— Но, Сережа, — воскликнула Юля, — ты же можешь надавить на него! Скажи, что в противном случае уволишь его... ну, или еще что-нибудь. Мы должны забрать ребенка! — Ты думаешь, если бы это было возможно, дядя Сережа не забрал бы внучку? — Сережа приподнял бровь, показывая свое удивление, — Юль, мы ничего не можем сделать. Мы никак не можем надавить на Сергея. Ни я ни мой отец, ни дядя. — Но почему? — Юля недовольно нахмурила брови. — Потому что именно Сергей сейчас руководит всем холдингом. И его невозможно заменить. Да, формально он не собственник, но это только формально. Все настолько завязано на Сергее, что убрать его из компании без серьезных проблем для нас практически невозможно. — Но ведь... — Юля помолчала, — получается мы все сейчас зависим от него? Сережа?! Это правда?! — Увы, Юль. Прости, я так устал сегодня. Пойду полежу немного. — Хорошо. Сережа, я сегодня заехала в клинику, забрала твои таблетки. Они в моей сумочке... Ну, той, с которой я сегодня ходила. Серая такая... Возьми, пожалуйста, сам. — Хорошо, — улыбнулся Сережа жене и детям, которые воспитанно молчали за столом и не встревали в разговоры взрослых. Он встал, поцеловал жену и детей... — Пап, — Алешка обнял его и прижался щекой. — я тебя люблю. Очень сильно. — И я, — Мариночка, не обращая внимания, на сердитый взгляд мамы, соскочила со стула и прижалась с другой стороны, — мы все тебя любим, папа. — Я знаю, дети, — Сережа улыбнулся, — но папа должен пойти и отдохнуть в тишине. Хорошо? — Тебе плохо? — вскинулась Юлька. — Нет, — соврал он, — просто устал. — Хорошо. Тогда ты отдыхай, а мы с детьми сходим в гости к Свете. Только не забудь выпить таблетки. Он кивнул и вышел. Что-то было не так. Кажется, сегодня у него будет приступ. Сережа в последнее время чувствовал что-то такое... ауру, как объяснил ему врач... которая предупреждала его о надвигающемся приступе. Проклятая эпилепсия не отступала. И Сережа давно перешел на более сильные лекарства, потому что назначенные несколько лет назад, перестали помогать. но скрывал это от жены. Не хотел волновать. Поэтому и заказывал привычные коробочки и отправлял за ними в клинику Юлю. Чтобы она не волновалась и не переживала. Вот и сейчас, нужно забрать коробочки из ее сумки, чтобы жена ничего не заподозрила. Сережа нашел в гардеробной сумку, которую видел сегодня утром у Юли в руках. Достал коробки с лекарствами. И хотел было закрыть замок, но тут увидел какое-то письмо. Странно. Сам не понимая зачем, он взял конверт. На нем было только имя адресата «Юля» и больше ничего. Сердце рухнуло в пятки. Стало трудно дышать от ужаса. Неужели? Нет! Не может быть! Сережа закрыл сумку и вышел. Заменил блистеры в коробке с лекарствами. Вспомнил, что забыл выпить лекарство утром. Помахал из окна, жене и детям, направлявшимся на окраину поместья в домик к Свете и Паше. Лег. Полежал, прислушиваясь к своим ощущениям. Да, это совершенно точно, аура. В самое ближайшее время будет приступ. Уже почти привычный, к сожалению. Но серый конверт никак не шел из головы, добавляя беспокойства. То ему казалось, что Юля давно обманывает его, встречаясь с Сергеем, то что это он докучает ей в своей манере, мучая и беспокоя его любимую, то что они оба весело посмеиваются над ним, называя беспомощным инвалидом. Как тогда, когда он был совершенно слеп. Но ведь и сейчас... Не так далеко он ушел от этого состояния. Да, он видит, но далеко не так хорошо, как хотелось бы. И даже в жизни больше полагается скорее на остальные чувства, чем на зрение. У него до сих пор секретарь, который зачитывает бумажные письма. Электронные озвучивает программа, а самые секретные он сначала сканирует, а потом все так же пропускает через озвучку. Так быстрее, чем вглядываться в огромные буквы на экране. И еще это письмо... Оно заставляло чувствовать себя неполноценным. Бояться. И в конце-концов, он не выдержал. Практически бегом рванул в гардеробную, вжикнул замком и достал проблему из Юлиной сумки. И не давая себе времени на размышление, разорвал бумагу. Все, теперь не получится, спрятать голову в песок, и придется посмотреть в глаза своим страхам, которые все эти годы были с ним, заставляя его сомневаться в ее чувствах... Трясущимися руками он развернул письмо и вчитался в первые строчки. От сердца сразу отлегло, это оказалось послание не Сергея, а Алисы. Глава 19 — Свет, — жаловалась Юля верной подруге, — я не знаю, что делать. Вот уверена, ребенку не место в руках этой сволочи. И девочку нужно забрать. — Мне кажется ты преувеличиваешь, — Света стояла у плиты и варила варенье, — Сергей не такой уж плохой человек. По-крайней мере, у нас в офисе его все уважают. — Как руководитель, да. — Юля вздохнула. Света работала в центральном офисе экономистом, и передала подруге совершенно невообразимые для нее слухи и сплетни. Например, о том, что Сергей совершенно не интересуется девушками. И парнями тоже, конечно. И, вообще, ведет на редкость монашеский образ жизни. — Но как отец... Чему он может научить ребенка? Как унижать и обманывать? Как пользоваться людьми, словно игрушками? Нет. Совершенно точно, Сергей не тот человек, которому можно доверить воспитание маленькой девочки. — Юль, не заморачивайся. Ты же сама говоришь, что девочка под присмотром. — Бабки! — перебила ее Юля, — понимаешь? Простой деревенской бабки! Словно у него нет денег нанять нормальную няню. С педагогическим и медицинским образованием, с опытом... — Ты говоришь, как мажориха, — обиделась Света, — можно подумать у тебя есть педагогическое и медицинское образование. Или у мамы твоей. А ведь ты ей доверила своих деток, когда им по полгода было. Ну, когда вы с Сережей на месяц поехали в Германию. И у тебя же не было мыслей проверить свою маму на наличие образования. — Свет, — раздраженно ответила Юля, — это совсем другое! Это же бабушка. Родная. Она-то никогда не навредит своим внукам. — По-твоему, если твоя мама будет присматривать за моими детьми, то гарантированно навредит им? Юль, ты сходишь с ума. — Ты передергиваешь, — Юля тоже обиделась. Света тяжело вздохнула. Сегодня диалога у них не получалось. Ну, правильно, это она целый день на работе, крутится, как белка в колесе, а Юля сидит дома и думы разные думает. От безделья. Мысли видимо отразились в ее взгляде, и подруга зло выплюнула: — Думаешь это у меня от безделья такие мысли?! — С чего ты так решила? Я такого не говорила! — Света оставила варенье. — Зато подумала, — сердито ответила Юля и стремительно направилась к выходу, — не хочешь со мной общаться, не надо. Сама потом прибежишь первая прощение просить! — Ты ведешь себя, как дура, — крикнула ей вслед Света. За последний месяц, с момента смерти золовки, Юля стала просто невыносима. Одна эта мысль отобрать ребенка у родного отца чего стоит. Вот с чего она решила, что Сергей Николаевич не способен заботиться о ребенке? Да, раньше он Светке не нравился, но она же видела, как за эти годы все изменилось. Как изменился он. И в офисе генерального уважали. И любили. Вполне заслужено, между прочим. — От дуры слышу, — донеслось из коридора, и Света услышала как хлопнула дверь. Ну и вот. Они поссорились. Снова. Который раз за месяц. Светка не успела даже разлить варенье по банкам, как мимо их коттеджа к хозяйскому дому пронеслась скорая. Черт возьми! Кому плохо?! Юля? Сережа? Дети? Строго приказав Темке присматривать за братиком, рванула по тропинке наперерез к Юлиному дому. У двери суетилась перепуганная экономка, Вера Андреевна, она увидела ее и, всплеснув руками, залилась слезами. — Вера Андреевна, что случилось? С кем? — С Сережей. Снова приступ. Да один за другим. Юля с ним, ей помощь нужна, Светочка. Пожалуйста, помоги. Скорая... Скорая выскочила из аллеи и притормозила рядом. Сразу из кабины выскочил врач и, подхватив чемоданчик, бегом побежал на второй этаж, направленный экономкой. Света побежала за ним. В спальне она мельком посмотрела на Сережу, лежащего на полу с приступом, к нему кинулся врач, а Света схватила рыдающую Юлю и обняла, прижимая к себе. — Юля тише! Все будет хорошо, — шептала она подруге, а сама видела, как врач торопливо разрывает пакет с системой. Она пару раз видела приступы Сережи, но такого сильного — никогда. Приступ все не заканчивался и не заканчивался. — Держи, — медбрат вручил ей пластиковый пакет с лекарством, — подними выше. Перепуганная Света, все так же прижимая к себе рыдающую Юлю, подняла руку вверх, стараясь поднять пакет как можно выше, словно от этого что-то зависело... Врач с силой разогнул Сережину руку и вколол иглу в вену. Он поставил стойку и, забрал пакет с лекарством у Светы. — Она жена? — он кивнул на Юлю, — его надо госпитализировать. Срочно. Это эпистатус. Можем и не довезти. Нужно знать какие лекарства он принимает. Юля услышав слова врача завыла и, вырвавшись из Светиных рук, кинулась к Сереже. — У вас есть носилки? Несите. Я сейчас все принесу. Я знаю, где что лежит. Пока врач с вызванным на помощь медбратом суетились, укладывая Сережу, у которого наконец прекратились судороги, на носилки, Света рылась в тумбочке, доставая документы и лекарства. Она однажды была свидетелем, как Юля ругалась на Сережу, выговаривая ему, что история болезни. необходимая как раз для таких случаев, лежит где попало. И велела ему убрать ее на место, в тумбочку в спальне. Она уже все нашла, и тут ее взгляд зацепился за смятый клочок бумаги, валяющийся рядом с кроватью. Совсем недалеко от упавшего Сережи. Она машинально схватила его и спрятала в карман. Зачем-то. Скорая уехала, увозя Сережу и рыдающую Юлю. А Света осталась, одела притихших и плачущих детей. Успокоила их как могла, соврав, что папа с мамой просто поехали в больницу. Как обычно. Но у дяди Паши сломалась машина, поэтому пришлось вызвать скорую. И только вечером, когда Юлиных детей забрала заплаканная бабушка, она вспомнила про странный листок бумаги который так и лежал в кармане ее домашней туники. Глава 20 Юля всю ночь провела в больнице, держа Сережу за руку и слушая мерный писк приборов. Это так страшно, когда ты ничего не можешь сделать, ничем не можешь помочь тому, кого любишь. Несколько часов, после приезда в больницу, она просидела в коридорчике, где с отчаянием и страхом встречала каждого человека в белом халате, которые входили и выходили из реанимационной палаты с какими-то чемоданчиками и приборами. Она не могла отличить и понять кто это: врачи или медсестры. Они все слились для нее в белое пятно без лица и фигуры. Только один человек выделился из этого пятна. Это и был лечащий врач. Он вышел почти последним, стянул маску с лица и тихим, спокойным голосом, сказал, что у ее мужа в крови обнаружили высокую концентрацию алкоголя, от чего Юля недоверчиво вскинулась, ведь Сережа не пил, он берег себя, и добавил, что ее муж, кажется, перестал пить противосудорожные таблетки, которые ему прописали. Или пропустил прием в последние пару суток. И теперь все было плохо. Купировать приступы не получилось и Сереже дали общий наркоз, чтобы подавить нейронную активность. Врач отказывался делать какие-либо прогнозы. С одной стороны снизить дозу противосудорожного препарата не получалось, а значит Сережа так и будет в состоянии управляемого наркоза, но с другой — никаких особых осложнений не случилось. Немного поднялась температура, но не критично, сказал лечащий врач. И посоветовал идти домой отдохнуть, но она отчаянно мотала головой не в силах вымолвить ни слова. Юле дали успокоительное и попытались прогнать из реанимации, но она с так умоляюще смотрела на медсестру, что та махнула рукой. Только велела сидеть тихо и ничего не трогать. Как будто бы ей что-то было нужно, кроме Сережи. Она сжимала его руку и ждала. Ждала, что он снова придет в себя, и позовет ее. Как тогда, давным-давно. Утром пришли Алексей Михайлович и Анна Павловна, Сережины родители. Дети остались с няней. Их Юля не разрешила приводить сюда. Все равно не пустят.