— Я не знала, — сказала я, искренне заинтересовавшись. — Где? Что он делает? Хорошо, если он будет рядом. — Рядом? — Со мной, мама. Рядом со мной. У меня маленькая квартира в Верхнем Вест-Сайде, рядом с университетом. — Ты уже сняла квартиру? Она серьезно? — Мама, занятия начинаются через несколько недель. Конечно у меня есть квартира. — Но у тебя все еще есть квартира в Калифорнии, и занятия не начнутся до сентября. — Профилирование начнется в августе, а июль почти кончился. Я знаю, что у меня до сих пор есть квартира в Калифорнии. Вот почему у меня нет времени на это. — Я обвела рукой заднее сиденье, мой взгляд поймал взгляд Брэнтли в зеркале заднего вида. Его прищуренные глаза напомнили мне, чтобы я следила за тем, что говорю при своей матери. Я могла слышать его немое предупреждение: не расстраивай миссис Фицджеральд. Я сделала глубокий вдох. — Именно поэтому мне нужно уехать, как только закончится наша встреча в понедельник. Мне нужно многое упаковать и перевезти. Брэнтли подъехал ко входу в кафе-кондитерскую «Грифон». Когда он вышел, чтобы открыть дверь матери, она сказала: — Давай разберемся с этим потом, ладно? Нам нужно обсудить это с Алтоном. Я жила во временной западне. Это было единственное правдоподобное объяснение, которое я смогла придумать. Ничто не изменилось в Саванне или вокруг поместья Монтегю. И никогда не изменится. Аделаида понизила голос, когда мы подошли ко входу. — Конечно, я бы лучше поела в «Балластон», но, как ты знаешь, туда нужно идти до четырех часов, а с нашими гостями, прибывающими только в шесть тридцать, мы просто не успеем. — Она потянулась к моей руке. — Но так, как ты дома, мы сможем это организовать. Я помню, как тебе нравилось переодеваться к полднику с твоей бабушкой. Когда мне было четыре. Дожить бы до понедельника. Глава 8 Настоящее Я слышала голоса из большого зала, когда Джейн вошла в мою комнату. Как только она закрыла за собой дверь, они исчезли. Если бы только она могла заставить их действительно исчезнуть. Я выдохнула и села на край кровати. — Что случилось, дитя? — Её тёмные глаза сверкнули. — Я имею в виду госпожа адвокат. Я сжала руку Джейн, когда она села рядом со мной. — Мне жаль, что я не общалась с тобой. Думаю, я хотела… — Не беспокойся. Я знаю, что ты хотела. Ты хотела новую жизнь вдали от всего Монтегю-барахла, а я — его часть. — Она повела головой по кругу на последнем слове. — Лучшая часть. — Твоя мама там внизу рассказывает всем, что ты спустишься через минуту. Прошло больше минуты, и ты не там. Я сморщила нос. — Как думаешь, они заметят, если я не покажусь? — И пропустишь веселье, когда покажешь всем этим чопорным занудам в рубашках, какой красивой и успешной женщиной стала Алекс Коллинз? О нет! Ты спустишься туда с высоко поднятой головой. Мои щеки покраснели, когда я вспомнила, как кто-то другой говорил мне то же самое. Я ненавидела то, как Нокс продолжал проникать в мои мысли. Челси сказала весело провести время, не сближаться, и использовать его, как мужчины использовали женщины все время. Я попробовала, и я сделала это. Но у меня не получилось. Несмотря на то, что я оставила его в «Дель-Маре», он постоянно присутствовал в моих мыслях. Как он? Кто он на самом деле, его настоящее имя? На кого он работает? Где живет? — …сделала, пригласив половину Джорджии! Мое внимание вернулось к словам Джейн. — Что? Мама сказала несколько человек. — Ну, ди… Алекс, если тридцать шесть…нет, тридцать семь человек — это несколько, то это то, что она сделала. Я выдохнула и легла обратно в кровать. — Зачем? Джейн потянула меня за руку, чтобы заставить сесть. — Не вздумай растрепать эти чудесные волосы. Они такие красивые и длинные, только взгляни на эти кудри. Гордость от её похвалы мгновенно затмила воспоминание о том, когда мои волосы не были длинными и красивыми. Джейн притянула меня к себе и обняла. — Нет, — сказала она. — Не пускай этих призраков обратно. Держи их там, где им нужно быть. Ты будешь гордо стоять и покажешь всем, какой может быть женщина Монтегю. — Коллинз, — поправила я. Она выпустила меня, и ее улыбка вернулась. — Это моя девочка, мисс Алекс Коллинз, и гляньте на это платье. Ты будешь в центре внимания. Я сделала глубокий выдох. — Наверное, пора. — Конечно. Ну что ж, давай начнем… — Показуху, — сказала я, заканчивая её предложение. Я пошла к зеркалу в полный рост и провела итоговую оценку, поправляя тафту моего светло-голубого платья. Светло-голубого… Как глаза. — Ты знаешь, — подметила я, — Если бы я действительно была Алекс, а не Александрия, я бы не выглядела так, будто только что вышла из «Стальных магнолий». — На тебе нет шляпы и белых перчаток. Ты выглядишь, как официальная Алекс. — Тогда почему я чувствую себя Александрией? — Потому что Александрия тоже хорошая женщина. Не имеет значения, как ты себя называешь. Важно то, что внутри. У тебя есть сердце, которое знает, что правильно и что неправильно. Вот почему в один прекрасный день ты станешь великим, сильным адвокатом… Может быть, даже судьей! Судья Коллинз. Моя улыбка погасла. — Мама не хочет, чтобы я занималась правосудием. Замешательство заволокло выражение лица Джейн. — Что? Только не миссис Фицджеральд. Нет, ты не так ее поняла. Она рассказывала всем, кто слушает о тебе и о том, чем ты занимаешься. — Не думаю, что неправильно поняла её, но приятно это слышать. — Теперь иди! Или шоу начнется без тебя. Я кивнула. Да начнется шоу. Люди начали оборачиваться, пока я спускалась по винтовой лестнице. Было, как минимум человек десять, в большом зале, не включая персонал. С каждым шагом я видела все больше людей в передней гостиной и еще больше в главной гостиной. Натянув на лицо улыбку, я кивала и отвечала надлежащим образом на приветствие каждого из гостей. «Александрия, посмотри, как ты выросла!», «Александрия, так хорошо, что ты дома», «Поздравляю, дорогая, что у тебя всё хорошо с колледжем.» Входная дверь, по-прежнему открытая, позволяла влажным порывам ветра Джорджии пронизывать фойе, по мере того, как прибывало всё больше и больше людей. Все это время я искала в толпе мою мать. Где она? Она причина, почему я здесь. — Александрия! Мышцы моей шеи натянулись, когда я повернулась к моей одно-время-лучшей подруге. Она покачивалась от волнения, её светлые волосы, собранные в какой-то вьющийся пучок, подпрыгнули и больше локонов рассыпались вокруг ее идеального фарфорового лица. Это был мир дыма и зеркал. Все казалось идеальным снаружи, но это была лишь иллюзия. — Милли. Моя шея напряглась, а глаза закатились, когда она обняла меня. Закатывая веки, я поймала усмешку высокого, тощего мужчины рядом с ней. Как только она отпустила меня, я протянула ему руку. — Здравствуйте, я Алекс, — сказала я, борясь с желанием добавить «андрия». — Вы, должно быть, жених Милли? Он пожал мою руку. — Да, Йен. Йен Петерсон. Милли сунула левую руку мне к лицу. Бриллиант был, ну, бриллиант в крапанах (прим.: крапаны — то, чем крепится бриллиант к кольцу). — Разве оно не замечательное? — спросила она. — Мы так счастливы!