– Помни, Юлька: страху в глаза гляди – не смигни, а смигнешь – пропадешь! – Что? – не понимая, ответила Юля и рассмеялась: – Ты, как всегда, со своими глупыми пословицами. Катя тоже засмеялась. – Глупые! – фыркнула недовольно Марина. – Не глупые, смешные, может быть. Но смешные – не значит неправильные, – помолчав, она все-таки не выдержала и спросила: – Твой немец, значит, тоже приедет? Людмила Петровна тут же подняла голову от тарелки и пристально поглядела на дочь. Но Юля покачала головой: он был в курсе того, что они едут, но она уже написала ему, что не сможет с ним встретиться там и адрес не пришлет – словом, попросила его не приезжать. На следующее утро Людмила Петровна пришла к Юле и Кате в шесть утра, когда они уже умылись и завтракали. Она прошла по всей квартире несколько раз и проверила, все ли они взяли. Когда пошла на четвертый круг, она махнула рукой и сказала: – Ах, главное паспорта, а остальное не так критично. – Ну и лекарства, – поправила ее Юля, – в Европе такое только по рецепту. – Дорого там к врачу-то сходить? – вздохнула Людмила Петровна, внезапно пугаясь. Юля подавилась и закашлялась от этого неприятного вопроса. – Не знаю, но у нас ведь страховка. Да нам и не понадобится она. Бабушка, казалось, успокоилась. Вскоре они спускали чемоданы, и Людмила Петровна оделась, спустилась вниз, чтобы проводить их до такси. – Отец-то знает, что вы летите? – спросила она вдруг опять совершенно не к месту, когда они уже сели в машину. – Знает, конечно, разрешение на выезд делал ведь, – ответила Юля немного грубовато. Мать покачала головой, в очередной раз осуждая Антона за его безразличие по отношению к дочери. За то, что он даже не заехал к ней перед их отъездом. Так началась их очень долгая поездка с пересадкой в Москве. Когда они прошли таможенный контроль в московском аэропорту, Юля начала немного нервничать. Путь назад был закрыт: очень скоро они покинут родину, покинут свой родной холодный климат. Катя, казалось, не замечала нервозности матери. Она продолжала читать про остров Тенерифе в интернете, пока была возможность, и делилась интересными фактами с Юлей. – Ты знала, что на Тенерифе есть вулкан Тейде и он последний раз извергался в 1909 году? А он не может взорваться, когда мы там будем? – Ты боишься вулкана? – Юля не смогла не засмеяться. – Не взорваться, а извергаться, – она поправила дочь. «Когда мы прилетим, – твердила между тем Юля мысленно снова и снова, – there is only one question». – Мама, а ты знала, что там жили гуанчи, пока в 1496 году не появились испанцы? – продолжала читать Катя. – Почему испанцы решили захватить остров и убить местные племена? – В то время Испания захватывала огромные территории, открыла Америку. У нее были самые сильные армии и мощнейший флот. Тогда правила беспощадная Изабелла Кастильская. – Но для чего она захватывала все эти земли? – Кровожадная, ненасытная, ей всего было мало. – А почему ей всего было мало? – Почему? – переспросила Юля и засмеялась: расспросы никак не заканчивались. – Потому что она не понимала, что счастье не во владении и не во власти, счастье в свободе – иметь возможность делать что захочешь, ездить куда захочешь. И чтобы тебе при этом никто не дышал в спину: ни доктора, ни другие личности. Власть над другими, наоборот, лишает тебя этой свободы. Катя задумалась на несколько минут, вздохнула, а затем продолжила читать и комментировать. – Там есть несколько детских парков – парк обезьян, Лоро парк, Сиам парк, Акваленд. – В них очень дорогие билеты. Не забывай, что мы едем отогреваться на солнышке, а не развлекаться. Тебе еще уроки нужно будет удаленно делать и присылать учителю. Катя говорила без умолку, отвлекая Юлю от навязчивой мысли. Наконец они взошли на борт самолета, и их путешествие началось. Во время турбулентности Юля вспомнила о своем жутком страхе за Катю, и у нее в животе мгновенно все забурлило, а голову обдало жаром. Предательская мысль вновь и вновь прокручивалась: «Что, если?..» Юля уже давно начала понимать, что ее страх был силой, навязанной извне, он существовал не в ней, а где-то рядом. Разговор с Леной в больнице стал для нее откровением, после которого она дала волю подсознанию. Все могло быть хорошо или плохо вне зависимости от силы ее боязни. Неизменный ее спутник не мог отлепиться от Юли, и он же навязывал ей свою волю. А теперь она летела на Тенерифе с Катей наперекор ему, и вот он догнал ее наконец. Догнал и уничтожал чувство радости, словно пытаясь отомстить за ее чересчур вольный, необдуманный поступок. – Как же я боюсь, – вдруг услышала она голос девушки, ее ровесницы, сидящей рядом. – А вам не страшно? Девушка выглядела очень ухоженно, но при этом одета была по-столичному спортивно: рваные джинсы, кеды, легкая куртка. Руки ее впились в ручки кресла, а сама она вся вжалась в спинку сиденья. – В смысле турбулентности? – с непониманием спросила Юля. – Нет, не очень, если честно. – Вы смелая! А я так боюсь, словами не передать! Аж все внутри замирает. Такая трусиха, боже мой! Девушка продолжала вздыхать, рассказывая ей про последнюю авиакатастрофу, а Юля молча слушала ее, едва отвечая. В это самое время во Франкфурте моложавый мужчина средних лет тоже отправился в путь. Он прибыл в аэропорт с небольшим чемоданом вещей и рюкзаком, прошел контроль. Прошел чрезмерно въедливый франкфуртский досмотр перед выходом к воротам, во время которого действующие строго по инструкции сотрудницы со смущенным видом должны были полностью прощупать пассажиров. Уже давно привыкший к этим процедурам, Йохан спокойно пошел после досмотра в сторону своего выхода. Он хотел было купить кофе, но затем решил, что и так слишком волнуется, а значит, кофе плохо подействует на сердце. Он подошел к своему выходу, взглянул на табло, на котором большими буквами был написан город и аэропорт назначения: «Tenerife Sur», а затем сел на лавочку и стал что-то просматривать в телефоне. Уставшие после очень долгого перелета с пересадкой, они стояли на мостовой перед домом, когда такси уже уехало, и перебирали ключи, которые им отдала Алина. Катя пыталась подсказать матери, какой именно должен отворить дверь в комплекс, но только запутала Юлю еще больше. Солнце с жаром ложилось на необыкновенно ровный и чистый булыжник мостовой, доставая до самых их сапог, еще зимних и слишком теплых для Тенерифе. Они чувствовали себя грязными, потными в этой невероятно жаркой одежде для солнечного безветренного летнего канарского дня. И все же и пешеходы, и чистые окна домов взирали на них, казалось, приветливо и дружелюбно. Катя то и дело кружилась от восторга, глядя на ухоженные пальмы, которые были повсюду. – Я не верю, что мы здесь! – воскликнула девочка. Юля наконец открыла дверь, и они пошли искать квартиру. Алина говорила, что им нужно будет сразу же повернуть направо по открытому коридору, и очень скоро они найдут нужный номер. Юля отворила дверь, и они вкатили чемоданы в темную квартиру. Женщина тут же бросилась к окнам и стала поднимать металлические жалюзи со стеклянных дверей балконов и с окон на противоположной стене. – Мама, да эта квартира просто райское место! – воскликнула Катя. – Намного красивее, чем наша! Юля засмеялась. – Да ведь это квартира Алины! Конечно, она будет красивой и уютной. И действительно, за те пару поездок, что Алина здесь была, она смогла дополнить интерьер столькими приятными мелочами, будь то современные большие ковры на холодном кафельном полу или все необходимые вещи на кухне, такие как губки, тряпки, моющие средства, чай, соль, сахар. На полочке аккуратно стояли даже неоткрытые пакеты с макаронами – здесь просто невозможно было умереть с голоду, даже в первый вечер. Теплые одеяла, стильное постельное белье, большие полотенца в шкафах… Оставалось только разложить вещи и купить самые необходимые продукты в магазине. Юля оставила Катю раскладывать вещи, а сама пошла в магазин, который искала по указаниям Алины. Супермаркет Гипердино должен был быть слева от противоположного входа в их комплекс, и именно там он оказался. В это время Катя, разобрав чемоданы, вышла на просторную лоджию длиной в две спальни. В гостиной раздался сигнал: это, верно, кто-то писал что-то Юле в Ватсап. Девочка стрелой подскочила к телефону, будто в квартире был кто-то, кроме нее, кто мог увидеть это сообщение. Катя стала прыгать от счастья, увидев, от кого сообщение. Затем она мгновенно набрала ответ, сообразила что-то – и ринулась в зону кухни. Она поставила на плиту немного воды в маленькой кастрюле, а когда вода закипела – бросила в кастрюлю макароны. К приходу Юли легкий ужин уже был готов. Та подивилась такой самостоятельности дочери. После быстрой трапезы Кате не стоило труда уговорить мать пойти погулять, и вот они уже шли по набережной вдоль синего, ровного, безграничного океана. К вечеру небо затянулось тугим слоем тяжелых туч, стало прохладнее. Но Юля любовалась видом на океан, пальмы, скалы, окаймлявшие их тихий городок. И все-таки ее собственные мысли, жившие в ней как вторая сущность, опять проснулись и стали стукать по нервам. Неприятно, назойливо, так не вовремя. Они напоминали ей, что не стоит радоваться, ведь ее счастье по-прежнему зависело от завтрашней утренней тест-полоски. И так будет каждый день, пока не пройдут первые две недели акклиматизации. Завтра утром опять будут подкашиваться колени от страха, а в животе будет все бурлить и булькать, пока она не увидит цвет полоски. Можно было улететь на другой конец света, но все-таки невозможно было сбежать от самой себя. Страх, словно безликий дух, летел повсюду за ней, где бы она ни была; он уже давно стал ее вторым «я», диктовавшим ей мысли. Даже когда она не вспоминала про него, он напоминал о себе через покалывание в пальцах. Должен же быть хоть какой-то способ прогнать его! Страх ничего не менял, он не определял ее личность, не решал ее счастья. По сути, он ничего не привносил в ее жизнь, кроме несчастия. Он, ненасытный, съедал ее радость, съедал ее жизнь… И тут вдруг золотистый свет окрасил тротуар и стену гостиницы, вдоль которой они шли. Юля и Катя подняли глаза к небу: оно все так же, как и раньше, было затянуто серебристыми тучами. Но вдали, на западе, за самым краем туч заходящее солнце вынырнуло из-под облаков и стало тянуть к ним свои длинные алые лучи, растекающиеся золотой рябью по водной глади океана. – Все небо в тучах, а солнце все равно есть, – сказала Катя вдруг, словно прочитав мысли матери. – Как странно. – Да, верно, – сказала больше самой себе Юля. – Ничего не изменилось. Но изменилось вдруг все. Закрыв глаза, она представила, как страх отделяется от нее и улетает в космос, впервые оставив ее один на один с самой собой. Ощущение бесстрашия непривычным образом распространялось на все вокруг: вот Юля смотрела на дочь и уже видела в ней не несчастного ребенка-инвалида, а просто хорошенькую девочку. Вот она смотрела в добрые глаза пенсионеров, встречающихся на пути, и улыбалась в ответ, уже не думая, что они понятия не имеют о ее беде. Юля, наоборот, думала о том, что это она понятия не имеет о том, какие беды они пережили. Но если они со всем справились и продолжают улыбаться, то справится и она. И пусть свершится все, чему суждено свершиться, и даже худшее, но она не будет более страшиться этого. Тут только Юля заметила, что Катя отстала от нее, потому что поглощена какой-то перепиской в ее телефоне. – Катя, отключи сотовую связь и 3G! – воскликнула Юля. – Ты сейчас столько денег потратишь… – Да у меня ничего и не работает, – уныло ответила дочь. – Все, отключила. – Что же ты тогда там делала… – слова сорвались с губ Юли и повисли в воздухе. В этот момент Юля повернула голову в сторону пляжа и потеряла дар речи: впереди стоял подтянутый европеец средних лет в шортах и рубашке с коротким рукавом. Уже довольно седые волосы сияли под косыми лучами заходящего солнца. Темные очки скрывали глаза, но даже они не могли скрыть его сходство с Йоханом. Это было помутнение рассудка, галлюцинация, солнечный удар – что угодно, кроме правды, ни на что не похожей и несбыточной. Однако брат-близнец Йохана пошел ей навстречу, раскрыв объятия, в которые она не хотела бросаться, но, оступившись, все-таки упала в них: голова закружилась, и ноги сами по себе завернулись друг о друга. А Катя начала радостно прыгать, хоть и в первый раз в жизни увидела Йохана. – Как ты… Как ты смог… – выдохнула, запинаясь, Юля, словно с трудом вспоминая английский. – Я не говорила тебе, где мы остановимся! Но Йохан покачал головой, не поняв ее слов: – Что ты имеешь в виду? Я получил твое сообщение с адресом час назад. Юля тут же на автомате заглянула в Ватсап: он не лгал, она действительно отправила ему свой адрес. Она сама не ведала, что делала? Но намного более простое и оттого намного менее очевидное решение вдруг наконец пришло ей в голову.