Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Беловолосый знал эту манеру и понял, кто это, еще до того, как человек показался в проходе. – Отец? Калибан стоял перед ним, одетый в свой фирменный костюм и шарф, котелок из меха шиншиллы в руке. Он не улыбался и не хмурился. Как и обычно. Он был совершенно бесстрастен. – Сын. – Что ты здесь делаешь? – спросил Беловолосый. – Лаки сказал мне, что сегодня вечером будет большая драка, – объяснил Калибан. – Так что я прилетел сюда с Венеры. – Ты прилетел… ради меня? – Я пришел посмотреть на бой. Губы Беловолосого изогнулись в улыбке. Несмотря на то что его отец даже не смог заставить себя сказать, что хочет посмотреть на то, как сражается его сын, один только факт его присутствия уже значил очень много. – Знаешь, я почти выиграл предыдущий бой. Калибан прищурился. – Почти выиграл? Беловолосый начал возбужденно рассказывать: – Да! Понимаешь, мой друг Фирлес, я как раз с ним сегодня дерусь, научил меня, что мне нужно предугадывать действия моего противника. И вот я дерусь с этим ирландским парнем, и мне задают довольно приличную трепку, но в третьем раунде я понимаю, что он собирается дважды двинуть мне по ребрам, а затем… Калибан вскинул руку, заставляя сына замолчать. Затем ледяным тоном поинтересовался: – Ты чему, черт бы тебя побрал, так радуешься? Беловолосый сглотнул. – Ну… э… я делаю успехи, так что… – Успехов недостаточно, – перебил его Калибан. – Я послал тебя сюда, чтобы ты научился драться. Побеждать. Научился быть мужчиной. А ты говоришь мне, что делаешь успехи? – Я просто подумал, что… – Ты знаешь, что сказал мне Лаки, когда я послал тебя сюда? – поинтересовался Калибан. – Он мне сказал, что дети здесь умирают. Он не мог поверить, что я собираюсь отправить сюда собственного сына. И знаешь, что я ему ответил? Беловолосый не хотел знать ответ. Но знал, что отец все равно ему расскажет. Поэтому он просто покачал головой. – Я ответил ему, что, если ты умрешь в этом месте, значит, такова твоя судьба. Я бы не проронил по тебе ни слезинки. Точно так же, как я не пролил ни слезинки, когда твоя мать покончила с собой. – Калибан позволил этим словам на мгновение повиснуть в воздухе. А затем продолжил: – Пусть ты – единственное, что у меня осталось, но я готов потерять и тебя тоже. С этими словами Калибан развернулся и ушел. Беловолосый какое-то время сидел молча. Но он не плакал. Внутри него нарастало какое-то новое чувство. Это было нечто большее, чем гнев. Это была тьма. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Тьма полностью поглотила его. – Не слушай его, хорошо? Помни, что я тебе говорил. Он тебе не нужен. Ты – такой же сирота, как и все мы. Теперь мы – твоя семья. – Фирлес стоял в конце ряда шкафчиков. Он слышал весь разговор. Беловолосый не слышал его. Он встал и повернулся лицом к одному из шкафчиков. А затем принялся бить по нему. Снова и снова, пока металл не начал гнуться, а костяшки пальцев – кровоточить. Когда он остановился, шкафчик выглядел так, словно его измолотили бейсбольной битой. Беловолосый покрылся холодным потом. Его начало трясти. – Я же говорил тебе. Он монстр. Фирлес пристально посмотрел на друга. – Тогда докажи, что он ошибается. – Я не могу… – Беловолосый покачал головой. – Не могу победить тебя. – Ну, разумеется, можешь, – заверил его Фирлес. – Я только что это увидел. Вот как ты меня победишь. Вот как ты победишь кого угодно. Ты уничтожишь то, что стоит у тебя на пути. Будь безжалостным. Будь… Вишезом. * * * Схватка длилась уже два жестоких раунда. Фирлес загнал Беловолосого в ловушку в углу ринга и один за другим наносил ему удары по ребрам. Он чувствовал, как трещат кости под его кулаками. Оба глаза Беловолосого почти полностью заплыли и с трудом раскрывались. Нижняя губа была рассечена. Ухо было покалечено. Лицо – почти не узнаваемо. Но как бы Фирлесу ни хотелось, чтобы его друг уже сдался, тот отказывался признавать поражение. Он просто терпел – удар за ударом. И время от времени улыбался – словно наслаждался этим. Словно он терпел избиение, чтобы что-то доказать. ДИНЬ! ДИНЬ! ДИНЬ! Второй раунд закончился. Фирлес вернулся в свой угол и сел на табурет. Он знал, что победит. Беловолосый даже сидеть не мог. Он безвольно повис на канатах в своем углу ринга. Его тело обмякло. Фирлес даже заволновался, что его друг может умереть, – и на мгновение подумал, что, возможно, для него это было бы лучшим исходом. ДИНЬ! Начинался третий раунд. Фирлес встал. Но Беловолосый не пошевелился. Он все еще висел на канатах. – Сдавайся… просто сдавайся, – шептал себе под нос Фирлес. Беловолосый медленно выпрямился и вернулся в центр ринга. На мгновение Фирлес задумчиво склонил голову. Он не знал, как будет лучше – сразу покончить со всем этим или позволить Беловолосому продержаться до самого конца. По крайней мере, так будет выглядеть, будто он держался до последнего. Взгляд Фирлеса метнулся к трибунам. Отец Беловолосого сидел рядом с Лаки. Когда к ним подошел букмекер, Лаки хотел было прогнать его, но Калибан остановил Шалтая. Полез в бумажник, вытащил сто тысяч вулонгов и передал их букмекеру. Фирлес был поражен. Он не мог поверить в то, что делает этот человек. Он ставил против собственного сына! ДИНЬ! ДИНЬ! Второй звонок. Пора драться. Фирлес нехотя приблизился к Беловолосому, зная, что может закончить этот бой одним ударом. Но он решил выкинуть нечто более сложное. Нечто запоминающееся. И вот Фирлес поднес кулаки к подбородку и оперся на ногу. Его вторая нога поднялась и обвилась вокруг тела. А затем он крутанулся на мыске, словно змея, обвивающаяся вокруг своей жертвы. Это был тот самый нокаутирующий удар, который вынес Девятнадцатого. Тот, что раздробил ему челюсть. Тот, что мог убить Беловолосого, если бы попал ему в голову. Его нога повернулась, готовая нанести последний удар. Беловолосый никогда бы не предугадал этот удар, даже если бы мог. И когда нога Фирлеса поравнялась с лицом его противника… Он промахнулся. На долю сантиметра. Его нога прошла в такой близости от лица Беловолосого, что Фирлес почувствовал исходящий от кожи друга жар. И когда Фирлес завершил свой неудачный удар ногой с разворота, его живот оказался открыт. А вместе с ним и ножевая рана, с которой еще не сняли швы. Еще розовая. Еще не зажившая. Взгляд Беловолосого остановился на его ране. Затем их взгляды сомкнулись и на долю секунды задержались друг на друге. Затем Фирлес слегка, почти незаметно кивнул. Давая негласное согласие нанести ему удар по ране. Чтобы положить конец этой борьбе. Беловолосый сжал кулак так сильно, как только мог. Поднял его. А затем ударил. Ударил прямо по ране, так сильно, как только мог. Фирлес вскрикнул от неподдельной боли. И рухнул на землю. Зажал руками рану. Он попытался подняться, но боль оказалась слишком сильна. Он распростерся на ринге. Бой был окончен. Беловолосый победил. Торжествуя, он упал на колени. Вскинул в воздух обе руки. Остальные мальчики бросились на ринг. Окружили его, подняли Беловолосого на плечи. Ведь он победил могущественного Фирлеса и стал их новым чемпионом. Но когда Беловолосого унесли праздновать, Фирлес все еще оставался лежать на земле в позе эмбриона. Его взгляд метнулся к сидящему в толпе Калибану. Он пожимал руки Лаки и другим богатым зрителям вокруг него, которые обменивались поздравлениями. Затем он повернулся обратно к рингу и увидел лежащего на земле Фирлеса. На мгновение их взгляды встретились. И тогда Калибан впервые улыбнулся. Глава 15. Смеющийся бык Пара карих глаз медленно распахнулась. Небо окрасилось в насыщенный розовый цвет. Фирлес ничего не слышал. Ветерок мягко щекотал его ухо. Он думал, что когда откроет глаза, то окажется посреди слухового хаоса. Люди кричат в агонии, бушует пожар из-за разлившегося топлива. Но вокруг было спокойно. Устрашающе спокойно. Он сделал глубокий вдох, затем медленный выдох. Губы его расплылись в довольной улыбке. – Твою мать, я умер. Внезапно над ним нависла длинная зловещая тень. Мужчина. Его силуэт вырисовывался на фоне солнца. Но Фирлес знал, кто он такой. Был уверен. – Господь?