Он помнил, как острый угол гроба давил на плечо, и царапал не струганой древесиной щеку. Сергей вопреки воле ее отца настоял, чтобы Макс и Алиса лежали рядом. Ему вдруг показалось кощунством разделять влюбленных даже после смерти. И увозить их отсюда, где они были счастливы вместе. Где Алиса была счастлива с Максом. Он помнил глухой удар от деревянную крышку гроба сухого комка земли, который он по обычаю кинул первым. Шорох осыпавшихся стенок одной могилы на двоих. Потом он поставит здесь памятник, чтобы его дочь, чтобы все потомки знали, вот такой бывает настоящая любовь. И дочери он обязательно расскажет, что ее мама и папа жили долго и счастливо и умерли в один день. Еще он помнил Юлю. Она прижималась к Сереже и плакала, вытирая тонким белым платочком слезы. А потом она подошла к нему, обняла и прошептала, что очень сожалеет, соболезнует. И он слышал, как стучит ее сердце. В унисон с его. И он понял, что-то осталось не только в его душе, но и в ее тоже. А еще он пил. Много. Вкус крепкого неразбавленного виски, как и нереальность происходящего там, на лесной поляне, навсегда впечатался в его жизнь и соединился с чувством потери и болезненной скорби. Круговерть не закончилась даже после похорон. Он словно потерялся в огромном доме со множеством дверей, которые вели в соседние комнаты. И не мог найти выход. После похорон он вернулся в Москву. И забрал дочь из больницы. Никому и в голову не пришло, что этот ребенок не имеет к нему никакого отношения. Он ведь обещал Алисе позаботиться о девочке. И даже родителям Алисы он не сказал правды, упорно утверждая, что дочь от него. Хотя они, конечно, догадывались, кто настоящий отец ребенка. Отпустило его не сразу, но в один прекрасный день, бегая по странному дому, он все же нашел неприметную дверцу и вышел наружу. Бабушка с дедушкой хотели оставить внучку себе, но Сергей отказался. Это его ребенок. И точка. Да, присматривать за крохой он нанял няню, повариху-горничную Дарью, но теперь каждый день возвращался домой не позже восьми вечера и проводил время с ребенком. Он не любил ее мать, свою жену, но эта маленькая крошечная девочка, так похожая на Алису покорила его сердце. Она ведь не виновата, что все так случилось, и ее отцом стал тот, кто не должен был. Сейчас Сергей жалел, что отпустил Алису, что позволил ей любить музыканта. Может быть она не была бы так счастлива с ним, но совершенно точно была бы жива. Перемены в беспринципной сволочи заметили сразу. И буквально через пару недель какая-то желтая газетенка напечатала статью о раскаявшемся супруге, который теперь пытается успокоить свою совесть, ухаживая за ребенком. Но Сергей только усмехнулся, пусть пишут. Он-то знает, что на самом деле у него наконец-то появился шанс перестать быть одиноким никому не нужным. Ведь как бы он не скрывал это ото всех, но именно одиночество и ощущение ненужности заставляли его жить на работе. Ведь там он был частью чего-то большего, там он был нужен и незаменим, там он чувствовал себя живым. А теперь вечером, помогая Дарье купать малышку, вытирая крохотное розовое тельце, с маленькими тонкими ручками и ножками, которыми девочка махала во все стороны, он понимал, что счастлив настолько, насколько он может быть счастлив без Юли. Глава 16 — Сережа, — плакала Юля, — это так ужасно. Но почему он такой? Почему он причиняет боль всем, с кем его сталкивает жизнь? Почему он такой эгоист? Такая сволочь? — Юленька, — Сережа обнимал жену и успокаивающе поглаживал по спине, — не плачь. Теперь уже ничего не изменить. Но, знаешь, я и раньше знал это, но теперь абсолютно уверен, жениться и выходить замуж надо по любви. И я обещаю, что никогда не стану принуждать наших детей к браку ни ради бизнеса, ни ради чего либо другого. Думаю, дядя Сережа сейчас тоже кусает локти, ведь если бы он не продал Алису этой беспринципной сволочи... Я не знаю, как он собирается дальше жить и работать с таким грузом. Я бы не смог. Но, видимо, Сергей на самом деле совершенно бесчувственный человек, для которого главное карьера и успех. — Как же я его ненавижу, — Юля подняла на него заплаканные глаза, — и как же хорошо, что у меня есть ты. Если бы не ты, Сережа, то... — Юля, — он улыбнулся и поцеловал жену, стирая губами слезы, — я люблю тебя. Больше жизни. — А я тебя... больше жизни, — ответила она. И выдохнула. Ее тайна, которую она скрывала столько лет, грызла сердце невыносимой болью. Да, Юлька давно поняла, что ничего не закончилось. Нет, она любила и уважала мужа, но чувства к Сергею Николаевичу... они сжигали ее душу. Особенно, когда боль от предательства стала забываться, когда все плохое подернулось дымкой времени, а все хорошее осталось. Но то, как он довел влюбленную в него женщину до смерти... Это было ужасно. Этого она никогда не сможет ему простить. — Сережа, давай заберем у него девочку? Пусть она живет у нас. Ему нельзя доверять ребенка. — Я уже предлагал такой вариант, он не согласен. Говорит, что будет заботиться о ребенке сам. Он даже родителям Алисы ее не отдал. — Но, Сережа, может просто забрать ребенка? Ты же понимаешь, ему нельзя доверять! — А как это сделать? — он вздохнул, такую возможность он рассматривал, но Сергей так резко отреагировал на его предложение освободить вечно занятого отца от заботы о дочери, что стало понятно, добровольно он ребенка не отдаст. А силой... Сила, увы, тоже на стороне Сергея. И законная, и даже не законная. Он давно заметил, что именно Сергей сейчас является владельцем корпорации, а его отец и дядя, не говоря уже о нем самом, уже практически ничего не решают. Отец с братом пока не замечают этого, но осталось совсем немного времени до того, как заметят. И теперь Сережа не дал бы ломанного гроша за компанию, если Сергей вдруг захочет забрать ее себе. Нет, его накоплений хватит, чтобы обеспечить свою семью и дать хорошее образование детям, но быть владельцами дедовского наследства им не грозит. У Сергея будут свои наследники. Когда-нибудь он задумается о том, кому передать бизнес, и тогда так же основательно, как всегда до этого, найдет девушку, которая родит ему сына. Хотя может он оставит все маленькой Алисе? Тогда будет не так обидно, все же родная кровь. — Сережа, — Юля снова отвлекла его от невеселых мыслей, — я хотела бы навещать девочку. Проконтролировать, чтобы с ней все было в порядке. Понимаешь, я думаю, что нам не нужно было оставлять Алису одну. Тогда бы может быть она бы не сломалась и не спряталась от всех в глуши. И ей бы помогли врачи. Я теперь каждый раз думаю, что в ее смерти есть и моя вина. И если что-то случиться с ее дочкой, я не прощу себе бездействия... Сережа? -Конечно, — она обнял любимую, и игнорируя невольный укол ревности, которая как всегда вернулась в самый неподходящий момент, — я думаю, это хорошее решение, Юленька. Ты у меня такая заботливая и точно сможешь проследить, чтобы с ребенком занимались как нужно. Он ведь и в няньки нанял, — Сережа поморщился, — какую-то деревенскую тетку без подходящего образования. — Бедная девочка, — вздохнула Юля, — я прямо завтра съезжу к ним. Днем, пока этот козел на работе. Видеть его не могу, Сережа. Так хочется ударить его как следует. Он как ледяная статуя. С ним даже рядом находится холодно. Юля немного лукавила. А может быть просто люди были правы, когда говорили, что первая любовь никогда не проходит. Она остается в душе навечно. Но Сереже бы она не призналась об этом никогда и ни за что. Он — лучшее, что могло случиться в ее жизни. Он настоящий, любимый и любящий. Он ее счастье. А Сережа думал о том, что в ее словах есть правда. Если бы не его неприязнь к Сергею, если бы не его страх, что Юля бросит его ради блондина, то они могли бы дружить семьями, могли бы стать для Алисы поддержкой и опорой, и она бы не сломалась, не уехала бы в глушь, и осталась бы жива. Он виноват перед сестрой. Но больше он такого не допустит. Они не оставят маленькую Алису одну в руках этого бесчувственного типа. Они станут для девочки настоящей семьей, и совершенно точно проследят, чтобы эта деревенская бабка заботилась о ребенке. Она уж, наверное, способна менять вовремя пеленки и кормить младенца по часам. А через годик они наймут нормальную гувернантку. На следующий день ближе к обеду Юля поехала домой к Сергею навестить девочку. Это был практически первый ее визит в дом к бесчувственной сволочи, от вида которого до сих пор екало сердце, и она немного волновалась. Радовало, что днем он всегда на работе, а значит ей не придется встречаться с этим бессовестным и безжалостным типом. Как же все таки хорошо, что тогда он раскрыл свою настоящую суть перед ней, молодой девчонкой из провинции. Ведь это она могла быть на месте Алисы. Юля передернула плечами от запоздалого страха, прокатившегося по позвоночнику. Да, все что ни делается, действительно, к лучшему. Глава 17 — Добрый день, — дверь Юле открыла благообразная пожилая женщина, — вы же Юлия? Видела вас на похоронах Алисы Сергеевны, — она вдруг всхлипнула и достала из кармана платочек, — такое горе... Ох, какое же горе... Сергею Николаевичу так тяжело... Уж он так страдает... — Меня зовут Юлия Сергеевна, — Юля за эти годы научилась общаться с прислугой и не собиралась спускать этой деревенской бабке фамильярного обращения. — А вы, я полагаю, Дарья? Из деревни? Которую Сергей Николаевич нанял присматривать за своей дочерью? — Вы меня помните, — всплеснула руками Дарья и осторожно улыбнулась, словно не замечая высокомерного тона. — Такое трудно забыть. — пробормотала она себе под нос, — я хотела бы проведать племянницу. Я должна убедиться, что ребенок под должным присмотром. — Проходите, — Дарья приглашающие махнула рукой, — маленькая Алисочка в детской. Идемте, я вам все покажу. Вы ведь здесь раньше не были? — Нет, — сухо ответила Юля. В сердце кольнуло. Обстановка в доме Сергея, где он жил с Алисой с самой свадьбы и где она не была еще ни разу, ужасала. Такое ощущение, что она пришла в жилище, в которое заехали буквально на днях, и еще не успели распаковать вещи. Холодная, пустая гостиная, с одиноко стоящим посреди комнаты диваном и маленьким телевизором на низеньком журнальном столике. Неуютно, некомфортно, да и просто... жутко. Да, это было жутко. И совершенно непонятно, почему Алиса не привела здесь все в порядок. Не обставила... Не сделала обстановку теплой и домашней. Ведь ни один нормальный мужчина не будет стремиться домой, если в его офисе уютнее, чем дома. Юля нахмурилось, как-то странно, что Сережина жена, страдая от неразделенной любви к этой беспринципной сволочи, не воспользовалась таким банальным способом привлечь к себе внимание. Неужели ее не научила мама? Но тетя Аля, Алисина мама, никогда не давала повода усомниться в ее вкусе и способности содержать дом. Да и сама Алиса... Юля не могла себе представить, что ее золовка смогла бы жить в таких скупо обставленных комнатах. Как-то все не понятно. Лишь бы у ребенка комната не была бы такой мрачной. С Сергея станется. Ему-то плевать на всех, кроме себя. Если в комнате девочки будет так же убого, решила Юля, то она ни минуты не будет раздумывать и заберет ребенка с собой. И плевать на желание Сергея и на его запоздавшие попытки все исправить. Думать надо было раньше, когда Алиса была жива. Но комната маленькой Алисы оказалась совсем другой. Красивой, светлой и очень уютной. Вся розово-белая, как и должно быть у девочки-принцессы, она казалась картинкой к журналу о современном интерьере. — Красиво? — расплылась в улыбке Дарья, следовавшая за Юлькой, — Сергей Николаевич сам все обустраивал. Даже шторы и коврики сам выбирал. Юля фыркнула, ага, как же. Скорее всего поручил все какой-нибудь дизайнеру и ткнул пальцем в первый попавшийся интерьер. Хорошо что специалист оказался хорошим. — Вы не смотрите, что все остальное пока не обустроено, — продолжала рассказывать Дарья хотя ее никто не просил об этом, — Сергей Николаевич уже заказал мебель, должны привезти со дня на день. Теперь у него есть дочь, и она не может жить в холостяцкой берлоге. Сергей Николаевич очень хороший отец. Любящий и заботливый. — Мне это совершенно не интересно, — прервала похвальбы деревенской бабки Юля, — разверните Алису, я хочу убедиться, что ребенок хорошо себя чувствует, что за ней здесь хорошо ухаживают. Дарья замолчала и, обиженно поджав губы, начала суетливо разворачивать Алису, которая к счастью не спала и таращилась зелеными глазенками на незнакомую тетку. Если бы Юля не была в таком нервном напряжении, то, возможно, не стала бы вести себя так грубо с этой женщиной, которая по сути ни в чем не виновата. Но все вокруг было настолько странным, настолько не совпадающим с ее ожиданиями, что она никак не могла определиться в своих решениях. — Вот... пожалуйста, Юлия Сергеевна, можете убедиться, что я хорошо ухаживаю за Алисочкой. Я вырастила троих детей и семерых внуков, между прочим... Сергей Николаевич не доверил бы мне ребенка, если бы сомневался в моей компетенции. И Алиса Сергеевна мне доверяла, между прочим. Уверена, если бы наша мамочка осталась жива, то все равно за ее дочкой присматривала бы я, а не кто-то другой... Закончив речь, обиженная Дарья вновь достала платочек. А Юле стало стыдно, эта странная женщина на самом деле оплакивала смерть жены Сергея. И это тоже было не понятно... Неужели Алиса дружила с этой бабкой, когда жила в деревне? — Вы знали Алису? — А то как же, — Дарья вытерла слезы и высморкалась, — я же почти четыре года уже у нее работала. И за повара, и за горничную, и за экономку... Алисочка-то все время занята была... У нее своя забота была... Дарья вдруг замолчала, а потом словно решившись на что-то быстро добавила: — Мне Алиса многое про вас рассказала перед смертью.. И просила письмецо вам передать. Сказала, что вы должны знать... Хотя... Ох, и сомневаюсь я... Если бы не обещание Алисочке перед смертью, то... Не такая вы, как она про вас думала, уж простите... Неправильно это. Не знала я, что замужем вы, умолчала Алиса, знала, что не соглашусь. Да и не достойны вы... Сергей Николаевич он настоящий, душевный человек. Хоть и богатый. А вы... — Что за чушь!? — Юле порядком надоело слушать эту странную даму, несущую какой-то откровенный бред про Алису, Сергея и даже нее. Эта Дарья не в себе. Надо будет сообщить Сергею о неадекватности нанятой им няньки. И больше всего Юле хотела уйти. С ребенком все хорошо, а значит ей нужно будет просто наведываться сюда периодически и проверять состояние племянницы. — Сейчас я, — Дарья выскользнула за дверь, — подождите, пожалуйста. Юля не успела ничего возразить. Ждать странную бабку с не менее странным письмом не имело смысла, и она решила, что сама способна найти выход. Дарья догнала ее уже у порога и молча вручила толстый конверт, на котором было написано ее имя. Юлька сунула его в сумку и села в машину. Зачем ей приветы с того света? Она не будет читать это жуткое послание от покойной золовки. Тем более, что такого могла сообщить Алиса, которая оказалась такой странной и загадочной? Глава 18 Весь день Юля думала о своем визите к Сергею, прокручивая увиденное и услышанное. И если там, в доме, она думала, что все хорошо и ребенок под должным присмотром, то к вечеру эта уверенность испарилась. И теперь Юле казалось, что она что-то не увидела, на что-то не обратила внимания, и эта деревенская бабка, совершенно точно, отвела ей глаза своей болтовней. И на самом деле девочку нужно спасать от безразличия отца и недостаточного присмотра поварихи. — Сережа, — завела она разговор за ужином, — я сегодня была у Сергея. И я уверена, девочку нужно забрать. Ты не представляешь какая там обстановка. Кажется он делает ремонт прямо в присутствии ребенка. Ты же понимаешь, это совершенно недопустимо. Запах краски никому не будет на пользу, а уж тем более новорожденному. — Юленька, — выдохнул Сережа, он сегодня устал и чувствовал себя не очень хорошо, — мне кажется ты преувеличиваешь. Я сегодня с ним разговаривал еще раз, рассказал о твоем желании навещать племянницу. И он не против твоих визитов. Но о том, чтобы отдать ребенка даже слушать не желает.