Но что это даст? Очередную порцию сочувствующих взглядов? Мне они не нужны. Мне нужен любимый! Начальник и вовсе сказал, что я могу взять несколько отгулов, но я отказалась. Работник из меня сейчас никудышный, но в доме, в котором нет Артема, мне еще хуже, чем в офисе. И что сказать сыну, я по-прежнему не знаю. Миша видит, что со мной что-то не так, но я не нахожу в себе сил признаться себе, а тем более ему, что папа может не вернуться. Сын продолжает считать, что Артем все еще в командировке, с нетерпением ждет с ним встречи. Рассказывает мне, что подготовил для папы и покажет ему, когда тот вернется. Мой мальчик… Мой славный, любимый малыш! У меня от его поделок и рисунков сердце каждый раз замирает, и приходится прикладывать максимальные усилия, чтобы не разрыдаться на его глазах. Поиски Артема пока так ничего и не дали, хотя люди Константина Игоревича несколько раз прочесали тот проклятый участок дороги вдоль и поперек. И продолжают это делать, расширяя радиус. О, как мне сейчас хочется остановить время! Ведь каждая минута все больше отделяет меня от Артема. Да, Константин Игоревич ничего не говорит, но я замечаю — он становится все мрачнее. Я и без слов понимаю почему: чем больше времени проходит, тем меньше шансов найти Артема… живым. Снова всхлипываю, дрожащей рукой хватаю со стола кружку с кофе, и часть горячей жидкости выплескивается мне на брюки, обжигает. Я лишь молча смотрю, как пятно становится все больше. Даже радуюсь — может, физическая боль хоть на минуту приглушит душевную? Куда там… От душевной боли нет спасения, она достает всюду, куда бы я ни пошла, что бы ни делала. Несколько раз мне казалось, что я вижу лицо Артема в толпе, неслась вперед, но тщетно. Конечно, это был не мой Артем. Я несколько раз порывалась тоже поехать туда, где нашли его машину, но начальник службы охраны отговорил. Мол, если знающие люди не смогли найти Артема, я тем более не найду. Тем более там опасно, угроза очередного оползня еще не миновала, а у меня сын. Каково ему будет, если что-то случится еще и со мной? Хуже всего то, что в ту же ночь там прошел ливень, и следы, если они были, просто размыло. Так же, как размывает сейчас мою душу. Я чувствую себя пустым сосудом и держусь только из-за сына. Так и не выпив кофе, выхожу из кабинета, чтобы снова набрать Константина Игоревича. Как я и подозревала, он действительно узнал о случившемся раньше меня, но не спешил говорить, надеялся, что успеют найти Артема до того, как я что-то узнаю. Начальник службы охраны отвечает сразу, но ему опять нечем меня порадовать, и я обреченно кладу трубку уже через минуту. Кроме того, что любимого так и не нашли, есть и другие новости. Ничуть не радостнее. И Сабина, и Егор ушли в глухую несознанку. Каждый из них упорно утверждал, что их совместное появление никак не связано. Случайность, совпадение, и все тут. Сабину даже задержать не смогли. Она не буянила, не угрожала мне, с точки зрения закона ничего не нарушила. За разговоры и то, что человек гнилой, к сожалению, не сажают. Доказать, что она врала о своей связи с Артемом, может только он. Плюс подключился отец Сабины, которому она сразу позвонила. Он тут же вызвал своих адвокатов, и Константину Игоревичу не оставалось ничего другого, как отпустить ее. До нее тоже дошли новости об Артеме, и она улетела зализывать раны обратно в столицу вместе с отцом. Егора, в отличие от Сабины, задержали, но без предъявления обвинений обязаны выпустить через трое суток, и они подходят к концу. А обвинить его оказалось по большому счету не в чем. По его словам, он просто приехал, чтобы увидеть меня и сына, попытаться уговорить меня вернуться к нему. Сидел в машине и медлил, потому что морально готовился к разговору. Почему взял с собой несколько человек, да еще и приехал на большой машине? Так вдруг я бы согласилась, надо же кому-то и куда-то грузить мои вещи и вещи Миши. Бред? Бред. Но не доказать… Ни один из подельников Егора не успел засветиться в полиции, так что и тут оказалось не за что зацепиться. А то, что водитель попытался сбежать, так просто испугался. Кто бы не испугался таких суровых типов? И вообще, Егор так и заявил: он свободный человек, живущий в свободной стране. Имеет право навестить бывшую жену. Если кого и задерживать, так это службу безопасности Артема. Они напали на ни в чем не повинных людей ни за что ни про что, скрутили, как каких-то преступников, и увезли к черту на кулички. И так далее и тому подобное. Ситуация осложнилась тем, что опровергнуть его слова просто некому. Первый охранник, которого приложили по голове сзади, не видел того, кто это сделал. Сказал лишь, что машины Егора на тот момент возле дома еще не было, что, разумеется, ничуть не помогло — наоборот. Свет на эту темную историю мог бы пролить второй охранник — уж он-то видел нападавших, но до сих пор лежит в больнице без сознания, так и не пришел в себя. И пока не придет, Константину Игоревичу нечего противопоставить словам Егора. Впрочем, учитывая то, как рьяно бывший муж продолжает настаивать на том, что чист, как ангел, я не удивлюсь, что охранников убирали совсем не те люди, которые сидели с ним в машине. Сволочи, хорошо подготовились! Константин Игоревич усилил мою охрану, за Егором также продолжат следить, да и вряд ли бывший муж решится снова ко мне заявиться в ближайшее время, но мне от этого не легче. Я-то знаю, он снова начнет вынашивать какие-то планы. Снова на что-то решится. Вопрос только когда. Да, пока меня защищают люди Артема, но долго ли это будет продолжаться? Не знаю. Что я буду делать потом? Тоже не знаю. У меня нет энергии думать об этом. Вся она уходит на то, чтобы держаться хоть как-то и общаться с сыном так, как будто ничего не случилось. И хуже всего то, что я понятия не имею, сколько еще смогу держать его в счастливом неведении. Боюсь, до внутренней дрожи боюсь, что недолго… Я кое-как дорабатываю до конца рабочего дня, и водитель везет меня в садик, за Мишей, а затем домой. Практически сразу после того, как я кормлю сына, и он уходит играть в свою комнату, я слышу негромкий стук в дверь. Сердце пропускает удар. Вдруг Артем? Я мчусь в коридор, однако разочарованно поджимаю губы, когда вижу совсем не его. Охранник. Ну да, чего я ждала? Наверняка мне бы сразу позвонили, если бы нашли Артема. — Арина Александровна, пришла Елизавета Борисовна, — докладывает темноволосый плечистый охранник. Кажется, Матвей. — Пускать? Я прикрываю веки и устало вздыхаю. Меньше всего мне хочется тратить душевные силы, которые и так на нуле, на мать Артема. Зачем она явилась? Чтобы уязвить меня побольнее? Вполне возможно. Но что, если она просто хочет поговорить об Артеме или что-то узнать? Я бы на ее месте хотела. К тому же как бы я ни относилась к ней, а она ко мне, горе у нас сейчас одно на двоих. — Пускайте, — в итоге говорю охраннику. Как только закрываю за ним дверь, до меня доходит: Миша ведь ничего не знает. Вдруг мать Артема начнет лить слезы, истерить, и сын услышит, по какой именно причине.