– Вроде как да. Поначалу было тяжело, все стекла побили. Но оказалось, что это были лишь цветочки. – Витторио грустно улыбнулся. – Сижу вечерами в темноте, окна забил досками. Ехать мне некуда. Авось и пронесет. Бакалейщик протянул Витторио пакеты, тот расплатился. – Давай кофейку выпьем, а то мне тут и поговорить-то не с кем. Торговли, считай, что никакой. Забегут за свежим хлебом и домой, прятаться. Вот так и живем. – Давай, я здесь все сделал, после тебя снова заберусь в свою берлогу. – Сам-то, чем, думаешь, все закончится? Смотрел ассамблею? Я очень ждал, что решат. А там сплошная возня и склоки. Так и не понял, на чем сошлись-то? – Смотрел. – Витторио грустно улыбнулся. – Нам бы сплотиться, а мы даже в такой ситуации готовы друг другу глотку перегрызть. Прогнили что-то мы и не заметили. Вон, в Вене не лучше, чем у нас в Неаполе. Да так сейчас по всему миру. – Угу, в итоге все по своим домам разошлись, и все. Хотя вроде как фонд организуют, в помощь тем, кто уж совсем голодать будет… – Слышал. Посмотрим. Вот мы тоже вроде бы пока не голодаем, а что, хорошо живем? Как будто война снова. Даже хуже, не знаешь, от кого чего ждать. Сосед может тебе нож к горлу приставить. – Витторио опустил голову и долго ею качал, как будто пытаясь хоть немного вытрясти из нее тяжелые мысли. Оба молчали. Разговор все больше уводил их в темную пучину реальности и пугающего будущего. Нужно было время, чтобы человек, вот так резко вырванный из своей привычной действительности, смог адаптироваться к тому, что сейчас творилось вокруг. Каждый из них вспоминал что-то свое, из той, прежней жизни, казавшейся сейчас беззаботной и счастливой. – А что это за чепуха, почему мы сейчас не видим эту комету и гадаем, что там с ней? Может, она уже испарилась, а мы тут все продолжаем дрожать? – Бакалейщик наконец-то вспомнил тот вопрос, который пришел ему в голову пару дней назад и все никак не давал покоя. – Да, такое бывает, и комета попала точно в нашу «слепую зону». С Земли ее не видно, потому что она летит на дневном небе, рядом с Солнцем. Это как со звездами, мы их днем не видим не потому, что их нет у нас над головой, а потому что небо слишком светлое. Ее пытались увидеть, но она не настолько яркая. Можно было бы заснять со спутника, что постоянно следит за Солнцем, но и тут незадача – комета не подойдет настолько близко к нашей звезде, чтобы попасть в его поле зрения. – Это потрясающе! Мы запустили в космос столько спутников, и в итоге оказались ни к чему не готовы. С кометой ничего сделать не можем, даже не знаем, что с ней сейчас творится. Вы же к этому готовились?! – Готовились, – с едва заметной усмешкой проговорил Витторио, – но понарошку. В глубине души все понимали, что это практически невозможно. Мы считали вероятности, я сам их считал… Ну и выходило, что все это, конечно, и могло случиться, но когда-нибудь потом, не сейчас. – Вот и я говорю – это испытание за нашу гордыню. Мокнул Господь нас в этот чан, и мы теперь хлебаем. – Бакалейщик замолчал, уставившись в окно, взгляд его гулял где-то далеко в опустевших полях. Витторио понял, что ему пора. Не нужно больше бередить то, что и так раздирало душу. – Ладно, поеду. Спасибо за кофе и беседу, заеду через неделю. – Подумав, он добавил. – Постараюсь. Дорога в горы была как всегда пустынна. Похоже, старый профессор остался здесь последним жителем. Виноград был давно собран, и деревья набирались сил перед новым циклом, повторяющимся из года в год. Если люди исчезнут, то для них, по сути, ничего не изменится. Деревья и лозы укроют весь склон, где когда-то жили люди. Природа отвоюет свое. А что человек? В очередной раз в критической ситуации он вновь и вновь, из века в век становится главным врагом самому себе. Комета еще летела к Солнцу, а на Земле уже текла кровь, и с каждым днем эта река становилась все полноводнее. На повороте луч солнца отразился от бокового зеркала и ослепил профессора. Витторио зажмурился и вспомнил тот теплый сентябрьский день, когда перед ним встал выбор. Он часто вспоминал его, почти каждую ночь, перед тем как заснуть, к нему снова и снова приходили те двое мужчин. Все случилось именно так, как говорил тот американец, хоть Скало и пошел на сделку со своей совестью. А что они получили в итоге? Выиграли месяц? Всего месяц. Целый месяц! Сейчас месяц был целой жизнью. Они отодвинули хаос, но тот журналист все равно активировал детонатор и, судя по всему, получил все, что хотел. Могло ли быть по-другому? Наверное, нет. Правильно ли тогда поступил Витторио? Наверное, да, хотя сейчас его и проклинают те, кто все еще жив благодаря решению старого профессора. Вот такой парадокс. Витторио остановился у ничем не примечательной загородки из досок, ветвей и плюща. Он сделал ее своими руками, чтобы отгородиться от мира, надеясь на то, что она хоть как-то убережет его от заезжих патрулей, и мир постепенно забудет о нем. Кряхтя, он отодвинул заборчик в сторону, заехал внутрь, достал из канавы метлу, замел свои следы и поставил загородку на место. Маленькая машинка медленно поехала к одинокому, покинутому на вид дому посреди засыпающей осенней природы. * * * 9 декабря 2023 года, 19:30 UTC+1, расстояние до кометы: 1.220 а. е. Людская река вытекала из собора Святого Петра. Несколько минут назад закончилась необычная служба, которую проводил лично Папа. Ватикан был полностью оцеплен военными, а площадь по периметру была перегорожена бетонными блоками и стальными заграждениями. Виа делла Кончилиационе была полностью заполнена людьми. С крыши собора за толпой внимательно следили снайперы. На службу были допущены лишь избранные счастливчики, а остальным было предложено следить за трансляцией, которую вели все крупнейшие телеканалы. Христиане всего мира, люди других конфессий, как и их далекие предки, тысячелетия назад поклонявшиеся богу-Солнцу, молились нашей звезде. Никто и ничто, кроме нее, уже не могло ничего изменить. Саму комету не видели на протяжении почти двух недель. Ее орбита пролегла так, что она не попадала в область видимости космических аппаратов, изучающих Солнце. Если говорить точнее, то один из пары спутников STEREO, летящих по той же орбите, что и Земля, но опережая или отставая от нашей планеты на шестьдесят градусов, мог бы зафиксировать полет кометы с близкого расстояния. Для этого космический аппарат нужно было развернуть, и такие маневры уже не раз с успехом проводились в прошлом. Проблема была в том, что связь с этим спутником прервалась еще первого октября 2014 года. Попытки восстановить контроль были предприняты спустя два года и увенчались временным успехом, но через месяц STEREO-B замолчал навсегда. Другой космический аппарат – SOHO, расположенный в полутора миллионах километрах от Земли на воображаемой линии, соединяющей нашу планету и Солнце, был хорошо известным открывателем околосолнечных комет. Уже тысячи ледяных глыб, приближающихся к Солнцу и становящихся активными от его жара, были открыты на снимках с двух солнечных коронографов, установленных на этом спутнике, который все еще продолжал работать, несмотря на свой почтенный возраст. К сожалению, и здесь комета «выбрала» такой путь, что совсем немного не зашла в поле зрения одного их этих приборов, аккуратно огибая его по дуге. Любители астрономии предпринимали постоянные попытки отыскать комету на дневном небе. Как бы это ни казалось странно, но самые яркие кометы, приближающиеся к Солнцу, могли становиться видимыми даже на голубом небе, посреди ясного дня. Однако комета Ковалева-Тереховой была не такой. Она не могла похвастаться ни своим размером, ни активностью, уникальной ее делала лишь орбита, пересекающая орбиту Земли в неудачное время. В итоге все попытки отыскать ее с Земли оказались безрезультатными. Такое положение дел вызвало новую лавину слухов и домыслов. Информационное пространство бурлило. Каждый день появлялись все новые и все более устрашающие теории: «Ученые видят комету, но скрывают это. Она увеличилась настолько, что просто-напросто уничтожит Землю», «комета источает смертельный яд, и атмосфера планеты будет полностью отравлена на сотни лет вперед», «комета является космическим кораблем пришельцев и выполняет маневр перед высадкой на Землю». На фоне всей этой истерии мир содрогнулся от страшного известия – в Южной Америке одна из сект устроила массовое самоубийство. В огне сгорели более двухсот человек, включая детей. И, к сожалению, было абсолютно ясно, что это лишь начало. Сергей уже много недель не открывал почтовый ящик и социальные сети. Они были заполнены тысячами сообщений, которые астроном уже давно перестал читать. Мир, сначала старающийся сопротивляться панике, в итоге рухнул в нее с головой. На Земле сейчас не было практически ни одного спокойного места. До наступления комендантского часа в Москве оставалось менее тридцати минут, и Сергей спешил домой. С начала декабря он съехал со своей съемной квартиры и вернулся к родителям. У него имелся пропуск, но он предпочитал не оставаться на улице допоздна. В городе было неспокойно. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с теми боевыми действиями, что творились во многих мегаполисах Европы и США, но все же обстановка оставалась тревожной. Участились грабежи и разбои. Вместо ювелирных магазинов нападению подвергались простые супермаркеты и грузовики, перевозящие продукты. На улицах, вслед за полицией и Росгвардией появились и военные патрули. Ковалев работал без выходных. В институте они с Андреем создали стенд для отработки их роботизированной системы и раз за разом испытывали ее в разных ситуациях, вылавливая последние неточности и шероховатости в работе. До сдачи проекта оставалось меньше недели, и сейчас Сергей даже не каждую ночь приезжал ночевать домой, все чаще оставаясь в институте, проваливаясь в сон по несколько часов на раскладушке. Уход в работу помогал отвлечься от всего того, что происходило вокруг: от новостей до очередей в магазины, куда теперь пускали по паспорту и лишь в определенные дни недели. Работа стала его эскапизмом. Атмосфера становилась все тягостнее, и Ковалев поймал себя на мысли, что уже ждет эту дату – шестнадцатое января, чтобы страшный пузырь ожидания неизвестности наконец-то лопнул. Ну, а дальше будь что будет. В ста восьмидесяти двух миллионах километрах от Земли комета прошла перигелий – незримую точку максимального сближения с Солнцем. Ее ядро кипело, как забытый на огне чайник. Отовсюду вырывались все новые плюмажи выбросов газа и пыли. Поверхность ядра трещала по швам, обрушивались огромные каверны, исчерпавшие запасы летучих веществ, некогда скрытых под поверхностью. Но, несмотря ни на что, оно сохраняло свою целостность. Комета навсегда прощалась с Солнцем, к которому так стремилась на протяжении миллионов лет своего одинокого путешествия. Теперь ее путь лежал навстречу Земле. * * * 24 декабря 2023 года, 20:40 UTC-5, расстояние до кометы: 0.754 а. е. Флетчер сидел на семидесятом этаже Нью-Йоркского небоскреба, в одном из самых известных и дорогих ресторанов города. Теперь это была его жизнь, и он к ней очень быстро привык. Наступил рождественский сочельник. Не сказать, что Брендон являлся человеком религиозным, хотя в детстве, стащив что-то из продуктовой лавки, он всегда просил Бога о прощении. В его доме никогда не было тех пышных праздников, что любят показывать в кино. Он не ждал подарков, а став постарше, начал просто слоняться со своими дружками в праздничную ночь по подворотням, отыскивая пьяных людей, бредущих нетвердой походкой домой, и забирая все то, что не успели вытащить из их карманов в пабах. Как всегда, Флетчер выбрал столик у панорамного окна. За ним простирался знакомый и в то же время такой незнакомый город. Почти не было иллюминации, небоскребы оставались темны, и лишь кое-где в окнах все еще горел свет. Не пестрели рекламой улицы. После введения в город солдат правительству удалось оттеснить протестующих и создать в центре Манхэттена «зеленую зону» – небольшую охраняемую часть города, где снова могли ездить автомобили, работали дорогие магазины и рестораны. За ее пределами, вне основных магистралей, которые тоже патрулировались бронеавтомобилями, царил хаос. Нью-Йорк постепенно пустел и к рождеству уже чем-то напоминал город-призрак, в крохотном сердце которого еще теплилась жизнь. К столику вымуштрованной походкой подошел официант, виртуозно открыл бутылку вина и немного налил в бокал Флетчера. Тот с задумчивым видом отпил, покрутил его в руках, пытаясь уловить исчезающий аромат и распознать раскрывающийся букет. Хотя кого он обманывал? Брендон хорошо научился подражать богатой жизни, но не жить ею. Он не разбирался в вине. Найдя понравившийся ему сорт, он просто каждый раз заказывал самую дорогую бутылку, которая имелась в винной карте. Официант невозмутимо ждал, выпрямившись по стойке «смирно». Флетчер не торопился, он играл свою любимую роль. Наконец он кивнул, и официант наполнил бокал. После своего праздничного ужина Брендон стоял в холле, ожидая пока «Скала» подаст машину ко входу. У него было отличное настроение, он праздновал свой личный праздник – сегодня прошел его последний эфир. Самый дорогой из всех. За то, чтобы пригласить Флетчера к себе в студию, в этот вечер развернулась настоящая финансовая война, победителем которой, безусловно, был он сам. Подоспел и такой ожидаемый инфоповод – лишь два дня назад крупные оптические телескопы, находящиеся в Чили (а сейчас приближающееся небесное тело было видно только из южного полушария), подтвердили сообщения астрономов-любителей о том, что, несмотря на все надежды и молитвы, комета «Судного дня» после сближения с нашей звездой чувствовала себя вполне хорошо. Последний рубеж обороны был прорван. Это подстегнуло новую, еще более страшную волну паники. Хаос, в который погружалось человечество, получив новую подпитку, усиливался. Люди инстинктивно бежали из больших городов, как будто все грядущие напасти падут лишь на мегаполисы. Кто-то строил подземные убежища, заполняя их всем, что еще можно было найти в пустых магазинах. Кто-то приходил к Богу, а кто-то пользовался паникой, грабя и убивая. И последних было немало. Наконец-то вслед за отъезжающим автомобилем подъехал тот, которого дожидался Флетчер. Первым на улицу вышел «Хорек», он открыл дверь и кивнул боссу. Брендон спустился по невысоким ступенькам и сел в автомобиль. Телохранитель сел рядом с ним. Машина мягко тронулась и поехала по запруженным улицам «зеленой зоны». За окном текла до странности нормальная жизнь, люди торопились по домам, чтобы отметить праздник и хотя бы на несколько часов забыть об окружающей их реальности. Флетчер поймал себя на мысли, что последние дни даже в нем пошатнули уверенность за свое будущее – он тоже ощутил неприятный холодок страха. А вдруг все это затянется на долгие годы, и даже солнечный остров не сможет спасти от царящего вокруг апокалипсиса? Вдруг закончится еда и ее будет не достать даже за сумасшедшие деньги? Или похолодает настолько, что и впрямь замерзнут даже теплые моря? А такие предсказания тоже были, и чем они были страшнее, тем легче разносились по миру. «Наступит новый ледниковый период, человечество снова будет загнано в пещеры и отброшено на тысячи лет назад». Все любили читать фантастические романы или смотреть зрелищные фильмы, но никто не хотел испытать это на себе. Из задумчивости Брендона вывел резкий клевок остановившегося автомобиля. Сначала он не понял, что происходит и куда смотрит «Скала». Слева от них был поворот на боковую улицу, где явно что-то происходило. Флетчер опустил стекло и попытался прислушаться, но все звуки заглушал рокот десятков моторов стоявших в пробке машин. Бояться было нечего – они находились в центре «зеленой зоны», под защитой армии и полиции. Последнее время ходили слухи, что боевые отряды протеста хотят прорвать оборону национальной гвардии, но руководство города заявляло, что это невозможно и бояться абсолютно нечего. Вдруг фасады и окна домов пустынной улицы осветились белыми сполохами, стали слышны сухие звуки выстрелов. Брендон внимательно, как под гипнозом, смотрел сквозь открытое окно на эту улицу. Он убеждал себя, что все под контролем – с ним охрана, здесь много машин и ничего произойти не может. Не должно. Его взгляд выцепил какое-то движение. На улице стали появляться люди, и они явно бежали навстречу. Некоторые стучались в двери домов, пытались залезть на крышу или просто бежали дальше. Фигур становилось все больше. Флетчер с опаской взглянул вперед – они наглухо застряли в пробке, хотя никто не ожидал ее здесь встретить. Мимо машины пробежал мужчина с глазами загнанного животного. В них был лишь страх. Первобытный страх перед более сильным хищником. Люди бежали среди стоящих автомобилей, как будто река, текущая сквозь перекаты. Брендон высунулся из окна и кричал им, спрашивая, что происходит. Какая-то женщина остановилась перевести дух, облокотившись о машину, и тяжелым, свистящим голосом произнесла: «Они прорвались». Брендон почувствовал, как его волосы встают дыбом. Глубинный, сковывающий страх растекался по телу. Телохранитель потянулся через него и закрыл тонированное стекло автомобиля. В его правой руке Брендон увидел пистолет. – Вроде поехали… – проговорил «Скала», и их машина резко тронулась с места. Флетчер загнанно смотрел то на улицу, где после небольшой паузы снова появились темные фигуры, то на дорогу впереди. Машины медленно, очень медленно продвигались вперед, а фигур становилось все больше. Автомобиль, ехавший перед ними, внезапно встал, и из него выскочили водитель и два пассажира, которые бросились вверх по улице. «Скала» выругался, дал газу и ударил брошенную машину в правую часть бампера, пытаясь сдвинуть ее влево. Это ему удалось ровно в тот момент, когда темные фигуры добрались до них. Какой-то человек в красной бандане прыгнул на капот, видимо, пытаясь рассмотреть тех, кто был внутри. Водитель еще сильнее надавил на педаль газа, и машина рванула вперед, сбросив того наземь. Они ехали по улице, и Флетчер неосознанно снова обратился к Богу, моля его о том, чтобы тот расчистил дорогу перед их машиной. Слева и справа бежали люди, и не было никакой возможности разобрать, кто они. Одна группа людей тащила на себе какие-то металлические конструкции, видимо, пытаясь перекрыть движение. Было понятно, что им не удастся проскочить до того момента, как мышеловка захлопнется. «Скала» вжал педаль газа в пол, и они со всего маха врезались в нагромождение бывших полицейских заграждений, не сумев полностью пробить их насквозь. Флетчер не успел крикнуть «Стой!», как его водитель открыл дверь и выпрыгнул наружу, стараясь освободить путь, воспользовавшись временным замешательством нападавших. Но у него ничего не получилось. Не успел он отбросить один из застрявших под машиной предметов, как прогремел выстрел, потом еще один и еще. Огромный охранник упал спиной на капот и начал сползать вниз. Флетчер был в ужасе, смотря на все происходящее будто в замедленной съемке. Кто-то дернул его за правую руку и потянул прочь из обездвиженной машины. Брендон обернулся и увидел напряженное лицо «Хорька» с ледяными глазами, которые так поразили его. Журналист быстро закивал, а тот сказал лишь: «Стой за мной». Люди вокруг бежали в разных направлениях, и Флетчер подумал, что им удастся затеряться, но звуки выстрелов привлекли к ним ненужное внимание. По всей улице ревели сирены сигнализаций дорогих магазинов, которые не успели укрыться за бронированными рольставнями. Нырнув в переулок, охранник толкнул босса в спину, и они побежали. Через несколько мгновений небольшая группа людей во главе с огромной фигурой, державшей небольшой, казавшийся в его руках игрушечным, револьвер, заметила их и помчалась следом. На параллельной улице также царила паника, но большая часть магазинов уже успела наглухо замуровать свои витрины, и здесь пока не было видно погромщиков. Брендон загнанно озирался по сторонам, сложившись пополам и пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха. Охранник вновь рванул его за руку и, подгоняя, потащил за собой. Они бежали к небольшому ювелирному магазину, который еще не успел опустить защитные ставни. Дверь была заблокирована, в торговом зале было темно, полоска света пробивалась лишь из подсобного помещения за кассой. Они стучали по стеклу, умоляя на секунду разблокировать дверь и пустить их. То ли их не видели, то ли просто игнорировали, но дверь оставалась закрытой. Флетчер продолжал колотить по витрине, когда чуть не подпрыгнул от звука выстрела у своего левого уха. Он резко обернулся и успел заметить, как огромная фигура, на мгновенье показавшаяся ему «Скалой», на бегу врезалась в «Хорька», и они вместе ударились о витрину. Толстое стекло лопнуло, оба упавших стали возиться на полу, стараясь задушить друг друга. Самого Брендона схватили за руки, вывернув их назад так, что пришлось сложиться пополам. Вновь раздался выстрел и внутрь магазина прыгнули еще двое налетчиков. Флетчеру было больно и страшно, перед собой он видел только две пары ног и тело одного из нападавших в разливающейся темной луже крови. Падая, тот выронил пакет и теперь вокруг него мостовая была усеяна коробками новеньких телефонов и других гаджетов – видимо, его трофеями. В правой руке он все еще сжимал пистолет. Крики в магазине стихли, но Брендон не видел, что там происходит. Когда он попытался оглядеться, то на его спину поставили ногу, грубо прижав к тротуару. Кто-то рыскал у него по карманам. – Прошу, я все отдам, забирайте все. – Голос Флетчера стал высоким, как будто девичьим. Он, сохранявший хладнокровие в любых ситуация, сейчас был полностью подавлен и испуган. Теперь ему было что терять и ради чего жить. Неужели все это закончится здесь, на этой грязной улице? – Я могу дать большой выкуп! Одним рывком его подняли и поставили на подгибающиеся ноги. – И сколько ты сможешь дать за наших братьев? – перед ним стоял невысокий, щуплый человек в шапке с козырьком и опущенными ушами. От него сильно несло кислым алкоголем. – Ну, сколько ты дашь за это!? – он схватил Флетчера за нижнюю челюсть и указал на то тело, что лежало на дороге, а потом на того гиганта, который неподвижно замер среди осколков разбитой витрины магазина. Немного дальше, привалившись к стене, с обезображенным лицом, превратившимся в кровавое месиво, полулежал «Хорек». Похоже, в свалке ему все же удалость застрелить того бугая, но силы были слишком неравны. – Пятьдесят тысяч каждому. – Флетчер облизывал губы. – Если вернете меня домой. Деньги там. Коротышка засмеялся. – Договорились, но мы заберем все. Впереди трудные времена, ничего личного, брат. – Он дал знак, и Брендона грубо схватили за волосы и ткнули носом в кирпичную стену. Молодчики выволокли из подсобки продавца, а может, хозяина магазинчика, и тот открыл им все сейфы. Они деловито наполняли свои сумки и карманы, когда с улицы послышались выстрелы и звуки сирены. Все выбежали наружу. Метрах в двухстах на улицу выкатил броневик, укрываясь за которым двигались солдаты. Сзади ехало несколько машин полиции, озаряя улицу красно-синим сиянием. Похоже, прорыв постепенно ликвидировали и сейчас прочесывали кварталы. Флетчера волокли, пинали ногами, на него постоянно кричали и пугали расправой. Он бежал, как мог. Улицы, переулки, заборы. Выбежав из очередной подворотни, они наткнулись на солдат, и его снова потащили обратно. Призывы сдаться были слышны совсем близко, можно было рискнуть, рвануть и побежать к своим, но журналисту было очень страшно. Он готов был отдать обещанный выкуп, да вообще все деньги, что были в его апартаментах, лишь бы его отпустили. Брендон Флетчер очень хотел жить. Кольцо облавы сужалось, над ними стрекотали вертолеты, прощупывая улицы и крыши белыми столпами прожекторов. Брендон теперь даже примерно не понимал, где находится. Они вбежали в темный узкий переулок, в который выходило несколько паросбросных клапанов. Его снова ткнули лицом в стену, пока остальные о чем-то совещались. Флетчер пытался прислушаться к разговору, повернув голову, но тут же получил болезненный удар. Налетчики, один за другим стали перелезать через высокую стену из старого красного кирпича. Флетчер подумал, что вряд ли сможет преодолеть ее так же лихо. Его развернули, и журналист снова увидел перед собой узкое скуластое некрасивое лицо того, кто с ним уже разговаривал. На нем расплылась странная ехидно-извиняющаяся улыбка, и внутри у Флетчера все похолодело. – Подождите, я же сказал, что отдам все деньги, все что есть, обещаю… – Он уже не говорил, он молил о пощаде. – Верю брат, но планы изменились, нам пора уходить из зоны. Ничего личного… Он что-то молниеносно вытащил из левого рукава куртки и ударил этим в грудь Флетчера. Это был удар змеи. Брендон еще ничего не понял, как стал оседать, сползая по стене. Он хотел что-то сказать, но не мог. Рот его открывался, но вместо слов оттуда вылетали лишь хрипы. На его губах пенилась теплая и сладкая кровь. Щуплый человечек все еще смотрел ему в глаза и едва улыбался. Через несколько мгновений он сунул длинный и тонкий нож обратно в рукав и стал проворно карабкаться по стене. Флетчер сполз и сейчас сидел, прислонившись к той стене, за которой скрылись его похитители. Красно-белые трубы то и дело выбрасывали вверх клубы пара, который на несколько минут плотно укутывал весь переулок. Справа, там, откуда они пришли, показались два луча мощных фонарей, послышались голоса. Спасение было рядом, нужно было лишь крикнуть «я здесь!». Но он не мог. С каждой попыткой в его легких оставалось все меньше воздуха. Он задыхался. В голове, которая была странно ясной, вспыхнула мысль о том, что раз он не может позвать, то нужно просто шуметь! Брендон из последних сил несколько раз ударил кулаком по асфальту, но никто его так и не услышал – фонари исчезли, и его снова окутал полумрак. Флетчеру было безмерно страшно и так же безмерно жаль самого себя. Как это могло произойти, почему и за что? От мечты его отделяли какие-то часы, которые с каждым ударом затихающего сердца превращались в вечность. * * * 25 декабря 2023 года, 09:10 UTC-5, расстояние до кометы: 0.737 а. е. Харви открыл ногой скрипучую дверь и вошел в дом. Вместе с ним внутрь ворвалось облако утреннего холодного тумана. Не снимая высоких заснеженных ботинок, он прошел в просторную светлую комнату и свалил груду наколотых дров на металлический лист, уложенный возле камина. Все приходилось делать самому – колоть дрова, носить воду из ручья. Здесь не было ни сотовой связи, ни интернета. Единственной возможностью связаться с цивилизацией, от которой он и сбежал, оставалась небольшая параболическая антенна на крыше дома да старый телевизор. Обычно Петерсен включал его за завтраком, смотрел последние новости и, убедившись в том, что сделал абсолютно верный выбор, с легким сердцем снова выключал его на сутки. Так было и сегодня. По телевизору говорили о массовых беспорядках в Барселоне, потом выступал какой-то ученый, рассказывавший о том, что наша цивилизация может потерять все спутники, которые комета превратит в мусорную пыль, и это закроет для нас космос на сотни лет. «Еще одна обнадеживающая новость», – подумал Харви, подбрасывая свежие дрова в камин. Сюжет закончился, и приятный женский голос ведущей произнес: «Мы снова возвращаемся к событиям минувшей ночи в Нью-Йорке. На текущий момент власти города заявляют о более чем двух сотнях погибших и тысяче раненных в ходе ночных беспорядков. В город впервые с Детройского бунта[35] введена армия и тяжелая военная техника. Палаточный лагерь протестующих взят штурмом, производятся задержания. В Нью-Йорке объявлено военное положение. Напомню, что вчера вечером боевые группы протестующих прорвали оцепление «зеленой зоны». В ходе беспорядков были разграблены сотни магазинов, банков и ресторанов. Ущерб все еще подсчитывается. Среди погибших – известный британский журналист, «голос свободы», Брендон Флетчер. Его тело было обнаружено утром, в одном из переулков Манхэттена, с ножевым ранением в грудь. Мы продолжаем следить за развитием событий…». Харви выключил телевизор. Он снова вышел на улицу, прислонившись к деревянному брусу. Перед его глазами стоял тот уверенный в себе человек, которого он встретил на берегу Темзы, кажется, вечность назад. Брендон нравился ему и, даже учитывая то, что между ними произошло, казалось, что тот его тоже уважал. Это было уважение двух профессионалов, пусть и оказавшихся по разные стороны баррикад. Флетчер, в отличие от Харви, добился того, чего хотел – получил славу и деньги, но по злой иронии судьбы был убит теми, кого сам и создал. «Посеявший ветер пожнет бурю» – за две тысячи лет ничего не изменилось. И эта буря захлестнула его с головой. Петерсен еще долго неподвижно стоял, думая о чем-то своем. На голубом небе светило яркое солнце, разгоняя утреннюю изморозь. Сосульки на крыше веранды понемногу оттаивали, блестя и переливаясь словно крохотные бриллиантовые сталактиты. Еще немного, и начнется капель. Оплачет ли кто-нибудь человека, который был известен всем, а умер в страхе и одиночестве в грязном переулке Плавильного котла[36], переплавившего и его жизнь в уже никому ненужное золото?