Конечно, я не собиралась рассказывать ему о ребенке в такой обстановке, но его неожиданное появление и мой порыв спутал все карты. Теперь поздно сожалеть, хотя от слегка безумного взгляда Зимина мне и становится не по себе. – Ари, все в порядке? – интересуется подоспевший Эндрю и вежливо обращается к Марку: – Здравствуйте. – Эндрю!? – Марк отвечает на рукопожатие, но его глаза мечут молнии. – Пойдем, ветрено, – парень обеспокоенно обнимает меня за талию. – Ариана поедет со мной, – чеканит Зимин, будто его решение не подлежит обсуждению. – Нет, – возмущённо отрезаю я. – Не поеду. – На пару минут, – Зимин отходит на небольшое расстояние вместе с моим однокурсником и, после короткой беседы, возвращается один. Эндрю машет мне на прощание и, устроившись в своем автомобиле, уезжает прочь. Даже обидно. – Что такого ты сказал ему, что он даже не подошёл ко мне? – серьезным тоном спрашиваю я, сложив руки на груди. – Объяснил ему, что наш с тобой разговор опоздал на полгода. Какое это имеет значение? – отвечает вопросом на вопрос Марк. – Вероятно, никакого, – пожимаю плечами. – Разве что, ты по своей прихоти решил меня средства передвижения. – Я отвезу тебя домой, – Зимин кивает в сторону автомобиля, но я не двигаюсь с места. Мужчина сверлит меня суровым взглядом, намекающим, что спорить с ним совершенно бесполезно. Вот только Марк не учел одну простою деталь – последние полгода кардинально изменили мою жизнь, и я не намерена потакать его желаниям. – Я вызову такси, – достаю мобильный из сумочки. – Дождись свою маму из клиники. Она не знает город. – Ариана! – Зимин выхватывает из моих рук телефон и убирает его в карман своей куртки. – Нам есть о чем поговорить, не находишь? – Поговорить я хотела в тот день, когда звонила тебе, – перевожу внимание на свой маникюр. – Но ты даже не удосужился перезвонить. Это был твой выбор. Мой – сейчас с тобой никуда не ехать. – Ариана, – Марк шумно вдыхает, чуть приподнимая голову вверх, и через несколько секунд возвращает растерянный взгляд ко мне. – Пожалуйста, давай поговорим. В глазах мужчины мелькают незнакомые мне эмоции, среди которых есть нечто, похожее на сожаление. И тогда я сдаюсь. В конце концов, я должна думать сейчас не только о себе, здоровье малыша в приоритете. – Ну что ж, – вздернув подбородок, соглашаюсь я, – я устала, а такси придется ждать. Поэтому поехали. Не дожидаясь ответа, я прохожу мимо Зимина в сторону его автомобиля. Марк в два счета оказывается рядом, открывает мне дверь и помогает забраться в теплый салон, знакомо пахнущий… Марком. В его действиях нет нервозности или раздражение, скорее, это можно назвать непривычным для мужчины словом "забота". Марк заводит двигатель, но на газ не давит. Просто сидит. И я сижу и молчу, потому что совершенно не понимаю, что сейчас говорить. Я знала, что рано или поздно мы встретимся и он все узнает, но не так… – Девочка? – спустя пять минут молчания, задаёт вопрос Марк. – Мальчик, – коротко отвечаю я. – Ариана, – на выдохе произносит мужчина, – нам надо подумать, как быть дальше. – О каком «дальше» ты говоришь? – удивленно вскидываю брови. – Я… я не знаю. У ребенка должна быть семья, – серьезным тоном говорит Зимин. – Она у него будет, вернее, уже есть, – пожимаю плечами. – В моем лице и… – Но есть и я. Отец. Я хочу участвовать в его воспитании, – чувствую, что каждое слово даётся Зимину с большим трудом. – Участвуй, – отрезаю. – Никто и не против. – У него должна быть полноценная семья, – он останавливается перед моим домом. – Я скажу тебе честно, Марк. Я рада, что отец ребёнка ты. У него будут хорошие гены. Но ты совершенно не создан для семьи, а, тем более, отцовства. Меняешь женщин как перчатки. Семья – это про другое, – отстёгиваю ремень безопасности и открываю дверь. – И к твоему сведению у меня уже есть жених. Чао. Можешь не провожать. Глава 9 Ариану Крестовскую я знаю всю свою жизнь. Наши отцы были бизнес-партнерами, мы с ее братом – лучшими друзьями, а она просто была – как лучик солнца, который ослепительной вспышкой заглядывал в комнату и освещал своим появлением даже самый хмурый день. Смешливая, дерзкая, яркая. Как глоток свежего воздуха в мире, погрязшем в душном смоге. Я никогда не рассматривал ее как женщину. Она еще малышкой была и повсюду таскала за собой розоволосую куклу, когда я постигал секреты чувственных удовольствий в компании опытных девиц. Для меня Ариана всегда была младшей сестрой, не кровной, но по убеждениям, пока жизнь не свернула куда-то не туда, и я вдруг поймал себя на мысли, что порой мой взгляд останавливается на ней с откровенным мужским интересом. А в девятнадцать она вдруг расцвела. Нет, конечно, гадким утенком она никогда не была, но долгое время в ней была какая-то детскость, которая позволяла мне держать в узде свои непозволительные интересы. А потом на улице в Милане ее заметил скаут модельного агентства и понеслось – съемки, показы, каблуки и помады, поклонники, охапки цветов семейном доме Крестовских, бесконечные перелеты и вечеринки. По необъяснимой причине меня это все страшно нервировало и выбивало из колеи. Впрочем, не только меня – напрягаться начал даже Стас, который любил девчонку до умопомрачения и с детства позволял ей очень многое. “Присматривай за ней, пока я буду в Москве” – сказал Крестовский однажды, пакуя чемодан. Сказал легко, даже не понимая, чего от меня требует, а я дурак просто кивнул. Не понимал еще, что этим своим необдуманным согласием подписываю себе смертный приговор. С тех пор Ариана стала моим наваждением. Я каждый вечер не находил себе места, думая о том, где она может быть. И только созваниваясь с Консуэллой, домработницей семьи Крестовских, и слыша в трубке: “Синьорита сегодня дома”, мог позволить себе расслабиться. Правда, ненадолго. До следующего вечера и так по кругу. Без острой необходимости я старался с ней не встречаться – просто на всякий случай. Но иногда мне приходилось приезжать по делам к ее матери, и если Ариана знала о визите – была тут как тут, словно нарочно бросая мне вызов. Она была как ветер, который не поймать руками. Врывалась в комнату, приводила в движение ветряные мельницы в моей душе, смеялась, дерзила, провоцировала, щурила свои пронзительные голубые глаза и убегала. А я потом долго прокручивал в голове каждый ее жест, каждый взмах ресниц, каждое слово… Долго так продолжаться не могло – я стал раздраженным, вспыльчивым, озлобленным. Успехи в бизнесе отошли на второй план, быстрые тачки перестали впрыскивать в кровь адреналин, секс превратился в какое-то механическое действо, приносившее кратковременную разрядку телу, но совершенно не расслабляющее мозг. И вот однажды, когда привычно вызванивая Консуэллу, я услышал от нее: “Синьорита ушла. Сказала, что будет поздно”, я сорвался. Выяснил, куда Ариана направилась на своих десятисантиметровых шпильках, прыгнул в тачку и поехал… Зачем? Тогда еще без какого-либо плана. Но стоило увидеть ее, извивающуюся под музыку в объятиях вылизанного культуриста, крышу сорвало окончательно. Схватил ее, обнял, вдохнул ее запах, заглянул в сверкающие гневом и чем-то очень порочным глаза, а потом уже как-то ничего не анализировал. Поцелуи, придирки, споры, то, с какой готовностью она отвечала мне, то, с какой откровенностью провоцировала. О, нет, Ариана Крестовская уже не была той девочкой, которой видел в ней ее старший брат – она стала яркой, необузданной и бесконечно сексуальной женщиной, от одного взгляда на которую вскипала кровь у любого здорового мужика. И я точно не был исключением. Несколько недель я еще предпринимал жалкие попытки не дать случиться неизбежному, но в мыслях уже делал с девушкой такое, отчего у Стаса была бы веская причина меня убить. В конце концов, воздержание, напряжение, агрессивность, неизвестно откуда появившаяся ревность, – все те эмоции, с которыми я с недавних пор стал лучшим другом, вылились в фейерверк страсти. За кулисы показа, в котором неожиданно для меня принимала участие Ариана, я шел уже с четким намерением взять то, что хотелось до искр в глазах. Доверие Стаса я окончательно предал. А больше держать себя на расстоянии от его младшей сестры мне было нечем. Когда я следующим вечером в одиночестве покидал Милан, не рассчитывал, что задержусь в Москве на полгода. Но как-то все закрутилось. Проблемы в бизнесе, Стас слетел с катушек из-за женщины, какие-то рейды с проверками по всем направлениям. Наверное, это все были отговорки, но я успешно пользовался ими, чтобы не возвращаться в Милан и не видеть ее… Ариану. Младшую сестру моего лучшего друга, почти брата. Девушку, которую я к своему ужасу и непонятному моральному удовлетворению лишил девственности. Помню то утро после нашей близости, когда я проснулся на рассвете один в своей кровати. Думал, найду Ариану на кухне или в душе, но девушка исчезла. Оставила после себя только вопросы, смятые простыни с явным свидетельством ее невинности и легкий и волнующий цитрусовый аромат духов, которым пропиталась вся моя квартира. И больше ничего. Ни слова. Ни записки. Ни сообщения в телефоне. И тогда мне вдруг подумалось, что так и должно быть. Если я хотел сохранить свою жизнь и дружбу Стаса, у лучшей ночи в моей жизни просто не могло быть продолжения. *** Возвращение в Милан после длительного отсутствия оказалось для меня неподготовленным и вынужденным. Мама заболела, а зная, как беспечна она порой бывает, я обязан был приехать и проследить, чтобы она прошла обследование и выполнила все предписания врача. Но еще до того, как я успел зайти вслед за ней в клинику, на пороге столкнулся с Арианой. Ощущение было такое, словно на ринге меня завалили с первого же удара. Она выглядела бледной и, несмотря на округлившийся живот, очень хрупкой, но не стала от этого менее красивой. Даже наоборот. Она стала просто неотразимой. И в ее животе рос ребенок. Мой ребенок. Первый шок для меня сменился вполне закономерным ужасом. Потом каким-то паническим расчетом. Я не планировал заводить детей, по крайней мере сейчас. И я точно не планировал делать беременной сестру своего лучшего друга. А теперь… А теперь Стас не только меня убьет, но и оставит моего ребенка… моего сына без отца. Хотя, что там сказала Ариана? У нее есть жених? Будущий муж, который заменит меня? К черту! Она моя. Стала моей в тот миг, когда наше с ней слияние стало началом новой жизни. На этот раз удерживать ее я не стал. Видел, что она на взводе, да и мне нужно было остыть. Остыть и подумать, что делать дальше. Но чем дольше я думал, тупо пялясь в лобовое стекло стоящего на месте автомобиля, тем яснее понимал, что вижу лишь один выход – Ариана должна выйти за меня замуж. А Стасу придется смириться. И все же… И все же какая-то червоточинка сомнения точила меня изнутри. Нет, не потому что я не хотел жениться – сейчас идея стать мужем Арианы странным образом не казалась мне неприемлемой, даже наоборот. Но сама девушка, непривычная холодность в ее глазах, демонстративный отпор, собранность и четкость, с которой она формулировала свои мысли, когда я едва поспевал за ними, – все это сбивало с толку, ранило в самое сердце. Наверное, сложно ее винить. Полгода. Я отсутствовал полгода. Непростительно долго для того, кто через три месяца станет отцом… Мой ребенок. Сын. С глазами, как у Арианы, ее дерзкой улыбкой и такой же неукротимой энергией, которая била через край, очаровывала, втягивала в свою орбиту, не позволяя соскочить, как бы ты ни пытался. У меня никогда не было пунктика на продолжение рода, но этого ребенка я вдруг захотел с такой горячностью, которая удивила меня самого. Что бы Ариана ни говорила, как бы ни пыталась отсрочить неизбежное, у моего сына и у нее будет моя фамилия. А с остальным мы обязательно разберемся. Когда эта новая реальность окончательно уложилась в моем сознании, стало легче. Дышать, думать, строить планы. Я вышел из машины, пошел в клинику за матерью, убедился, что ее здоровью ничего не угрожает, отправил ее с водителем домой, а сам остался. Благодаря старой знакомой Лейле, которая, как настоящая женщина сразу все поняла, с достоинством приняла и не стала задавать лишних вопросов, смог узнать, у кого из врачей наблюдается Ариана. Но дальше, конечно, пробиться не смог ни деньгами, ни уговорами. Гинеколог, которая вела Ари, наотрез отказалась раскрывать для меня какую-либо информацию о течении беременности, посоветовав обратиться с этим вопросом к матери моего ребенка. А я ведь просто хотел быть готовым ко всему, прежде чем ехать в дом Крестовских. Дом… Удивительно, как Ариана так долго смогла держать свою беременность в тайне. В том, что Стас не знал, я даже не сомневаюсь – если бы знал он, то я бы тоже знал. К тому же, месяц он беспробудно пил, а потом, после покушения, еще месяц лежал в больнице, тоже тайком от семьи. А Ирина Вячеславовна Крестовская? Она точно не может не знать, что ее дочь в положении, правда? Несмотря на то, что внутри все горит в нетерпении, как бывает, когда хочешь заключить выгодную для себя сделку, я заставляю себя поехать домой. Принимаю душ, переодеваюсь и только потом еду к Крестовским, чтобы поговорить с Арианой. Но девчонка отсутствует, а Ирина Вячеславовна спокойно сообщает мне, что ее дочь больше здесь не живет и уже как несколько месяцев самостоятельно снимает квартиру в Брере. – С Эндрю? – вырывается у меня вместе с тем, как грудь опаляет неприятным и неконтролируемым чувством ревности. – Насколько я знаю, одна. Но мальчик очень хороший, Марк, тебе не стоит волноваться, – говорит она мягко. «Хороший» Эндрю в эту секунду становится для меня чем-то вроде красной тряпки для быка. Мысль о том, что он все это время был рядом с Ари, пока я, идиот, сидел в одиночестве в Москве, заглушая тоску по девчонке работой, виски и женщинами, как проснувшийся вулкан рвет грудную клетку. – Вы знаете, что Ариана беременная? – спрашиваю напрямую, замечая, как округляются голубые глаза женщины. – Марк… А ты откуда?.. – она растерянно заламывает руки. – Мы хотели сказать Стасу, когда он приедет… – Я тоже хочу сказать Стасу, когда он приедет, – говорю с холодным спокойствием. – Если понадобиться – поеду в Москву. – Ариана хотела сама… – растерянно лепечет Ирина Вячеславовна, явно не понимая, к чему я клоню. – Сама она больше ничего делать не будет, – отрезаю я, видя, как на лице женщины отражается смятение. – Не знаю, что сказала вам ваша дочь об отце, но этот ребенок – мой. И она теперь тоже моя. Глава 10