– Не прикасайся! Если уколешься, ты уже об этом никому не расскажешь. – Не беспокойся, я допустил оплошность. Так как это все работает? – Это звонок, Джонни. Домашнее изготовление. Ведь это не из-за даты рождения, видишь ли, меня прозвали Скорпионом. Посмотри хорошенько на красную кнопку в горле льва. В центре ты увидишь маленькое отверстие. Если ты нажмёшь на кнопку, полая игла пронзит тебе палец и мгновенно впрыснет в тебя содержимое маленькой резиновой груши, спрятанной в голове. И я тебя гарантирую, что там не витамины. – Уж я догадываюсь, – пробормотал Джонни, инстинктивно отстраняясь от сумки. Он подождал несколько секунд, а потом продолжил: – В конечном итоге, наш клиент покончил жизнь самоубийством, если можно так выразиться… – Можно сказать и так. Да, это самоубийство… с помощью кое-какой техники, – дополнил Маню. Чувствительный ко всему тому, что он считал чёрным юмором, Джонни поискал на лице своего сообщника ответное желание посмеяться, аналогичное тому, что охватило его самого, но Маню бесстрастно смотрел на дорогу перед собой. И светловолосый молодой человек в миг почувствовал, что его веселье исчезло, и он, сам того не желая, задрожал. Ему подумалось, что он, пожалуй, никогда не видел, чтобы Маню выражал хоть какое-то чувство. Самое большее, что ему удалось извлечь из тумана своих воспоминаний, это были его малозаметные холодные улыбки. И внезапно до него дошло, что эта его бледная улыбка всегда обозначалась при одних и тех же обстоятельствах, как окончательная точка, поставленная в контрактах, которые они выполняли. Это же он так улыбался Смерти! Чтобы рассеять то недомогание, что он почувствовал в себе, Джонни снова заговорил: – И это не оставляет следов? – Что? – То, что ты наливаешь в резиновую грушу. – Никаких следов в теле клиента, если это тебя беспокоит. – А что это такое, если быть точнее? – Что-то, мой мальчик, ты становишь слишком любопытным. Это профессиональная тайна, как говорится. Если у меня не останется больше ничего, чему тебя научить, хозяин быстро узнает об этом… И я тогда буду заинтересован в том, чтобы не позволять тебе больше тащиться за мной, если ты понимаешь, что я хочу сказать… – Ты говоришь о контракте на тебя? – Да! В этой работе, когда ты больше не нужен… – Он не осмелится. Хозяин слишком нуждается в нас, ведя свои дела, а что касается эффективности, то мы же тут вне конкуренции, разве нет? – Без всякого сомнения, но если однажды ты станешь доставлять ему затруднения, ему будет несложно… – О, об этом я не беспокоюсь. Мне не в чем себя упрекнуть. Тот паренёк из полиции пытался что-то вытянуть из меня, но прежде чем он доберётся до Старика, ему потребуется очень много времени, это я тебе гарантирую. Я классно его развёл. – Ты мне не говорил, что у тебя были подобные контакты. – Я тоже защищаю свои тылы. – Вот как? – Да, если кто-то, кем бы он ни был, захочет меня кончить… Малыш-полицейский мне обещал, что он устроит всё так, что я не один заплачу по счетам. – И как зовут эту супер-ищейку? Джонни взорвался продолжительным смехом, а потом продолжил: – Супер-ищейка!.. Ты не можешь представить, до какой степени ты иногда бываешь смешон, сам того не желая… Извини, конечно, но теперь уже ты становишься слишком любопытным. – Хорошо, в конце концов, ты же сам начал говорить об этом… Зажги-ка мне сигарету. – Я не нанимался… Я лучше помолчу. – И все-таки, ты можешь зажечь мне одну? Пачка в бардачке. – Я предпочитаю не делать этого. – Даже если я пообещаю, что это будет в последний раз. – Что-то я не вижу зажигалки. – Прикуриватель там. Джонни не заметил, что кнопка прикуривателя имела в центре маленькое отверстие… * * * Перед тем как оставить «БМВ», взятый в аренду на подставное имя, на пустынной зоне отдыха, на полпути до Парижа, вскоре после Лиона, Скорпион начал с того, что заменил прикуриватель, происходивший из его арсенала, на обычный прикуриватель. Затем он посадил тело Джонни за руль, в положение спящего, потом снова вытащил мобильный телефон из кармана и набрал тот же номер: – Это опять Маню. Я всё проверил только что, как вы меня и просили, месье. Вы оказались абсолютно правы: мой молодой коллега не был абсолютно надёжен. И я был вынужден его уволить… Да, месье, я всегда на месте… Конечно, я могу оставить пару слов в машине… При прослушивании сообщения, которое он должен был написать в мобильнике Джонни («Инспектор Лямотт, у вас не получится заманить меня в ловушку»), эхо последнего взрыва смеха его сообщника промелькнуло в его памяти. И бледная улыбка Скорпиона превратилась – всего один раз и совсем не так, как обычно, – в лёгкое подрагивание губ. Рожденственская история Шестого декабря, в день Святого Николая, Лоик Фавар поехал к родителям в Монпелье, а 18-го числа вернулся обратно в Экс-ан-Прованс. Мелкий и достаточно плотный снег уже несколько дней падал на этот южный город. Площадь Антонини, как обычно перед праздниками ярко иллюминированная разноцветными лампочками и сияющими огнями большой новогодней ёлки, а теперь ещё и замороженная вечерним холодом, выглядела пустынной. Вообще это удивительно, но в тот год Прованс и Лазурный берег буквально замело снегом. «Как в Сибири», – то и дело слышалось от очарованных горожан. По меркам местных жителей, наступил дикий холод, и неважно, ноль градусов было на улице или минус пять. Мороза не было, но сырой снег принёс большие проблемы для жителей Экса. Это был настоящий катаклизм – особенно для автомобилистов. И еще для бездомных. Впрочем, для многих местных жителей, независимо от достатка, неожиданный для этих мест снег стал проблемой, ведь в большинстве домов в Эксе нет центрального отопления, а порой и обычных отопительных котлов, батарей и прочего оборудования. А зачем? Ведь обычно зима здесь проходит с дождями, и температура не опускается ниже плюс пяти даже в январе. * * * Вчера убили девушку. И в этот поздний вечер четверо были доставлены в полицейский участок на улице Корделье. Десять лет назад одна итальянская туристка обвинила Лоика Фавара в изнасиловании – в тот вечер они оба выпили так много, что ни она, ни он не могли вспомнить, сказала ли она «да» или «нет». Дело тогда закончилось в одно мгновение. И из-за этой старой истории сегодня он оказался одним из подозреваемых. Полицейские теперь всё время доставали его досье, как только что-то случалось. Когда девушка была убита, Лоик Фавар ещё находился у своих родителей, все видели его на мессе, в бистро и на предрождественской распродаже. Он не мог никого изнасиловать или убить. И у него не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы убедить в этом полицейских. На скамейке перед Лоиком Фаваром сидел бродяга… Они подбирают удачных подозреваемых, эти чертовы флики! Например, клошаров, которые вечно шляются, пьют и спят, где попало. Этот не выглядел взволнованным. Напротив, он напевал и весело подмигивал окружающим – в полицейском участке хотя бы было тепло, и это его вполне устраивало. Слева от Лоика Фавара находился араб. Каждый раз, когда происходит нападение, всегда находится свидетель, который видел араба! Этот буквально умирал от страха; для ему подобных всё всегда гораздо сложнее. И затем, посреди помещения, стоял какой-то ненормальный, который крутился, не переставая кричать, что это он убил девушку, и прося его за это казнить. Именно его флики вызвали на допрос первым. * * * Из кабинета комиссара Барде послышались обрывки голосов. Долго допрашиваемого не держали. Дверь открылась, и его толкнули к выходу. – Вы заставляете нас тратить время на ваш бред, Тибодо… Дайте нам спокойно работать. Мы больше не хотим вас видеть, понимаете? Сходите к психиатру, полечитесь. Будьте счастливы в наступающем Новом году и благодарите бога, что вас не преследуют за неуважение и препятствие полицейскому расследованию. Лоику Фавару приходилось слышать о таких больных, которые обвиняли сами себя в самых ужасных преступлениях, чтобы попасть в газеты или быть публично наказанными. Что за удовольствие? Впрочем, им повезло жить во Франции. А вот в некоторых странах не тратят время на поиски доказательств, там достаточно одного признания. Там он уже давно был бы повешен или обезглавлен! Лоика Фавара приняли вежливо: после безумца он привнес в кабинет комиссара Барде некоторое успокоение. Инспектор Лямотт записал имена и адреса его родителей и друзей, про которых он говорил. Потом комиссар лично его предупредил, что в то время, пока полиция будет проверять его алиби, он должен оставаться в Эксе, чтобы всегда быть в распоряжении Правосудия. Это всегда испытание – быть подозреваемым, даже если ты не сделал ничего плохого. Когда Лоик Фавар вышел из кабинета, бродяга подмигнул ему. А у араба был вид побитой собаки. * * * Лоик Фавар направился в бар на другой стороне улицы. Небо было тёмным, снег непрерывно шел уже в течение нескольких дней, и ничто не говорило о том, что это когда-либо прекратится. Напротив, белые хлопья всё падали и падали. Не привыкшим к такому жителям Экса от этого было особенно трудно передвигаться, и они предпочитали сидеть дома. Хозяин бара уже гасил свет и заявил, что закрывается. Немногочисленные клиенты стали выходить, и среди них Лоик Фавар вдруг заметил того самого беспокойного человека, обвинявшего себя в убийстве девушки. – Они вас недолго держали, – сказал он.