Он, скорчив недовольную гримасу, все-таки выполняет просьбу. Лишь с его силой удается победить машину. Арина садится на переднее сиденье, а я занимаю местечко на заднем. Когда отъезжаем от особняка, я испытываю облегчение и одновременно грусть. Грущу — потому что думала, что очень любила Мирона. Наверное, я не была идеальной невестой, раз он пошел налево, недостаточно старалась его удовлетворить в постели. Но я делала, что могла, ни в чем не отказывала, а Мирон все равно предал. — Наконец-то мы с тобой познакомимся, Рита, — подглядывает через зеркало на меня Слава. — Вообще-то я рассчитывал, что на свадьбе твоей познакомимся, но уж как вышло. — Перестань! — пихает его под бок Арина. — Ей и так плохо. Не надо тут про всякие свадьбы! — Все нормально, — вздыхаю. — Я держусь. Правда. Живет подруга в старой панельной многоэтажке. Ремонт в квартирке скромный: простые обои, пенопластовая плитка на потолке, дешевая рыжая мебель. Зато все чистенько и атмосферненько — настроение волшебства задают ловцы снов, причудливые статуэтки неизвестных мне сущностей и целая коллекция хрустальных шаров на полке в коридоре. И много-много какой еще ведьмовской атрибутики. Подруга увлекается эзотерикой. — И как тебе? — спрашивает Арина, когда Слава, занеся чемоданы, возвращается на улицу к машине. — Квартира замечательная, потому что ты здесь хозяйка, — искренне говорю я. — Постелем тебе в кухне. У меня есть толстенное ватное одеяло — бабушкино приданное, если его сложить вдвое, сойдет за перину. А когда Славка будет на сутках, то со мной на диван ложись. — Спасибо, — киваю я. В комнате подруга распахивает шкаф, разделенный перегородкой на две части. Одна половина до отказа забита пестрыми нарядами Арины, а другая почти пустая — Слава явно не модник. — Вещи свои на Славины полки складывай. Я снова киваю и чуть позже разбираю чемоданы. Открываю потайной кармашек и достаю свернутый бумажный листочек. Надо же… Когда-то Арина проводила магический ритуал в особняке Мирона. Я думала, на Суворове порча или приворот — не могла поверить, что такой успешный мужчина мог влюбиться в девочку из простой семьи… Ритуал не удался, а фальшивое, гадкое, очень оскорбительное письмо осталось. Я должна была его сжечь, но забыла. — «Ну привет, кусок говна», — читает вслух из-за моего плеча это письмо Арина и стопорится. — Ого, Бельская! Это кому? — Мирону Олеговичу, — вновь сворачиваю листок. — Я его так и не сожгла. — У-у-у, — хмурится. — Может быть, поэтому вы и расстались? — Не выдумывай оправдание предателю. Я ушла, потому что Мирон мне изменил. — Тогда сожги сейчас. Вдруг все наладится? — Нет уж. Приберегу, — заботливо поглаживаю пальцами бумагу. — Второго такого ужасного опуса я не смогу написать. Ты говорила, что нельзя давать его прочесть Суворову ни в коем случае. — Да, — соглашается. — Кому понравится, если его назовут «куском говна»? А это лишь начало, которое я смогла подглядеть. — А знаешь, я бы с удовольствием передала его Мирону. — Ты чокнутая! — выпаливает. — Боюсь представить, что он сделает с тобой за это. — Нестрашно. Мне уже все равно… Глава 4 Мирон Я просыпаюсь от мужских голосов. Открываю глаза, еще мутно вижу потолок спальни и склонившегося надо мной человека в белом медицинском халате. — Ты кто? — прохрипев, поворачиваю голову и замечаю на своей руке иглу с трубкой, вставленную в вену. — Что за херня? — дергаюсь. — Нет-нет, Мирон Олегович, не шевелитесь! — спохватывается незнакомец, пытаясь меня остановить. — Помогите же! Мне его не удержать. Через секунду на меня тяжестью наваливается брат. — Уймись, — рычит он. — Дай, чтобы тебя нормально прокапали. — Я ему сейчас дополнительный укол сделаю, — говорит незнакомец в халате. И я снова проваливаюсь в отключку. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я опять просыпаюсь. Брат с тем же человеком уже стоит на пороге спальни. — …Как договаривались, — говорит Суворов и передает деньги. — Я гарантирую полную конфиденциальность, — заверяет тот и, подняв с пола большую сумку, выходит из комнаты. У меня гудит башка. Состояние — будто катком проехались. Зато капельницы уже нет. На сгиб локтя наложена повязка. — Захар, — зову брата. — Оклемался? — осуждающим тоном спрашивает. Оклемался. В мыслях словно кадрами из киноленты, вспыхивают воспоминания. Вот я на открытии отеля у Баринова. Мы культурно отдыхаем, выпиваем, само собой. Я не мешаю алкоголь — знаю меру. Здесь же крутится Виталина. Она хорошая приятельница Дмитрия, он ее и пригласил. Я предполагал, что встречу на празднике бывшую девушку, но интереса к ней не проявлял. Она много снимала для своей публичной страницы, помню, как налетела на меня, чтобы снять видео, и неожиданно поцеловала. На этом все. Чернота. Провал. И новое воспоминание, как будто в темноте: перед глазами пляшущие женские груди с ровными, будто выведенными циркулем, ареолами и крупными сосками. А утром я проснулся в номере отеля. Лежал на смятых простынях голый, а рядом со мной была Виталина… в костюме Евы. Еще не до конца осознав, что я натворил, кое-как поднялся с кровати. Мне было гораздо хуже, чем сейчас. А еще хуже, просто до невозможности, стало, когда встретил в холле Антона. Он мне рассказал, что приезжала Рита, а он пытался ее задержать, но юркая девчонка вырвалась и буквально опередив моего помощника на пару секунд, залетала в номер. И застукала нас с Виталиной, занимающихся сексом. Это провал. Грандиозный. Впервые в жизни я нажрался в сопли и даже не понял как. Разумеется, этот факт не оправдывает меня даже перед самим собой. На трезвую голову я бы не лег в постель с Виталиной и не стал бы ее трахать. Но поймет ли меня Рита? — Скажи спасибо своему водителю, — сердится Захар, — вовремя нашел тебя и позвонил мне. Хмурюсь. — К чему эта забота? Как будто в первый раз с пахмы болею. — Ты весь белый лежал в несознанке. Я думал, не дождемся врача — быстрее склеишь ласты. Разбито приподнимаюсь на локтях. — Я пил коньяк. — А такое чувство, что манаги обожрался! — яростно выкрикивает брат. — Не ори. Башка трещит. — Да чтоб она раскололась! Ты меня так напугал… Заставляю себя сесть. В голове еще тяжесть, меня немного штормит. — Где Рита? — спрашиваю. Разговор с ней я помню четче. Но мне действительно было настолько хуево, что я мог рухнуть на пол прямо в кухне. — Не знаю. Не видел ее еще. — Брат продолжает сердиться, меряя шагами комнату. — Тебе точно лучше? Меня Антон с работы выдернул. — Да, порядок.