– И сейчас тоже… – С того времени и по сей день. Так что высаживаешься подальше – и с караваном до Тавальена, или на лошади. Алаис кивнула. Вообще, были у нее идеи на этот счет. Эх, не биолог она, но точно помнит, что нечто подобное было в истории. Окрашивались моря в красный цвет…[1] Соответственно, если Море окрасилось в красный… кстати? Читала она что-то еще в родном мире. Кажется, этот планктон был ядовитым, или как-то так. И кто его кушал – помирал. А кто кушал рыбку, которая кушала планк-тон, помирал тоже. Вот тебе и проклятие. Эта пакость могла ведь и в питьевую воду попасть, и куда захочешь… А потом, когда планктон рассосался, дурная слава все равно осталась. Но не говорить же об этом мальчишке? – Там тебя и поймали. – Ага. А дядьку Тисама убили. Паренек ссутулился, шмыгнул носом. – Брат твоего отца? – Нет. Мой воспитатель. С детства еще… Он меня и оружием владеть учил, и защищал до последнего, подставился, чтобы я убежать смог, а я попался… Алаис по-братски приобняла мальчишку за плечи, давая ощутить живое тепло, погладила по колкой макушке. – Значит, ты должен жить так, чтобы его смерть не была напрасной, братишка. Заведи детей, воспитывай их, как воспитывали тебя, и отдай этим долг своему учителю. Верь мне, души тех, кто любит нас, остаются рядом. Однажды ты увидишь в глазах своего ребенка отражение близкого тебе человека, и поймешь, что его душа вернулась. Далан захлопал глазами. – Ты думаешь… – Я знаю. Посмотри на Море. Оно вечно. Наши души уходят в Море и возвращаются из него, словно вода. – А вода возвращается? Всю дорогу до таверны Алаис посвятила лекции о круговороте воды в природе. Она рассказывала Далану о том, как испаряется вода, потом о сталактитах и сталагмитах, о фульгурите, о карстовых пещерах, но думала совсем о другом. Атрей. Удастся ли ей попасть в архивы герцогства? Атрей – это кит. Мудрый, серьезный, и – летописец. Если у кого-то можно разжиться знаниями, то это он. Но как получить просимое, не раскрывая себя? И как себя обезопасить? Все же после рождения ребенка она какое-то время будет недееспособна… А уж защитить себя и вовсе не сможет. С местными нравами Алаис достаточно ознакомилась. Если ты женщина, одинока и чуть симпатичнее крокодила – ты добыча. Для каждого. В принципе. Тебя могут ограбить, убить, изнасиловать… Обычно слишком ретивых останавливает тень отца, мужа, брата, которые тоже могут потребовать ответа. И не всегда – в суде. В случае Алаис же… Был один вариант, которым она собиралась воспользоваться. То есть – убедить всех, что она любовница достаточно знатного мужчины. От него и ребенка родила. Манеры есть, внешность достаточно экзотическая… Вот с деньгами хуже. При себе у Алаис были драгоценности рода Карнавон. Красивые, дорогие и приметные донельзя. Вздумаешь такие продавать – засветишься новогодней елочкой. А разломать, вынуть камни из оправы, сплющить саму оправу – у Алаис рука не поднималась. Слишком красиво. Одна рубиновая нить чего стоит – на тоненькой, как паутинка, цепочке, застыли рубиновые капли-слезки. Ладно! Как себя обезопасить, она подумает еще. И придумает. Кстати, можно и правда пойти к кому-нибудь в любовницы. А что? Неплохая идея. У нее ведь будет ребенок. И не просто ее личный детик, а наследник рода Карнавон. Который рано или поздно обязан будет получить герцогство в свои руки. Это закон крови. Если в Карнавоне будет править тот же Таламир, там скоро начнется веселье. Неурожай, непогода… Интересно, почему? Хотя тут Алаис и придумывать ничего не надо было. В это верили. Мудрому достаточно. Если ты случайно сломаешь ногу – это бывает. Это жизнь. А вот если за пару дней до того к тебе подошла цыганка, которую ты послал матом, и она тебе пожелала всяких «радостей», кто будет виноват в переломе? Правильно, она и будет. Достаточно просто вбить людям в головы, что без Карнавонов их ждут беды и проблемы – и любую беду они спишут на отсутствие законного правителя. Дешево и сердито. Так что рано ли поздно Карнавон позовет ее ребенка. И… что дальше? Как известно, правители не растут в огороде. Кухарки не годятся на то, чтобы править государством, что бы там ни говорили демократы. Герцога надо учить. Учить тщательно, учить с пеленок, учить тому, что местные дворяне усваивают еще в колыбели. Алаис может ему это обеспечить? Нет. Она сама в местных обычаях путается. Память герцогессы при ней, но это достаточно специфический опыт. Надо искать учителей. Надо рожать, приходить в себя и устраиваться в жизни. Любыми путями. Сама она обошлась бы тихой и спокойной жизнью в глуши. Но дадут ли? Нет. Не дадут. Помечтать о тихом счастье можно, но готовиться надо к худшему. То есть – рано или поздно ее найдут, значит, ей понадобится защитник. Только вот что он попросит за свою помощь? А, не важно! В любой истории были шлюхи – и были фаворитки, в конце концов. Был сонм любовниц Наполеона – и была Жозефина. Да даже в нашей истории… Петр Первый ведь ездил к Анне Монс. Сколько лет ее любил… Были великосветские шлюхи, имена которых история не сохранила, – и была Нинон де Ланкло. Неужели Алаис не сможет провернуть нечто подобное? Ум сорокалетней женщины в теле девушки – мечта любой куртизанки. И ради сына Алаис обязана справиться. Женщина в этом мире имеет одно право – найти себе мужчину. Вот она своим правом и воспользуется… Пока же надо прийти в таверну, перекусить, собраться, кое-что прикупить в дорогу заранее – дел хватит. * * * Танцы в конце пятидневья… Как это выглядит на Маритани? Площадка за городом, достаточно большая, чтобы вместить всех желающих. Даже несколько площадок, друг рядом с другом. Место для угощения, для костров, на которых жарится рыба, для музыкантов… Туда-то Алаис и направилась. И была встречена не слишком дружелюбными взглядами. Музыка музыкой, но о мальчишке уже прослышали на Маритани. Столица Сенаорита и то большая деревня, а уж остров… Маленькая деревня. Очень маленькая. Алаис подняла руки ладонями к музыкантам. – Ребята, давайте договоримся сразу. Половину заработка вношу в общий котел. Уезжать скоро, а не побывать на такой гулянке – себе не простить. Взгляды смягчились. Один из музыкантов, со светло-синими глазами, даже подвинулся, давая ей место. – Ты с одной гаролой? Плохо слышно будет…