– Я, пожалуй, пойду в вертолет грузиться, – мне показалось, что инженер Андрей не очень доволен результатом моего рассказа. А сам он говорить с генералом о таких вещах стеснялся. – Иди. Нам тоже пора загрузку заканчивать… Мой взвод уже разместился в двух «Ми-8», команда генерала Спиридонова заканчивала грузить свои коробки. В одну из «вертушек» сел и я, заметив, что лейтенант Футракулов разместился во второй. Мы с ним по традиции размещались в разных машинах, будь то вертолет, грузовик или автобус, чтобы, если с одной машиной что-то случится, во второй остался целым и здоровым или командир, или его заместитель. На всякий случай у нас оставался еще один офицер – старший лейтенант Кривоносов, который был готов заменить и того, и другого сразу. Потому я имел возможность брать с собой на рекогносцировку Тахира, который был идеальным напарником, мог что-то и подсказать без ложного стеснения, да и переводчиком мог послужить – не всегда же «языка» удается доставить до штаба. Взлетели мы первыми. Второй вертолет с бойцами взвода последовал за нами, а последним покинул летное поле вертолет с бригадой инженеров генерала Спиридонова. Полет проходил штатно, но вот плохо обстояло дело с местом для посадки. Вчера днем вертолет майора Спиридонова потратил больше часа времени, обыскивая лес в поисках подходящей для трех вертолетов поляны, но найти такую сумел только на противоположной стороне хребта, почти на самой границе с Ливаном, да и то на излишне крутом склоне, где вертолет рисковал зацепить винтом поверхность земли и камни. В конце концов мы с подполковником Ягужинским, просмотрев и физическую карту, и более современную карту спутниковой съемки, так ничего подходящего и не нашли, и подполковник на свой страх и риск вынес вердикт: – Ничего не поделаешь, майор. Посадку, похоже, будете совершать там же, где вас высаживал майор Спиридонов. Три вертолета – это не один. А не со всякой проезжающей мимо машины их будут атаковать. – Могут просто увидеть и предупредить автоколонну. Тогда нам трудно придется. – «Трус не играет в хоккей…» – процитировал Ягужинский слова из всем известной песни. – Я о другом говорю. Противник узнает о засаде и обойдет ее лесом. Нам потом «бармалеев» по одному отлавливать? – Тогда мы между дорогой и вертолетами «глушилку» связи поставим. Самую мощную в штабе попрошу. Пусть выделяют, раз такое дело. И позвонить в автоколонну никто не сможет. На этом мы вчерашний вечер с Ягужинским и завершили. Он торопился к генералу Спиридонову, пока тот, как обещал мне вчера вечером еще по телефону, не ушел решать свои дела. Но я почему-то был уверен, что Василий Васильевич в этот вечер никуда не уйдет и подполковник застанет его в генеральском номере гостиницы или в палатке инженеров. Генерал Спиридонов жил в гостинице и обычно только наведывался в палатку инженеров, которая была расположена не слишком далеко от нас, но в другом ряду. Но, видимо, вечером подполковник все же отыскал генерала, и они обговорили все детали операции, которые мы обсудили ранее, и потому Василий Васильевич не удивился, когда все три вертолета один за другим приземлились на том месте, где минувшим днем погиб майор Спиридонов. Я заметил, как генерал Спиридонов передал какой-то продолговатый прибор инженеру Андрею и стал что-то ему объяснять, показывая пальцем в ту же сторону, куда смотрели пушки, то есть в сторону дороги. Я догадался, что это «глушилка». Бинокль вытаскивать из футляра мне было лень, и я, спрятавшись за вертолетом, навел прицел на руки Андрея, которые и держали прибор, хорошо при этом помня одно из главных правил вооруженного человека – нельзя наставлять оружие ни на кого из своих, даже если знаешь, что оружие не заряжено. А моя винтовка была заряжена, хотя патрона в патроннике еще и не было. Но себе я, оказывается, охотно и с удовольствием прощал такое отступление от общепринятых правил. Но не простил мне нарушения лейтенант Футракулов, оказавшийся рядом. – Командир, какой пример бойцам подаешь! – громко проворчал Тахир. – Плохой! – согласился я. – А кто из бойцов ему последует, буду наказывать! – ответил я Тахиру тоже громко, убирая винтовку за плечо. Даже громче сказал, чем хотел. Это чтобы все слышали. Инженеру Андрею идти к дороге следовало мимо нас, и мне просто следовало подождать минуту, чтобы убедиться в своей правоте. Через минуту он в самом деле оказался рядом. – Генерал приказал «глушилку» сотовых телефонов поближе к дороге поставить, – объяснил он мне, показывая «глушилку» с растопыренными в разные стороны антеннами. – Как думаете, где лучше? Ближе или дальше разбитой машины? Я так думаю, что лучше ближе. Кто-то вертолеты увидит, остановится, чтобы лучше рассмотреть, и попытается позвонить. Машина, уничтоженная вчера, еще стояла на обочине. Только тела убитых «бармалеев» кто-то уже забрал и вывез. – А я бы проехал дальше, чтобы рассмотреть, сколько людей в вертолетах, и прочее. – Значит, вы предлагаете дальше поставить? – спросил Андрей. – Я ничего не предлагаю, я только предполагаю, что у бандитов достаточно хладнокровия, чтобы повести себя правильно. – Ладно, – согласился Андрей, – поставлю дальше. Под вашу ответственность. – Не надо под мою ответственность. Решай сам, где ставить. Я же только предположил, что «бармалеи» в машине будут опытными… На какую дистанцию она действует? – Ягужинский сказал, что радиус действия сто пятьдесят метров. Но аккумулятора хватает только на два часа работы. Я посмотрел на часы. – Справимся. Время подходит… Андрей пошел дальше. «Глушилку» он все же поставил дальше по дороге, как я и предлагал. Видимо, моя аргументация показалась ему более серьезной, чем его собственная. Он вернулся к своему вертолету другой дорогой, минуя меня и мой взвод. Я видел, как Андрей объясняет что-то генералу Спиридонову, показывая в сторону дороги. Должно быть, приводит мои аргументы, обосновывая установку «глушилки». Я тем временем поставил задачу своему взводу. Задача была простейшей. Третье отделение я решил расположить на деревьях, как самое молодое и способное к лазанию и карабканью, к тому же не имеющее в своем распоряжении дальнобойные винтовки, за исключением командира отделения. А первому и второму отделению поставил задачу занять позицию чуть дальше от цели и ближе к вертолетам, чтобы максимально использовать свойства дальнобойного оружия. Дождался момента, когда на дороге не будет ни одной машины, перешел через асфальтированное полотно и повел взвод лесом вниз вдоль дороги. Опять для того, чтобы нас не увидели. Но увидеть нас было сложно. Костюмы «Леший» плохо отличались издали от ветвей ливанского кедра. Я сам убедился в этом, специально для проверки слегка отстав от взвода. Даже чуть не потерял его из виду и потому постарался побыстрее догнать. Выручил меня звонок лейтенанта Футракулова. Мы уже отдалились от вертолетов на две сотни метров, следовательно, «глушилка» здесь уже не работала. И звонок, что называется, прошел. – Командир, ты где? – Догоняю. Хотел убедиться в средствах маскировки. – Убедился? – Нормально все. Нас, думаю, не увидят… Через минуту, когда я уже видел спины своих бойцов, горбатые из-за маскировочных костюмов, Тахир позвонил снова. – Командир, вижу внизу на дороге машины. Первой едет старая БМП-1. И пушку тащит. Дальше пять грузовиков. Каждый тоже тащит за собой пушку. Пушки, судя по стволам, дальнобойные и крупнокалиберные. Грузовики без тента. Солдаты, похоже, задыхаются и кашляют от шлаковой пыли. У меня такое впечатление, что у меня бинокль с дистанционным микрофоном. – Это хорошо. Главное, чтобы они раньше времени не прокашлялись. Я звоню генералу. Пусть свой флот поднимает. – Если флот, тогда он адмирал. Но у него же там «глушилка» стоит. Ты ему не дозвонишься. Но генерал сам за дорогой ниже следит. Я видел, как он человека специально для этого поставил и показал ему участок дороги внизу, который видно. – А оттуда наши вертолеты видно не будет? – спросил я, уже догнав Тахира и отключившись от разговора по телефону. – Нет. Они за скалами, – ответил Тахир. Я шел прямо за ним, разве что на пятки не наступал. Тахир хотел еще что-то сказать, но я остановил его поднятой и развернутой в сторону лейтенанта ладонью. – Слышишь? Уже летят… Далеко в небе в самом деле слышался шум электродвигателей беспилотников. Шум приближался. – Надеюсь, нас они бомбить не будут? – высказал Тахир предположение, но я почувствовал в его голосе реальное опасение. – Я разговаривал с инженером Андреем. Вся сложность операции заключается в том, что дронами придется управлять вручную, в режиме реального времени. Вертолеты в нашей ситуации бесполезны. Ветви кедров плотно прикрывают дорогу. Между ветвями и грузовиками ни один вертолет не пролетит. А выше им подниматься нельзя. И видно плохо, и ветви помешают прицеливанию. А вот беспилотники смогут нанести удар и под ветвями. Они мелкие и назойливые, как комары. Если бы в дроны закладывали программу бомбить «на движение», опираясь на показания датчиков, мы, не имея приборов опознавания[33], тоже оказались бы под угрозой уничтожения. А при ручном управлении бомбометание будет осуществляться только по грузовикам. Так что можешь быть спокоен и выдвигай на двести шагов вперед третье отделение – пусть на деревья, как кошки, лезут, а первому и второму отдавай приказ занимать позицию. Беспилотники начнут бомбардировку по нашему сигналу. Сигналом станет наш залп. Предупреди всех, что до залпа одиночная стрельба запрещена. Я включил внутривзводную связь и услышал четкие команды своего заместителя. Отдавать приказы Тахир умел. А я прислушивался к шуму двигателей на дороге. Но грузовиков было почти не слышно, только тарахтела изношенным двигателем старенькая БМП-1, возглавлявшая автоколонну. Еще советские войска, как они тогда назывались, воевали на таких в Афганистане. Производить их в Советском Союзе прекратили в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. Начиная с тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, то есть с момента, когда БМП-1 поставили на конвейер, успели выпустить около двадцати тысяч штук. Машины, насколько я помню, раньше экспортировались в тридцать восемь стран мира. И во многих странах эксплуатируются и по сей день. А в некоторых странах, являющихся членами блока НАТО, даже выпускаются по лицензии. Но меня привлек другой звук, несомненно, издаваемый двигателем легковой машины. Вернее, сначала я услышал громкую восточную музыку. Значит, стекла в дверцах опущены. Сначала легковая машина, когда-то имеющая яркую желтую окраску, поднималась в гору на скорости, но напротив меня сбросила газ. Увидеть моих бойцов водитель не имел возможности – я сам их не видел. Значит, он увидел три вертолета, что нас высадили. Но, как я и предполагал, водитель желал рассмотреть российские машины поближе, провести какую-то минимальную разведку, и потому проехал вперед. И обязательно попытался дозвониться кому-то из автоколонны, предупредить о присутствии неприятеля. Но его телефон отказывался работать. Подобное в Сирии время от времени случается – то бандиты, желая лишить правительственные войска сотовой связи, взорвут вышку, то сами правительственные войска сделают то же самое, чтобы лишить связи бандитов. Это человека в машине не должно было смутить или вызвать ненужные сейчас подозрения. Он наверняка проехал чуть дальше, до места, где его от места стоянки вертолетов не видно, развернулся и на полной скорости мчится к автоколонне. – Кривоносов! – позвал я. – Я! Командир… – Видел машину, что вверх проехала? – Желтая? «Порше-911»? – Была когда-то желтая. Сейчас на солнце выцвела. – Видел, выходит… – Прикажи бойцам с «Винторезами» уничтожить водителя и того, кто еще в машине окажется. Из машины видели наши вертолеты и сейчас спешат тормознуть автоколонну, – объяснил я ситуацию. – Понял, командир… Работаем. Нужные бойцы рядом со мной. На соседнем дереве… Слышали приказ, парни? – Так точно, слышали, – прозвучал ответ. – Готовы выполнить! И тут же в наушниках раздались звуки трех выстрелов. – Две пули водителю, – прокомментировал стрельбу своих подчиненных старший лейтенант Александр Кривоносов. – И одна в голову его спутнице, чтобы ничего не сказала. В ребенка стрелять не стали. Слишком мал еще, чтобы «сдать» нас. Грудной… – Саша, твой бой уже закончился. Оставь кого-то вместо себя поопытнее, отделением командовать. А сам забери ребенка от греха подальше… И гони к нашим вертолетам. После боя отправим его куда следует… – Понял, – коротко ответил самый сострадательный человек во всем взводе – Саша. – Младший сержант Обломов, за меня остаешься. – Есть остаться за вас, товарищ старший лейтенант, – услышал я бодрый высокий голос младшего сержанта. Я хорошо знал, что Обломов может и красиво приврать, и вообще любит поболтать, но в нужный момент превращается в расчетливого, умного бойца. И я молча одобрил выбор старшего лейтенанта. Между тем Кривоносов спрыгнул с нижней ветки дерева – он был без винтовки, должно быть, передал ее кому-то вместе с патронами – и побежал в сторону дороги. Дожидаться его возвращения я не стал, потому что лейтенант Футракулов сообщил: – Командир. Самое время для залпа. Расстояние километр восемьсот метров. Все сидят к нам спиной. – Дальнобойщики! Разобрали цели. Водитель – мой. Командиры отделений, доложите о готовности. – Первое отделение – готовность номер один! – Второе отделение – на позиции. – Третье отделение – прицел взят, – раздался и голос младшего сержанта Обломова. Значит, Кривоносов оставил свою винтовку ему. Но Обломов стрелок хороший, и на него можно положиться. Я прицелился в водителя и только после этого дал команду: – На собственный счет «три» – огонь! Досчитал до трех и нажал на спусковой крючок. Залп прозвучал подобно самолету, над самой землей переходящему на сверхзвук. Сам я в силу своего возраста не застал вьетнамскую войну, но рассказы ветеранов помню хорошо. И помню, как они рассказывали, что американские «Фантомы»[34] взяли манеру переходить на сверхзвук над Ханоем, из-за чего даже в городском транспорте, не говоря уже о жилых домах, вылетали стекла. Я посмотрел в прицел на лобовое стекло переднего грузовика, уткнувшегося коротким капотом в толстенный бук по другую сторону обочины, через которую он перелетел на скорости. Прямо напротив водительского места в стекле зияла аккуратная дырка. Что меня удивило, так это отсутствие трещин вокруг нее. Пуля, видимо, летела на громадной скорости и просто пробила стекло и угодила водителю в голову. Человек, сидящий рядом с водителем, замешкался, открывая дверь кабины, что дало мне время передернуть затвор и вторым выстрелом попасть ему в горло. Свою задачу минимум я выполнил. После чего дал команду обладателям винтовок «Корд»: