И мне кажется, что он говорит не о сексе. Из глаз вдруг потекли слезы. Рот и горло наполнились плотью Мирона, я дышу им, его запахом, его желанием. Он скользит по моему языку, и я дышу синхронно с его движениями. Вцепляюсь ногтями одной руки в его бедра, а второй все еще крепко держу его за яйца. Я могу сжать их, могу прекратить его движения, но не могу отвести взгляда от его глаз. Мы смотрим друг на друга, и он трахает меня в рот, не уступая мне, но полностью доверяясь. Я первая опускаю взгляд и вижу, как его кожа покрывается крупными мурашками, чувствую, как вздрагивают его бедра, когда он вжимается в мой рот до упора, слышу, как она стонет и матерится от того, что ему хорошо, невыразимо приятно. Я опускаю руки и откидываюсь затылком на стену за моей спиной. И вдруг Мирон освобождает мой рот от своего присутствия и подхватывает меня на руки снова. Делает пару шагов и сажает меня на стол. Рукой все смахивает с него на пол и разводит мои ноги так широко, как я могу их развести. Падает на колени между ними и приникает губами к мокрым складочкам. Скользит языком по клитору, вылизывает меня размашисто, целует взасос, проталкивая язык во влагалище. Трахает языком, доводя до исступления. Меня трясет от сильнейшего возбуждения, я готова душу дьяволу продать за оргазм, но Мирон не дает мне его испытать. Он поднимается, берет член в кулак и головкой гладит клитор, пульсирующий от предвкушения. Потом медленно вводит в меня член и замирает. Опускается надо мной, обхватывает меня сильными руками, словно укутывает собой. Согревает своим телом и своими эмоциями. Он двигается неторопливо, и мне нежно и уютно с ним вот так. Я будто в домике, спряталась от злого, несправедливого и жестокого мира, от всех завистников, сплетников и недоброжелателей. Я купаюсь в любви Мирона, а он говорит мне о ней. Шепчет что-то на ухо, покрывает поцелуями мое лицо, губы, прижимает к себе так крепко и бережно, что я сама себе кажусь драгоценностью, единственной на свете, самой желанной и любимой. И мне уже кажется, что вот это ощущение и есть тот стержень, которого мне так не хватало. Я плачу от счастья, взлетаю до небес от нежности, от теплоты, окутавшей мое сердце. — …люблю тебя, моя злюка, — слышу ласковое. И будто расцветаю в ответ. И месте со мной расцветает оргазм. Такой яркий и в то же время мягкий, вздёргивающий все мое тело навстречу члену и в то же время расслабляющий. Я захлебываюсь от эмоций, от того, что испытываю, и чувствую, как пульсирует внутри меня член Мирона, как изливается внутри горячим семенем. Мне кажется, что в эти самые секунды мы посеяли новую жизнь. Что она расцветет, как и мой оргазм, станет сильной и насыщенной, яркой и сладкой. Мне хочется этого. Хочется, чтобы все было хорошо. Я нахожу губы Мирона своими губами и целую его. Он позволяет мне делать это, не забирает инициативу, как будто обещает не давить, не заставлять, не рушить то, что еще у меня осталось. И я наслаждаюсь этой властью над ним. Самоутверждаюсь и обретаю уверенность, что все на самом деле будет хорошо. Глава 46 Мирон Пока Рита, всхлипывая и пошатываясь, одевается, я бросаю на стол в строительной времянке несколько крупных купюр в качестве компенсации за учиненный разгром. Наш секс случился на недостроенном объекте — в первом месте, попавшемся мне на глаза. Крепко беру Бельскую за руку и вывожу на улицу. Она щурится от яркого света и еле шевелит ногами. Помогаю ей сесть в машину и сажусь за руль, завожу мотор и стремительно срываюсь с места. Конкретного маршрута я не выяснил, Рита тоже задумчиво молчит, прильнув лбом к стеклу автомобиля. А я думаю о том, что это был лучший секс в моей жизни, но он будет единственным… Потому что если люди, которые специально выводят друг друга на конфликт, провоцируют, дерутся, чтобы потом в качестве примирения был такой животный, неадекватный, бурный секс, но мне это неинтересно. Мне не нужны дополнительные стимулы, чтобы получать удовольствие с Ритой. Это нужно было ей. Я понимал, дал ей выплеснуть эмоции, забрав себе всю ее обиду, боль, ярость. Помог ей опустошиться и успокоиться. Сейчас она молчит, но я могу представить, что после всего этого она переживает, переосмысливает, о чем-то думает, и я не хочу ей мешать. В любом случае теперь наши отношения зависят только от нее. Я не хочу больше на нее давить, присваивать, подчинять и навязываться. Она сама должна повернуться ко мне, сделать шаг навстречу. Но сначала нам нужно спокойно поговорить. Теперь, когда ее эмоции остыли, мы можем все трезво обсудить. Незапланированная близость помогла и мне остыть. После встречи с Бариновым я кипел, был взвинчен, ненавидел из-за него весь свет. И я очень жалел, что не убил эту мразь в буквальном смысле. Он задел меня за живое, вывернул наизнанку самые грязные эмоции, которые я в себе топил. Он словно стал зеркалом, в котором я видел свое мерзкое отражение. Отражение меня прошлого. Сейчас мне тоже гораздо легче. Потому что рядом оказалась Рита. Ее голос, запах, тело, дыхание, вкус — мое лекарство и самый сильный наркотик. Я не знал, куда нужно Бельской, мозги на автомате прокладывают дорогу к особняку, который я покупал для нее и где жил вместе с ней. Наверное, это удобный момент передать ей кое-что. Я планировал это сделать гораздо раньше, но не смог добраться до Риты, которая надежно спряталась от меня под крыло Кирияновой. — Зачем мы приехали сюда? — слышу тихий, даже как будто немного сонный голос Риты. — Мне нужно вернуть то, что принадлежит тебе. Въехав во двор, глушу двигатель и помогаю Рите выйти из машины. Она будто не хочет здесь быть, настораживается. Застывает возле машины и только смотрит на высокие своды особняка. — Виталина, наверное, там уже все успела изменить по своему вкусу, — говорит слабым голосом. — Пока ты не узнал, что ребенок чужой… — С чего бы? — морщусь, невольно вспоминая происки бывшей. — Кроме тебя, ни одна женщина там не жила. — Значит, ты жил с ней где-то еще? Вы же вместе появлялись на мероприятиях. — Вита жила в моей городской квартире, а я здесь. Хотя без тебя особняк казался холодной каменной коробкой… Но лучше мерзнуть, чем согреваться с такой змеей как Лактионова. Лучше сдохнуть одному, чем подпустить к себе кого-то, кроме тебя. — Даже так?.. Рита все-таки соглашается войти в дом, в котором она была и есть единственная хозяйка. Тут все осталось на своих местах, как было при ней. Я даже уборщицам запрещал что-либо перекладывать. Все вплоть до ее расчесок лежит на местах. Рита мельком осматривается по сторонам и грустно вздыхает — кажется, ей непросто находиться здесь. Я веду ее на второй этаж в свой кабинет. Она, словно гостья, молча садится на краешек кресла, пока я без тени сомнений открываю сейф и достаю бумаги на этот особняк, который давно переоформил на Бельскую. Я сделал это специально, чтобы никто не смог претендовать на недвижимость, предназначенную Рите. Осталось только поставить ее подпись. — Рита, пожалуйста, не грусти. Я не займу у тебя много времени. Потом отвезу куда нужно, — приподнимаю уголки губ, прежде чем отдать ей документы. — А мне некуда ехать. Разве что в гостиницу на первое время, — равнодушно хмыкает она. — Что-то случилось? — Я напрягаюсь. — Моя шикарная квартира была куплена Кирияновой, я за нее должна была рассчитаться в рассрочку. Но после выходки Багирова мне пришлось отказаться от должности топ-модели. Это единственный способ избежать новых встреч с ним. Потом эти сплетни, порочащие репутацию Модного дома. Эльвира написала, что приостанавливает наше сотрудничество. Так что больше у меня нет ни квартиры, ни работы. Я снова стала обычной Ритой Бельской, девочкой из трущоб, но теперь с богатым прошлым. Так что мы можем прямо сейчас попрощаться. Да, я научилась понимать, насколько важна репутация для людей вроде тебя и Эльвиры. Это бизнес, ничего личного. — Не говори так. — Но это правда. Ты же заботишься о своем имидже, а я как клякса на твоем статусе безупречного ментора. У такого, как ты, просто не может быть женщины со славой шлюхи, даже если это ложь — народу ведь не докажешь. От тебя отвернутся клиенты, и все твое многолетнее дело потерпит крах. Я сейчас вновь на дне и не хочу тянуть тебя за собой. — А я пожил без тебя, но с блестящей репутацией. И знаешь что? — смотрю прямо в ее карие бездонные самые красивые глаза. — На хуй. Пусть эти сволочи сплотились против нас, но своего они не добьются. Рита натянуто улыбается, но ее улыбка грустная, а сама Рита выглядит нерешительной. Какой-то усталой даже, будто смирилась, сдалась, обессилила и не хочет больше бороться. — Ты не понимаешь, — слегка мотает головой. — Тобой сейчас руководят чувства, но со временем они все равно притупятся, и ты начнешь жалеть, что больше не можешь позволить себе роскошную жизнь, которой жил раньше. И подсознательно будешь винить в этом меня. Это путь в никуда, Мирон. — Замолчи, — рефлекторно сжимаю в руке бумажные листы. — Я тебя год ждал, ни разу даже не заговорил с тобой. Я купил твою девственность, хотел осыпать тебя за это золотом, подарками. Но я не понимал, что хотел не только твое тело, я любил тебя. Я никогда до тебя никого не любил и не понял, что чувствую. Теперь я знаю. То, что я чувствую к тебе, это уже навсегда, Рита. Мне плевать, модель ты или нет, что о тебе думают и говорят. Я знаю тебя. Я не могу без тебя. И этот дом… Он твой. Я протягиваю Рите документы. Она удивленно поднимает аккуратные бровки, когда читает текст, а затем хмурится и кладет листы на мой стол. — Прости, но я не приму его. Это слишком дорогой подарок. — Ты думаешь, я снова хочу тебя купить, — качаю головой. — Это не так, Рит. Это подарок от души. Я с самого начала покупал этот дом для тебя, потому что знал, что тебе некуда будет возвращаться. — Я щелкаю ручкой, чтобы сдвинуть колпачок, и протягиваю ее Рите. — Поставь подпись. И не отказывайся. Я должен тебе гораздо больше, чем просто дом. Глава 47 Рита