Завернув в полотенце Гарика и взяв его на руки, выхожу из ванной и бросаю взгляд на настенные часы — ровно девять вечера. Обычно Эльвира Леопольдовна в это время возвращается. Сегодня я ее жду особенно, потому что она должна выплатить мне первые деньги. Но ни через пять, ни через десять и даже пятнадцать минут она не приезжает. А мой рабочий день заканчивается именно в девять вечера. Мельком посмотрев на камеру, которыми здесь оснащена каждая комната, кроме санузлов, я прощаюсь с собаками и выхожу из квартиры. Достаю телефон из курточки, порываясь позвонить Эльвире. Но вдруг она занята чем-то очень важным? Двоякая ситуация: и отвлекать не хочется, и в то же время я рассчитывала получить оплату за работу. Не слишком приятно названивать и выпрашивать свои же деньги. А без них я не смогу вернуться к Арине. Потоптавшись возле двери, я отхожу к окну на площадке. Бросаю на пол рюкзак и сажусь на него. На улице замерзну. Подожду Эльвиру Леопольдовну тут — надеюсь, хотя бы к утру она появится… Глава 20 — Рита, два часа ночи! — удивленно восклицает Кириянова. — Почему ты до сих пор здесь? Да, я сижу долго. Уже давно клонит в сон. Но слышу голос Эльвиры Леопольдовны и, вздрогнув, поспешно встаю. — Сегодня первый день выплаты, — осторожно напоминаю. — Ах, у меня совсем из головы вылетело! Внештатная ситуация произошла. Три дня до показа, а моя модель ногу сломала. Представляешь? Всем коллективом усиленно подыскивали замену. Так и не нашли. Но ты могла бы мне позвонить. — Неудобно было вас отвлекать. — Какая скромница, — улыбнувшись, качает головой и достает из сумочки ключи. — Ехала бы домой, все равно с утра бы встретились. Или тебе заняться нечем? Я заминаюсь. — Есть чем, просто я не подрасчитала деньги. Не было возможности оплатить проезд. Эльвира округляет глаза. — Транжира, что ли? — Нет, — мотаю головой. — У меня сложная жизненная ситуация… Денег в обрез. — До такой степени, что их нет вообще? — распахивает дверь. — Заходи, расскажешь, что у тебя случилось. — Вы, наверное, устали после работы… — А ты нет? — усмехается. — Ты же говорила, что аж за площадью «Мира» у подружки живешь. Сейчас в ночь только к трем доедешь, а утром к семи снова сюда тащиться. Нет, я не могу тебя отпустить. Ее взгляд такой пристальный, не терпящий возражений. Я безропотно киваю и юркаю в ее квартиру. В просторной гостиной у домашнего бара Эльвира Леопольдовна наливает себе бокальчик красного вина. Гостеприимно и мне предлагает, но я отказываюсь. — А где твои родители? — приземлившись на диван, спрашивает Эльвира. — Папы нет, а с матерью сложные отношения. Мы плохо ладим и не общаемся, — я не стала признаваться, что мама алкоголичка. — Поэтому подрабатываю с четырнадцати лет. Последний раз работала у Лилии Суворовой нянькой. — Вот как? — вытягивает лицо. — Значит, ты есть та самая Рита? Лили такие хвалебные дифирамбы пела о доброй, ответственной нянечке. Какое совпадение! Вспоминаю Лилию Павловну с теплой улыбкой. Последняя наша встреча закончилась ссорой, но я Лилю за все давно простила. — У мужа Лилии есть брат… — Мирон? — изгибает бровь. — Знаю его много лет. В душе снова повисает тяжелый камень. — Мы с ним были парой… Не понимаю, откуда во мне взялось желание откровенничать. Я ведь до этой минуты никому не решалась признаться в том, что меня ему продала родная мать. Даже Арине. Но сейчас правда бурным потоком льется из меня вместе со слезами. Я столько времени замыкала все в себе и вот не выдержала. — …А потом Виталина показала мне снимок узи, — всхлипнув, заканчиваю исповедь. — Они с Мироном ждут ребенка. — Да уж, — Кириянова допивает вино. — Из братьев почетное звание отморозка всегда носил Захар. Мирона же я считала спокойным и интеллигентным мужчиной. Но, как говорится, в тихом омуте черти водятся. О приставучем Антоне впервые услышала, и немудрено, что Мирон скрывал этого гнуса. А Виталина теперь будет ходить с пузом. Хоть от меня, наконец, отвяжется. — Отвяжется? — вскидываю брови. А Кириянова хохочет: — Это такая рыба-прилипала! Она мечтала оказаться в ряду моих «ангелов». Кастинги все посещала, в Модный дом не счесть сколько раз приезжала. И через Лили действовать пыталась, и через Суворовых. Только ростиком, знаешь ли, не вышла. И рылом. — Рылом? — Понимаешь, детка, мои модели все натуральные, исключительные, имеющие индивидуальность. Мне не нужны штампованные Барби. Такие мои наряды никогда представлять не будут. Виталина сама себя испортила: обкромсала нос, скулы накачала, губы надула. Это уже не модно. Я бы ее даже в секретари не взяла. — А мне Виталина казалась очень красивой. — Вздор! — встает с дивана. — А насчет Мирона не переживай и не бойся его. Больше он тебе ничего плохого не сделает. Не дорос еще, чтобы тягаться с такой теткой, как я. Клыки свои обломает. — Вы меня поддержите? — ошарашенно поднимаюсь тоже. — Почему бы и нет? Одним ребенком больше, одним меньше. У меня их и так за сотню перевалило. — Откуда? — ахаю. — Родной оболтус за границей учится, а местных целый детский дом, который я спонсирую уже много лет, — подмигнув, устало шагает в сторону ванной. — На завтра планы не строй. Попробуем тебя на подиуме посмотреть, раз уж моя модель вышла из строя. Не могу поверить… Это не сон? Мне кажется такое в реальности просто невозможно! Я под впечатлением. Занимаю гостевую комнату. Кириянова приказала выспаться, чтобы завтра не клевать носом, но я, лежа на кровати, застеленной шелком, не могу сомкнуть глаз. Я в квартире успешного кутюрье. Я же всего лишь Рита Бельская. Девочка из неблагополучной семьи. Главный объект насмешек в группе. Девушка, которую стыдился любимый мужчина. — Р-р-р… — слышится по ту сторону двери, а потом пес толкает ее мордой. — Рустам? — изумленно приподнимаюсь на локте. Доберман садится возле кровати и закидывает на нее переднюю лапу. — Р-р. — Ты ко мне пришел? Вот уж от кого, а от тебя я такого не ожидала, — искренне удивляюсь. Рустам всегда относился ко мне как к низшему звену в иерархической цепочке, а в трудную минуту, как его хозяйка, пришел поддержать. Отодвигаюсь на другую половину кровати. — Ложись на тепленькое, дружок. Глава 21 Я сижу на заднем сиденье белоснежного «Роллс-Ройса». Рядом со мной, приоткрыв тонированное окно, задумчиво курит Эльвира Леопольдовна, сжимая пальцами тонкий мундштук. Обычно меня тошнит от табачного дыма, но у Кирияновой даже сигареты пахнут вкусно. Горьким шоколадом. — Как же хочется не упустить шанс, который вы мне любезно дали, — вздыхаю я. — Но страшно, что у меня не получится. Кириянова, сделав очередную затяжку, бросает мне на колени какой-то документ. — Это тебе для мотивации.