, и в то же время она дарила привычные звуки и запахи. Темнота почти приятна, когда все знакомо. Я знал, что мужчина привел меня домой. Знал и уже ждал привычных пустых стен, холода, одиночества, когда что-то изменилось: пахнущий потом и табаком он оставил меня одного, а сам пошел вперед. Звук шагов изменился, стал осторожным, едва слышным. Я дышал темнотой и пытался слушать. Где-то там сестра, но с ней не все в порядке. Не то, чтобы мы чувствовали друг друга, но в последнее время мысль о ней не давала покоя. Прорывалась даже сквозь чужие, наполненные светом и красками воспоминания. Я перестал ощущать ее присутствие. Словно кто-то чужой и темный встал между нами. Заслонил свет. А затем раздались выстрелы. Один, второй, третий. — Сестр…мф! — Чья-то массивная ладонь накрыла лицо, не давая кричать. Не давая вздохнуть. Затягивая назад, еще глубже в темноту. Ван Хэвен Тогда мной руководило лишь слепое желание защитить, утащить подальше. Но, по мере того, как мы двигались к границе Окраины, девушка в моих руках беспокойно ерзала и крутила головой, оглядываясь по сторонам, я начинал думать. Шевелить извилинами. Иногда полезно. — Есть хочешь? — Замедлил шаг, ранее больше похожий на бег. Бегство с трофеем в руках. Самым ценным из возможных. Мы уже были на V-территории. Как раз проходили мимо необычной столовой — оформленной в духе салуна времен дикого запада. Фасад, украшенный псевдо-деревянными панелями был сдобрен щедрой фантазией оформителя и декорирован кнутом и огромной шляпой с человеческий рост. Из глубин «салуна» доносилась веселая мелодия и разухабистые крики «Йе-ха». Настоящий рай для двух измученных ковбоев. — Хочу. — Так странно смотреть и слушать. Ее лицо. Ее голос. И совершенно другой человек. — Кто ты? — Не помнишь? Ван. Детектив. Помогал До… не важно. Мы встречались раньше. — А ведь не вру. Почти. — Я — друг. Заметил, как прищурилась девушка. В ее глазах я, должно быть, выгляжу простачком: рыцарь в белых доспехах спас принцессу и жаждет награду. — Ван, мне нужно в одно место… — Знаю я это место. И этих людей. И зачем тебе туда надо. Поэтому и утащил подальше от Окраины, пока не поговорим и не обсудим условия дальнейшего взаимодействия. — Давай позже, а? Спрячемся, отдохнем, перекусим. Выпить хочешь? — Я определенно нацелен затащить принцессу в «салун» и накачать выпивкой. Думаю, она и сама не против. Рассмеялась. Заливистым и совершенно безумным смехом. Никогда бы не подумал, что буду одновременно любоваться и цепенеть от ужаса. Внутри девушки, для которой я был готов на все, сидел злобный хитрый монстр. И мне предстояло с ним полюбовно договориться. Акутора Не поехал кукухой. Не двинул кони. А-ХА-ХА, копыта при мне, живой и снова на свободе. А я-то все ломал голову, скованный посреди белой комнаты, как вела себя легкая ласточка до того, как лысый крот поджарил ей мозги, и я оказался в этом теле. Как он мухой всекает, что я — не она? Значит не заигрывает. Не злится. Не лыбится. В конце концов я вкурил тему — кукла просто тупит в стену всю дорогу и раздвигает ноги, пока лысый папик крутит ее на чем хотел. И я равнодушно уставился в пустоту. Комками подкатывал страх: стоит поддаться, стоит замереть и амба, потеряешь себя, пропадешь. Но время шло. Я все еще здесь. И мое ожидание, мазафака, окупилось! В очередной раз маклак пришел проверить, жив ли я еще. И я его обманул! Обманул! Как конфету у ребенка! Стоило отстегнуть скобы, как он принялся лапать меня жадными клешнями. Мерзкое чувство! Вырвался, рванул к столу и схватил первое, что попалось в руки. О-па, заточка медицинская, теперь побазарим, мастернем. А-а-а, в этом чертовом теле меня еще не раз рискнут опустить, но ничего, я им яйца на лысину натяну за всю мазуту! Они у меня еще попляшут! Громила-детектив вовремя подвернулся, шлепнул супчика, да только он такой же извращенец. Смотрит пристально, в глазах собачья верность. Хотя он-то мне нужен. Хоть кто-то нужен! Запас в спину не клюет. Мы забурились в какую-то рыгаловку, погудели, вздрогнули, побазарили. Этот Ван, ниче такой, правильный пацан. Кольнулся, что знает кто я такой. Как всек? Неважно. Все равно готов помочь. Из-под него удивительная информация потекла. Бывший наемник, значит, вольняшка. Не ожидал. Его условия… приемлемые, пожалуй. Можно и гривой махнуть. — Никаких наркотиков. Никаких татуировок. — Я с жадностью взглянул на совершенно чистую кожу рук. Тонкие, чужие. Женские, мазафака! — Никаких мужчин. — Ты чо щас вякнул? — Никаких мужчин. — Да он не шутит! Во дерево в тундре. — Девочек-то можно? — Спросил больше чтобы увидеть реакцию. Так и знал, фраер завис. Тряхнул головой в странном жесте, словно прогоняя фантазии. — Это тело — приоритетный объект моей защиты. Ты тоже должен его оберегать, вот и все, что я прошу. Взамен… Я выполню, что скажешь. Все, что захочешь. Я вспомнил как в белой комнате чуть не полоснул лезвием к собственному горлу. Нерациональный, безумный жест отчаянья. Ах вот оно что. — Ну ты и псих. — Улыбаюсь. На такие условия я вполне согласен. — Заметано. Предлагаю пойти и прополоскать неправильных. Кто там сейчас занял мое место? Магаки же, полюбас! Наверняка уже рюкзак выпятил, в обе руки ему. Запихнем его в ту дыру, из которой он вылез! 024 Глава вторая Ван Хэвен Ситуация повторяется. Всегда повторяется. Жизнь делает виток и, если в прошлый раз ты чудом избежал проблем и ничего не вынес из ее урока, — она вернется, чтобы доделать начатое. Всегда. Я снова у черного входа в ночной клуб Рэйдзё. За спиной, как тогда, девчонка, требующая защиты. Я опять безоружен — пистолет отдал ей, на всякий случай, — и один против всех. В здании «Нишики» и в округе полно парней из группировки под началом Рэйдзё, наемников Синдиката и просто вооруженных долбоящеров с Окраины. Соло бы понравилось, да. Не знаю, чего больше в нашем походе: самоубийственного желания погудеть напоследок или проверки, что я чего-то стою. Хотелось бы последнего. У двери несколько вооруженных узкоглазиков кучно стоят, курят, лопочут что-то на своем. Держу приветливую улыбку на лице и слегка растерянный вид до момента, пока не оказываюсь в центре. Парни явно уверены в себе — на их стороне численность, оружие, да и я, окруженный толпой, выгляжу скорее как жертва. Можно, конечно, этих пропустить, но Акутора за спиной жаждет крови. Остановка пульса как остановка времени. Мир будто застывает, позволяя двигаться быстрее. Несколько коротких точечных ударов — я бью прицельно, по уязвимым точкам, разбирая противника парами. Кадык, шея, — этих отключило надолго. Солнечное сплетение, пах, — этих временно, чтобы не мешались. Нос, коленная чашечка, — внезапные болевые вспышки, отвлекающие, пока я забираю чужое оружие и отщелкиваю рычаг безопасного спуска курка. Все длится не дольше секунды. В стане врага дезориентация: двое в отключке, четверо в строю. Направляю вальтер и отстреливаю весь магазин, включая седьмой патрон в патроннике. Руки-ноги в основном — неуместный пацифизм, но мне этих парней ненавидеть не за что. Перебираю чужой арсенал. Ну, надо же, даже «Пустынный орел» в наличии. Как этот худосочный из него стрелять собрался? Его же отдачей убьет. Наконец утилизирую старенькую М9 — всегда любил классику, и галантно распахиваю дверь перед девчонкой, а главное — закрываю на мощный засов изнутри. Стягиваю майку и оборачиваю ткань вокруг ладони. Если кто-то подберется ближе, придется помахать кулаками. Должно быть, это и называется точкой невозврата? По груди и спине ползет бенди-бенди, обманчиво переливаясь, притягивая взгляд в полумраке коридора. Когда-то давно в серпентарии Синдиката мы с Соло выбрали офиофага[1] как символ собственных убеждений. Черная Ненависть, белая Ярость, — теперь от черно-белой пары остался я один. «Не дай им себя сломать, Ван». — Ну? Где там твоя Макака? — Магаки. Выше. За залом танцпола приватные кабинеты. Двигаюсь вперед, девчонка идет за мной шаг в шаг, мягко ступая подошвами кроссовок — перед приходом сюда пришлось устроить небольшой шопинг. Лестницу преодолеваем в молчании. Грохот, доносящийся из зала за закрытыми дверями, как звуки грядущей битвы. Готовлюсь и морально и физически. Привычно замедляю сердцебиение. Просто тир. Мишени. Агрессивные и нет. Ты сам усложняешь себе задачу, Ван, целясь только в агрессивных. Вдох. Выдох. Вдох. Приоритет — безопасность девушки. Защита. Объекта. Поражение. Целей. Стрельба на выдохе. Пошел. Дверь с усилием поддалась, и нас оглушило шумом музыки. Темноту разрывал свет стробоскопа. Толпа колыхалась в такт быстрому, нервному ритму: то замирала, то болталась неестественными ломанными движениями. Грохот басов заглушил выстрелы. Я снял троих — здесь стрелял уже на поражение. Четвертого за спиной прикончил Акутора. Мы почти прошли зал насквозь, когда лазерный луч выдернул из темноты две фигуры: одну мощную, с руками, отливающими металлом, вторую помельче и вертлявую. Сдвоенная пара Синдиката. Ну вот и свиделись. Если с кем-то суждено встретится, то этого не избежать. Акутора Наемник ниче такой. Без тормозов, да, но мне нравится. Ручной. В клубе шел как ледокол, прокладывая дорогу. Ритм движухи бил по нервам. Басы качали. Меня охватила эйфория. Я был бог! Я был крут! Я был бессмертен! Йе-ху! Я убивал! А затем обстановка изменилась. Танцующие телочки разбежались в стороны, а перед торпедой, на чьей спине я видел сейчас черно-белую извивающуюся змею — реал, живая она, что ли? — нарисовались два тумана, что когда-то давно должны были меня охранять. В тот день, когда девчонка нашинковала меня железом. Два куска пня — стоило объявить о начале боев без правил, как они бросили все и поскакали участвовать! Сундуки, ля, бесполезные. Если бы тяжеловес слышал меня сейчас — посреди грохота танцпола — я бы приказал ему засадить, сжевать, размазать засранцев тонким слоем по стенам. Но он и без того готовился принять бой. Ван Хэвен