— Отойди, — рычу я и перешагиваю порог. Виталина покорно пятится, а затем закрывает за мной дверь. — Какими судьбами? — скрещивает руки на груди, упруго проглядывающей из-под пикантного выреза шелковой сорочки. Опускаю взгляд на живот Виты. Плоский. Нет видимых признаков беременности, хотя времени ведь прошло еще немного. — Ты беременна? — спрашиваю прямо. Виталина напрягается, поджимает губы. — А тебя это волнует? — Если я здесь, значит, да. Как-то неопределенно закивав, Вита быстро шагает в комнату, но уже через минуту возвращается и протягивает мне лист бумаги: — Вместо тысячи слов. Это заключение узи. Беременность маточная. Эмбриона еще не видно, в полости только небольшая черная точка. Сроки… сходятся. — Из интернета распечатала? — возвращаю ей бумагу. Виталина густо краснеет — сердится. Выдергивает лист из моих пальцев. — Да как ты смеешь?! Замахивается, чтобы дать мне пощечину, но я перехватываю ее руку. — Только попробуй. — Прости… — шумно вздыхает она. — Это, наверное, гормоны. Сама не понимаю, что со мной творится… — Да ну? — слегка отталкиваю ее от себя и достаю из кармана куртки пачку с тестом для определения беременности, который купил по пути к Лактионовой. — Сделай его сейчас. Вита растерянно таращится. — Ты мне не веришь? Что за унижение? Разве я это заслужила? — Я больше никому не верю, Вита. Что ни день, то новое открытие. Виталина расстроена, но тест забирает. Пока она отлучается в ванную, я прохожу в кухню и наливаю себе стакан воды. Не жизнь, а сплошной затянувшийся пиздец, который никак не заканчивается. Горделиво вздернув нос, Вита заходит в кухню и со стуком кладет тест на стол. — Почему нет результата? — рявкаю я тоже на нервах. — Жди, — шипит и приземляется на стул. — Боже, как я могла дожить до того, что ты так со мной обращаешься, Мирон? Пренебрежительно, как будто мы чужие! — А чего ты хочешь от меня? Любви? Не будет ее. Пойми ты уже и вдолби в свою голову. Не глупая же. — Я просто хочу счастья. С тобой. Как раньше. Тест негромко пищит. Молниеносно перевожу на него взгляд. «Беременна. 2-3 недели». После того, как я это вижу, тоже сажусь за стол. Жесть, блядь. — Ты же понимаешь, Виталина, что прежде чем заводить детей, мужчина и женщина должны договориться. Это не беременность, а случайный залет. Я ребенка от тебя не хочу. Надо что-то с этим делать, пока срок маленький. — С этим?! Ты называешь нашу крошечку это?! — возмущается она. — В тебе есть хоть что-то святое?! Разве так можно?! Ты на аборт намекаешь?! — Я говорю прямо. Я ребенка этого не жду и не хочу. Вита пыхтит, а через секунду, разрыдавшись, подскакивает. — Ни за что! Слышишь? Даже не мечтай, что избавлюсь от малыша! Это же наш общий ребеночек, Мирон! Как ты можешь его убить?! — Он еще не сформировался. — И слышать не хочу! — срывается прочь, но в последний момент задерживается в дверном проеме и, резко сменив траекторию, спешит ко мне. Вцепившись в мою руку, садится возле моих ног на пол. Смотрит жалобно снизу вверх покрасневшими от слез глазами. — Мироша, я понимаю, что для тебя такая новость — шок. Я тоже поначалу растерялась. Но осознай, умоляю, что это не просто какой-то ребенок, а твой. Твоя родная кровь, твое продолжение. Наш ангелок ни в чем не виноват! Это будет мальчик, твой наследник, частичка твоей души. Или маленькая принцесса — нежная, хрупкая девочка. Это же такое счастье, данное нам свыше! Ребеночек будет любить тебя больше всех на свете, брать с тебя пример. Глава 23 — Мирон, дорогой, как я рада, что ты пришел на показ! — восклицает Эльвира и целует меня в щеки, не касаясь губами кожи. — Разве я мог пропустить такое событие? — улыбаюсь. — Новые тачки и твои девушки — шикарное сочетание. Обвожу взглядом просторный салон. Вижу подиум, на котором переливаются глянцевые автомобили. Поодаль стоят роскошные бархатные кресла для гостей и столики, которые щедро накрывают официанты. — …Организация выше всяких похвал, — говорю. — Я старалась, — хитро улыбается давняя приятельница. — Мироша! — писклявый визг Виталины у меня за спиной омрачает встречу. — Мог бы и подождать, зачем так бежать? От одного ее голоса тошно. Не с этой женщиной я бы хотел сейчас разделять праздник. Однако отношения с Ритой я пока перевел в режим «стоп». Выходка в машине стала апогеем зверства, до которого я только мог дойти. Я никогда не был таким невменяемым человеком. Как будто лишился ума в тот день. И да, я все еще пытаюсь учиться жить без нее. Это сложно. Но понимаю: сунься я к ней снова, и получу то же самое — от ворот поворот. Пару раз у меня были рецидивы, когда приезжал к вузу Риты, ждал встречи. Но, к сожалению (или счастью), не удалось подловить Бельскую. Еще и эта беременность Виты разрушила все планы. Я не люблю ребенка у нее в животе, не жду его, не хочу его появления. И нет во мне никаких отцовских инстинктов. Когда думаю о его рождении, испытываю только тягость. Ни мать его не хочу, ни его. И срок еще никакой. Наверное, я ужасный, просто омерзительный человек, но… если бы у Виталины случился выкидыш, я бы не расстроился. А пока общаюсь с ней. Так или иначе. Вита мечтает заново сойтись со мной, но я против. Не стоит на нее. Разговаривать с ней противно и в принципе видеть ее, тем более рядом находиться. Лучше уж одному быть. Навязалась ко мне беременностью. Сука. Еще и ухаживаний от меня ждет, чтобы дверь открывал, руку подавал, был всегда и везде обходительным и ворковал с ней. Она же в положении. Будущая мать. Считает себя теперь едва ли не святой женщиной. В квартиру обратно жить зовет… Нахуй… — Вилиночка! — снова восклицает Кириянова. — Я и на секунду не сомневалась, что и ты пожалуешь! — Ваши показы, Эльвира Леопольдовна, всегда фееричные, — щебечет в ответ и заискивающе добавляет, — возможно, когда-нибудь и я смогу в них поучаствовать… — Дорогая, но ты же знаешь, что в модели я отбираю только самых лучших породистых девочек. Параметры очень строгие. Должна быть идеальная фигура и лицо. Высокий рост. Наличие внутреннего стержня, достоинства и интеллекта. Виталина кривит гримасу, а Кириянова, посмеявшись, отвлекается на зов ведущего. — В конец охренела тетка, — шипит Вита. — Так открыто она мне еще не хамила. Да что вообще она себе позволяет?! Вон даже Лильку взяла портретной моделью, а она, между прочем, еще ниже меня. Кириянова, стерва, могла бы и меня пригласить рекламировать украшения, но нет. Она специально меня не берет. Гадина! Кстати, о Лиле. Замечаю Суворовых, зашедших в салон. Бросив Виту, иду поздороваться. — Мироша! — окрикивает она и опять бежит за мной, как собачка. Бесит. Неимоверно. Спустя время рассаживаемся по местам. В зале гаснет основное освещение, прожекторы устремлены на подиум. Забираю с подноса официанта бокал с шампанским. Виталина тоже тянет руку. — Нет, — рычу я, пресекая попытку взять бокал. — Тебе нельзя. — Я же чуть-чуть, — хлопает ресницами, слезливо глядя на меня. — Ты беременна, и раз уж решила оставить ребенка, следи за тем, что ешь и пьешь. Или ты инвалида рожать собралась? Вздрагивает.