– Для некоторых – вполне возможно, – хмыкнул Вишез. Его одежда была изодрана в клочья, все лицо в синяках и кровоподтеках после аварийной посадки. – А, это ты. – Фирлес вздохнул. – Я думал, что умер. Я был так счастлив. Вишез помог Фирлесу подняться на ноги. Примерно в десяти метрах от него лежало то, что осталось от лунного прыгуна. Корабль превратился в неузнаваемую искореженную груду металла и стекла. Они приземлились где-то на задворках – не только города, но и, похоже, всего мира. Над ними возвышались генераторы атмосферы. Они извергали пар на сотни метров в воздух, чтобы превратить эту богом забытую планету в место, где люди могли бы жить, не рискуя задохнуться. Самой сложной частью терраформирования планеты стало регулирование атмосферы с целью сделать ее пригодной для жизни. Хотя Марс всегда считался ближайшей к Земле планетой с точки зрения обитаемости, он имел радикально иную атмосферу, которая почти полностью состояла из углекислого газа, небольшого количества азота и самой малости аргона. Кроме того, она была невероятно разреженной. Для того, чтобы начать строительство следующего великого мегаполиса во Вселенной, терраформерам было мало просто изменить состав атмосферы. Им предстояло создать совершенно новую. Так и появился атмосферный генератор – труба размером с Эйфелеву башню, которая извергала насыщенный азотом, кислородом и небольшим количеством аргона пар на сотни метров в воздух. Такие башни называли стеками. Для того, чтобы создать на Марсе земную атмосферу, требовались сотни таких устройств. Единственной проблемой был звук. Глубокий, скрежещущий гул. Если подвергаться его воздействию слишком долго, он срывал башню даже у самого уравновешенного человека. В новостях мелькали сообщения, что около дюжины рабочих, которым было поручено строить эти стеки, необъяснимым образом разбилось насмерть. На самом деле никто не знал, сколько точно людей погибло при строительстве стеков. Хотя власти убеждали, что гул генераторов не достигает границ Тарсиса, ходили слухи, что если вы проснетесь посреди ночи, пока весь мир спит, и внимательно прислушаетесь, то вы услышите отдаленный грохот стеков. Фирлес взглянул на обломки лунного прыгуна и поежился. – А что насчет Скотти? – Он умер еще до того, как мы приземлились. Забыл? – На секунду я подумал, что он притворяется. Видимо, нет, – произнес Фирлес, оглядываясь по сторонам. – Я никогда не был так близко к стекам. – Я тоже, – ответил Вишез. – Разве эти штуки не вызывают рак, если стоять к ним слишком близко? Фирлес пожал плечами. – Есть только один способ это выяснить. Они находились за много миль от любой цивилизации. На горизонте виднелись силуэты небоскребов Тарсиса, но их окутывала густая дымка – верный признак того, что здания располагались еще дальше, чем любой из них мог представить, – и еще чуточку дальше. – И что нам, черт побери, теперь делать? – поинтересовался Фирлес. Вишез указал на обломки. – Я подумал, что мы можем сделать себе укрытие из обломков корабля, а оставшаяся канистра топлива будет нас согревать, пока мы пытаемся подать сигнал проходящим мимо кораблям. Фирлес потер глаза. – Да, конечно, давай так и поступим. Ну, если ты точно решил умереть. Вишез раздраженно скрестил руки на груди. Снисходительный тон Фирлеса пришелся ему не по нраву. – И почему это? Фирлес указал на небо, где виднелись слабые очертания парящего на орбите Марса кольца. – Потому что астральные врата находятся вон там. А значит, именно туда направляются все взлетающие корабли. Сюда никто не летает. Разве что кто-то еще решит угнать корабль, заставит механика его пилотировать, и он тоже умрет в полете. Тогда они точно пролетят мимо нас – и разобьются где-нибудь поблизости. – И что же ты предлагаешь нам делать, придурок? Фирлес ухмыльнулся. – Я рад, что ты спросил. Слушай, кто-то же должен выполнять техническое обслуживание этих стеков, разве нет? Разумеется, не каждый день, потому что мы находимся в чертовой глуши, но кто-то же должен все тут чинить, когда что-то сломается, верно? Вишез вздохнул. – Разумеется. – Ну, тогда мы можем заставить этого кого-то поторопиться. Мы могли бы использовать эту канистру с топливом и несколько металлических обломков, чтобы сделать бомбу, заложить ее в один из стеков, взорвать, и вуаля! Кто-нибудь прилетит сюда, чтобы проверить, что произошло, и мы вернемся домой. – Позволь мне уточнить? – произнес Вишез, почесывая затылок. – Ты высмеял мою идею сделать укрытие на ночь и подавать дымовые сигналы, потому что считаешь, что сделать бомбу и взорвать один из стеков – куда лучше? – Ну да. – Ты вообще хоть представляешь, как делать бомбы? – Конечно же нет! Но что тут сложного? Немного топлива, немного огня, засунуть это в металлическую фигню в форме бомбы и привести ее в действие. Вуаля, бам-бум, быщ-бах! Фирлес, как ребенок, изобразил звуки взрыва, а руки раскинул в стороны, чтобы показать его радиус. Вишез не ответил. Он просто стоял, скрестив руки на груди. Молча. – Я так понимаю, идея с бомбой тебе не понравилась, – заметил Фирлес после тридцати секунд гробовой тишины – точнее, того подобия тишины, которое вообще возможно по соседству с гудящими стеками. – Нет, – ответил Вишез. – Давай просто пойдем к городу. Мы в любом случае умрем. И чем дольше будем здесь ждать, тем быстрее это произойдет. Так что с тем же успехом мы можем просто рискнуть и пойти пешком. Фирлес хлопнул в ладоши. – Меня устраивает. * * * Было даже жарче, чем они могли себе представить. Непрекращающийся гул стеков давил на мозги, но вырабатываемое генераторами тепло оказалось еще хуже. Дневное солнечное излучение на Марсе в принципе изнуряюще, но прогулка днем мимо стеков – это все равно что оказаться посреди пустыни в запертой машине без кондиционера, зато с включенным на полную мощь обогревателем. Фирлес промокну́л лоб рукавом рубашки, но ткани нечего было впитывать. Он давно уже перестал потеть. Вишез чувствовал себя не лучше. Пулевое отверстие в плече почернело. Рана все еще кровоточила, но кровь засыхала сразу, как вытекала наружу. Фирлес повернулся к приятелю. – Как думаешь, сколько мы уже идем? – Не знаю. Часов пять-шесть, – ответил Вишез. – Это невозможно, – возразил Фирлес, указывая на солнце. Диск уже начинал опускаться за горизонт. Небо из дневного розового медленно обретало темно-пурпурный оттенок. – Солнце садится. Уже почти ночь. Вишез окинул взглядом расстилающийся перед ним горизонт. Увидев заходящее солнце, он удивился. Лихорадочно потер уши. – Может… прошло больше времени, чем мы думали. Я не знаю. Этот гул. От стеков. Он начинает дурить мне голову. Честно говоря, сейчас я ни в чем не уверен. – Погоди-ка, – воскликнул Фирлес, схватив друга за руку, и указал на неглубокий кратер впереди. – Ты это видишь? Вишез уставился туда, куда указывал его друг. Края кратера, казалось, мерцали. Сперва свет, потом тьма. Потом снова свет. Никакой механической последовательности в этом не было. Свет мерцал, как живой. – Костер, – прошептал он. Они повернулись и двинулись в сторону кратера – сначала медленно, но с каждым шагом набирая темп. Они словно превратились в детей, сбегающих вниз по лестнице рождественским утром: полных радостного ожидания, но не имеющих ни малейшего понятия, что они найдут, когда завернут за угол в гостиную. Фирлес и Вишез добрались до края кратера. Заглянули вниз и увидели… Ревущий огонь. Подвешенный над пламенем котелок, в котором булькало пьянящее варево. Рядом грелась стопка свежевыстиранных тканых одеял. Несколько тушек мелких животных, освежеванных и насаженных на шампуры, ждало, когда их приготовят. Внезапно друзей окликнул дружелюбный голос: – Спускайтесь сюда, присоединяйтесь ко мне! Голос принадлежал пожилому индейскому кочевнику. Его волосы были заплетены в длинные традиционные косы, сам он кутался в синюю узорчатую шаль, а вокруг шеи был обмотан мех какого-то животного. Он прошаркал к костру и помешал варево в котелке. Друзья переглянулись. «Этого же не может быть взаправду, не так ли?» – Не сомневайтесь в своей реальности. Доверьтесь своему разуму, – посоветовал им кочевник, махая рукой. – А теперь, прошу, присоединяйтесь ко мне. * * * На Марс опустилась ночь. Фирлес и Вишез сидели у костра рядом с кочевником, закутавшись в тканые одеяла, и пировали свежеприготовленным мясом животных. Ночью в марсианской пустыне было жутко холодно, температура опускалась ниже нуля. Но в обществе кочевника и его костра им было тепло. Без него они бы наверняка погибли. – Что это? Синтетический кролик? Очень вкусно, – проговорил Фирлес с полным ртом мяса неизвестного происхождения. Он ел с жадностью. Ему казалось, что они плутали по пустыне несколько дней. А может, так оно и было. В этот момент он ни в чем не был уверен. – Животное – это Земля. Он здесь, чтобы мы его съели. Такова его роль. Точно так же и у каждого из нас есть своя роль. Но животное предназначено для того, чтобы мы больше не испытывали голода. И за это я ему благодарен, – ответил кочевник. Фирлес пожал плечами. – Как скажешь. Кочевник достал половник и зачерпнул из булькающего на костре котелка коричневой жидкости, которую разлил в пару керамических мисок ручной работы. Он вручил одну Фирлесу, а вторую Вишезу. Фирлес принюхался. – Пахнет просто… невероятно. Что это? Бульон на кости? Какой-нибудь ферментированный самогон? Боже, как вкусно пахнет!