— Я тогда поеду, — нехотя сообщает и укоризненно качает головой, — а ты звони, если опять станет хуже. Захара не провожаю. Шевелиться лишний раз еще сложно. Окидываю взглядом спальню. Все вещи Риты вроде бы здесь. Значит, она где-то сидит и обижается. Придется ее найти и терпеливо выслушать, какой я гад и сволочь. На туалетном столике вижу ее помолвочное кольцо с бриллиантом. Рита настолько им дорожит, что боится надевать без повода, чтобы ненароком не потерять или поцарапать. Пылинки с него сдувает. Пожалуй, отправлю Власова в магазин, пусть еще что-нибудь прикупит для Риты из ювелирки в качестве моего глубочайшего раскаяния. Она девочка неискушенная. И добрая. Всегда мне все прощала, что бы я ни натворил. И на этот раз простит. Никуда не денется. — Власов! — рявкаю, спускаясь по лестнице на первый этаж. — Да, Мирон Олегович? — показывается мне на глаза. — Где Маргарита? — Не знаю. Не видел ее с ночи. — Так отыщи. И приведи ко мне. Антон срывается на поиски. Я приземляюсь на диван и лениво откидываюсь на спинку. Сушняк мучает. Вот сейчас бы Тамару позвать, чтобы воды принесла или рассола. Только домработница неожиданно попала в больницу. Без нее в доме как без рук. Неприятности как-то разом навалились. — Мирон Олегович, а Риты нигде нет, — через некоторое время возвращается Антон. — Как нет? — приподнимаю бровь. — Ни в особняке, ни во дворе. Я все тщательно проверил. — Да чтоб ее… Малышка осмелилась пойти против моего слова? Не было в ней таких качеств. Моя послушная тихая Рита всегда спрашивала, прежде чем куда-то уехать. Боялась меня. Осмысление варианта, в котором в моей жизни нет Риты, кипятит кровь и подгоняет сердце яростно долбить грудину. Я слышу его биение. Тело окутывает жаром настолько сильным, что испарина проступает на лбу, все внутри огнем горит, перед глазами полыхает алое зарево. Дыхание учащается, как у загнанного зверя. — Найди, — рычу, прожигая Антона взглядом. — Хоть из-под земли достань, но приведи! Сильно сжимаю кулак. До хруста. До боли. До побелевших костей на казанках. Власов, трусливо кивнув, выходит из особняка. Я встаю с дивана. Сучка. Моя маленькая сучка. Видимо, слишком больно ее задела моя выходка. Я и сам от себя не в восторге. Уж точно бы не похвалил. Но каждый имеет право на ошибку. Ее надо обсуждать и решать, что делать, а не сбегать. Что за детский сад?! Я не мальчишка, чтобы играть со мной в прятки. Мне нужно остыть перед разговором. Придумать нужные слова, красивые, цепляющие душу фразы, комплименты. Решаю принять душ. Но даже ледяная вода не помогает. Я киплю внутри. Этот жар — из-за моей девочки, его ничем не унять. Поможет мне только сама Рита. Через час мучительного ожидания телефон звонит. Я подрываюсь к трубке, думая, что это Власов или Рита, но меня тревожит Виталина. Я не хочу с ней общаться. Мы уже обсудили наши отношения и расстались. Конечно, не без ее истерики, но я четко дал ей понять, кого хочу видеть рядом с собой. И даже та чертова ночь не изменит моего решения. Сбрасываю звонок, однако Вита звонит снова и снова. Я не могу вырубить трубку из-за Антона. — Да! — в какой-то момент сдаюсь и отвечаю Вите. — Мироша, привет, — щебечет. — Как дела? Ты так быстро уехал из отеля, а ведь я надеялась на утреннее продолжение. — Не тешь себя напрасными надеждами. Между нами все кончено, и этого не изменить. — Но как же так? А прошлой ночью ты мне другое нашептывал. Говорил, как сильно любишь и как ахренительно кончаешь со мной. Мы вообще-то вчера помирились. Неужели забыл? — Не помню я такого. — Потеря памяти не освобождает от ответственности, — хихикает. — Ну правда, любимый, всего несколько часов прошло, а я так по тебе соскучилась. Давай увидимся? Пожалуйста-пожалуйста. Ее скулеж лишь сильнее раздражает. Я ненавижу грубить женщинам, как-то унижать их достоинство. Это не моя тема. Но еще больше ненавижу, когда эти самые женщины навязываются. Меня это сразу от них отторгает. Хочется отряхнуться. — Вчера я был пьян. В хламину. А если ты помнишь каждое слово, что я сказал, значит, была вменяемая и захотела раздвинуть передо мной ноги. И да, я тебя выебал. А в сексе все-таки последнее слово за женщиной, что тоже не освобождает тебя от ответственности. — Ах вот как, Суворов?! — взвизгивает. — Именно. Я не знаю, чего тебе вчера наобещал, но на трезвую голову я хочу быть только с Ритой. Виталина первая сбрасывает звонок. Вот и славно! Я и так на взводе, а она еще больше испортила настроение. Спустя пару часов возвращается Власов. — Почему один? — встречаю его в прихожей. — Неужели не нашел? — Тут такое дело… — мнется. — Маргарита сейчас у Арины. Я выяснил точный адрес. — Тогда почему не вернул ее домой? — откровенно злюсь. — Она сказала, что вы дали ей слово больше не делать ничего против ее воли. И передо мной возникла дилемма: исполнить приказ и при этом выставить вас пустословом или согласиться с отказом Маргариты возвращаться к вам. Это действительно так. У нас в прошлом были разногласия. Перед тем как согласиться стать моей женой, Рита потребовала пообещать ей полную свободу в действиях. — Пожалуй, в этой ситуации ты поступил верно, — вынужден я согласиться. — Рита что-то сказала? — Она передала письмо, — достает из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт. — Как романтично, — хмыкаю. Рита-Рита… какая же она нежная натура. Я не рассчитываю прочесть слова о любви. Наверное, там будут грустные стихи. Но хотя бы так. А еще я доволен, что девочка, пусть и на расстоянии, все равно остается под моим контролем. Забрав письмо, сажусь на диван. Нетерпеливо разорвав конверт, вчитываюсь в строчки, но стопорюсь уже в начале: «Ну привет, кусок говна…» Я не то что в шоке — в ауте. Нет, я бы ни за что не поверил, что такую херь могла написать Рита, если бы не почерк. Он принадлежит ей. Я знаю каждую петельку на выведенных ею буквах. Столько оскорблений в мой адрес я не слышал за всю жизнь. Да и если бы кто-то осмелился, то в тот же день был бы уже мертвым. А внизу листа вместо слова «прощай» читаю это — «и вообще, пошел ты на хуй!» Стиснув зубы, шумно выдыхаю. Черт бы ее побрал! Другому человеку не простил бы. Даже родному брату. Но Рита… Если с ней что-то случиться, я сдохну. Настолько сильная, неконтролируемая, необъяснимая у меня к ней тяга. Сминаю проклятый лист и бросаю в пепельницу на кофейном столике. — Власов, — снова рявкаю и протягиваю руку, — зажигалку! — Сжигаю ебучее письмо. — А теперь вытряхни это на улице, — пренебрежительно киваю на остатки листа. — Чтобы я даже пепла не видел. Глава 5 Рита На следующий день — Рита открой дверь! — грохочет Суворов и ударяет по ней кулаком, так что железное полотнище вибрирует. — Нет, Мирон, уходи! — проглотив слезы, кричу в ответ. Он выбрал другую женщину. Вдребезги разбил мою гордость, унизил, в хлам уничтожил и без того невысокую самооценку. Но это не самое страшное…