На следующий день комиссар Барде явился в комиссариат первым. Он приготовил себе кофе. Ещё одна хорошая новость оказалась связана со звонком от помощника дивизионного комиссара: для этого дела была сформирована группа из пяти дополнительных следователей. Комиссар Барде определил приоритеты. Расследование в окрестностях Экса должно было сказать, видел ли кто-то мёртвую незадолго до того, как наступило время смерти. Важно было восстановить последние моменты её существования. Очень важная информация: когда. С тем, как и где, эта информация составляла сеть, которая могла бы затянуть в свои путы преступника. * * * С возвращением инспектора Лямотта пролился новый свет на обстоятельства смерти. Девушка не умерла от последствий ножевых ударов. Они были нанесены уже после смерти в результате удара. – Затылок пробит, столкнувшись с жёстким выступом, таким как камень или угол стола. – Мы знаем что-то ещё? – спросил комиссар Барде. – Нет. – Хорошо. Сделай подборку фотографий. – Зачем? – Чтобы показать ее нашему портному. Комиссар Барде думал. На этот раз он не теребил усы, а раздвигал руки, ставил ладони горизонтально, он требовал тишины. – После ссоры ты обнаруживаешь смерть человека, который был тебе дорог. Ты бреешь ему череп, и ты всаживаешь ему нож в нижнюю часть живота. Тебя такое вдохновляет, малыш Лямотт? – Нож больше подходит человеку, который чувствует себя преданным, обманутым. Раньше наказывали женщин, которые сотрудничали с оккупантами, брея им череп. – Точно. Любовное разочарование может быть объяснением… Допрос портного ничего не дал. В папках со счетами была найдена информация о заказе, а также о доставке. Но, к сожалению, работник, который вёл это дело, отсутствовал по семейным обстоятельствам. Когда комиссар Барде узнал, что ему не ответят на его вопросы примерно неделю, он взорвался: – Поиски истины не могут ждать. Каждая проходящая минута открывает дверь для новой возможности, в которой убийца может улизнуть. Надо допросить этого сотрудника как можно быстрее. Я подпишу заявку на расходы, и мы ничего не будем просить у дивизионного комиссара. – Но, шеф, – сказал инспектор Лямотт, – если командировка не будет согласована, я не увижу свои деньги в ближайшее время. – Нет ничего более достойного, чем истина, и её поиски не имеют цены. Так что потерять несколько десятков евро… Малыш, мне кажется, стоит рискнуть. Для комиссара Барде тема была закрыта: надо ехать в Монпелье – значит надо. А вот инспектор Лямотт уже сталкивался с неприятными ситуациями, когда его молодая жена настойчиво спрашивала, когда будут возмещены понесённые расходы. И он мог только ответить: «Не знаю, я буду спрашивать…». Без дальнейших разъяснений. * * * Комиссара Барде вызвали к дивизионному комиссару Бельмару, и тот в резкой форме приказал объяснить ему медлительность расследования. Не известно имя мёртвой. Прискорбно. Очень жаль… – У нас есть имя какой-то Клариссы. Оно указано в реестре портного. – Какого портного? – спросил дивизионный комиссар. – Того, кто шьёт платья для монахинь. Та же ткань покрывала мёртвую. – Ну, это хорошая новость. У вас есть имя, адрес и свидетель, которого я могу услышать на допросе. – Пока нет, но почти. Я отправил инспектора Лямотта в Монпелье. Он должен допросить сотрудника. – А как же монастырь? – спросил дивизионный комиссар. – Ничего особенного. Если не считать многочисленных иммигрантов. – Иммигранты, работающие в монастыре. Я не вижу ничего необычного. – Так можно подумать. Матушка-настоятельница терпит их не очень католические поступки из-за малочисленности персонала. – У нас нет жалобы на это, – отметил дивизионный комиссар. – Никаких претензий, никаких инструкций. – Пока нет. Матушка-настоятельница опасается причастности одной из её сестер без угрызений совести. – Оба этих дела могут быть как-то связаны? – поинтересовался дивизионный комиссар. – Никто не запрещает так думать, – ответил комиссар Барде. – Каковы обстоятельства смерти? – Ей пробили затылок. – Ударом? – Нет, она могла врезаться в подоконник, угол стола или лестничную ступеньку во время ссоры. Её потом побрили, и она получила удары ножом в нижнюю часть живота. Удары были нанесены уже после наступления смерти. * * * Вернувшись из поездки в Монпелье, инспектор Лямотт привез с собой обнадеживающие новости. Торговец тканью подтвердил, что видел мёртвую девушку. Она была не одна. Её сопровождала ещё одна молодая женщина. Он подумал, что узнал сестру Клариссу в подборке фотографий, но был в этом не совсем уверен. Расследование на местности в сочетании с анализом камер наблюдения должно было определить, какие транспортные средства проезжали у места преступления в часы, предшествовавшие смерти. Свидетели опознали мини-внедорожник с открытым кузовом «Дайхатсу Фероза» с двумя женщинами на борту. Кусочки головоломки начали собираться вместе. * * * Комиссар Барде собрал свою команду для совещания. – Нам не хватает мотива. Но всё заставляет думать, что сестра Кларисса замешана в этом. Она пропала. Со вчерашнего дня мы потеряли её след. Она не вернулась в монастырь. – Нужно расставить ловушки, – предложил инспектор Лямотт. – Держу пари, что она не покидала окрестности. Мы должны узнать всё о её знакомых, которые могли бы укрыть её. – Сестра Кларисса помогла многим иммигрантам, – напомнил один из инспекторов. – Я хочу знать, имело ли место вымогательство. Расследование стало экзотическим, когда стали допрашивать беженцев. Вызвали всех, кто работал в монастыре. Наняли переводчиков. Им задавали вопросы. Были ли злоупотребления властью, шантаж, и если да, то с чьей стороны? Вот ответы, которые ожидал дивизионный комиссар. Для проведения допросов был даже назначен психолог. Время шло, и роль сестры Клариссы становилась все более очевидной. Она играла центральную роль в эксплуатации иммигрантов. Она их направляла к сотруднику местной администрации, который должен был им помочь в бумажных процедурах. Тот требовал от них деньги в обмен на расплывчатые обещания. Иммигранты по-прежнему работали в субботу и воскресенье у частных лиц, не отдыхая и не жалуясь. Эти случайные работодатели платили напрямую сестре Клариссе. Иммигранты видели лишь небольшую часть своих денег. Внезапно комиссар Барде вскочил и воскликнул: – Позовите мне бригаду кинологов! Сестра спряталась где-то в монастыре. – Что заставляет вас так думать, шеф? – спросил инспектор Лямотт. – Слова матушки-настоятельницы, которая надеялась вернуть заблудшую овцу на правильный путь. Прокурор разрешил обыск в монастыре. Это было впервые на памяти дивизионного комиссара Бельмара. Последний молился небесам: хуже всего было бы запороть всё. При такой мобилизации средств невозможно было скрыть операцию от представителей прессы. Устроили засады, как на охоте. Все входы в монастырь были перекрыты. Как только матушка-настоятельница была проинформирована, она села за телефон, чтобы связаться с епископом. Потом в кабинет дивизионного комиссара поступил звонок из Министерства внутренних дел, за которым последовал другой – из Министерства юстиции. Один неверный шаг, и Люсьен Бельмар мог поставить крест на своих мечтах о продвижении по службе. Комиссар Барде отправился в комнату сестры Клариссы. Собаки обнюхали некоторые из её вещей, и менее чем через четверть часа всё было закончено. Сестра Кларисса в наручниках была доставлена в комиссариат. Она во всём призналась. Произошла ссора, которая закончилась плохо. Мёртвую звали Луиза Пакье. Она сбежала из родительского дома, и монастырь принял её. Между двумя женщинами установилась дружба. Но все пошло наперекосяк, когда сестра Кларисса познакомила её с сообщником, работавшим в местной администрации. История могла получить огласку, и сестра Кларисса попыталась избавиться от подруги, чтобы в случае чего возложить на неё ответственность за грабёж беженцев.