Элдрик резко повернулся к ней, и лицо его было уже совсем другим. Исчезли растерянность и смущение, синие глаза стали холодными. - Ты знаешь, что плакал я. Ах, это? Да, она помнила. Когда она убила Томаса, а отец - остальных его друзей. Собрав всю оставшуюся силу, она резко ударила его кулаком в грудь. - Отпусти меня. Элдрик убрал руки и покрутил перед ней, растопырив пальцы. Крессида завертелась в его руках, неуклюже пытаясь освободиться. Его мощь давила на нее, из-за нее она казалась себе маленькой и неловкой. Она медленно села и спустила ноги на пол. - Назови свое имя. Требовательный тон заставил ее развернуться в противоположную сторону. Теперь прямо перед ней была стена. Каюта слишком мала, чтобы избегать Элдрика даже взглядом. Только сидя спиной к нему, можно быть уверенной, что он не заметит ее реакции. Неожиданная боль ее обрадовала - дала возможность отвлечься. Она слышала движение - Элдрик встал и подошел ближе. - Крессида. Мое имя Крессида. Гамак прогнулся под его весом, давая понять, что настороженность и холодность ушли, он готов был разговаривать дружелюбно. - Твоя семья, вы греки? Итальянцы? - Я не… - Тревожная мысль заставила ее выдержать паузу. - Я не знаю, почему меня так назвали. - Она удивилась, что сказала правду. Вероятно, оттого, что кружится голова, и она сама не своя после поцелуя. Или причина в полученном от отца сообщении или в том, что она долго плакала? Девушка внезапно почувствовала огромную усталость, пальцы ее рук задрожали. Это не удалось утаить от Элдрика. - Тебе надо отдохнуть. Как она могла показать ему свою слабость? Крессида подпрыгнула и развернулась. - Я сильная, справлюсь! Элдрик криво усмехнулся: - Уж я-то хорошо это знаю. Слова неприятно резали слух или, скорее, интонация, с которой они были произнесены. - Ты… шутишь? - Шучу. Видимо, неудачно. Но я такой. Мы с тобой две противоположности. С губ его слетел короткий смешок, а потом он безудержно расхохотался, при этом его синие глаза ярко сверкнули. В нем чувствовался бунтарский дух, гордость и уверенность в себе. Темные пряди колыхнулись, борода подчеркивала очертание губ, которых она недавно касалась. Суровая мужская красота, способная стать мощным оружием против нее. Господи, она становится слабой и безвольной рядом с ним. Крессида не могла понять, почему это происходит. Ведь ее учили, что нужно изучить сильные и слабые стороны противника, но с Элдриком она не могла быть уверена, что видит в его глазах. Не помогли даже долгие годы наблюдений. Он первый мужчина, в обществе которого она так долго находилась. Отец не в счет, ведь он никогда не смотрел на нее так. Во время поцелуя с Элдриком ей вдруг показалось, что он испытывает влечение к ней, вероятно, она ошиблась, собственное желание быть с ним ее запутало. - Мы чужие друг другу, - в сердцах выпалила она. Элдрик нахмурился и тяжело вздохнул. - Нам надо поговорить о той записке. Я не раз тебя спрашивал, но ты уходишь от ответа. Мы должны выработать план действий, чтобы остаться в живых. - Теперь это не имеет значения, - возразила она, чувствуя, как сжимается сердце. - Те люди приходили убить тебя. Крессида поежилась, вспомнив, как им с Элдриком пришлось драться, защищая свою жизнь. Элдрик пристально смотрел на нее и, разумеется, заметил легкое движение. - Отпусти меня. Я женщина, теперь ты это точно знаешь. - Ты прекрасно понимаешь, почему я не могу тебя отпустить. Она знала. Элдрик никогда не даст врагу уйти. Он добр, милостив, но должен сдержать клятву и отомстить за смерть друзей. И не важно, ее это рук дело или нет. Она все чаще думала, что могла бы остановить отца, но… - Прошлое не изменить, даже если ты привезешь меня в Тауэр. Элдрик провел ладонью по лицу. - Но даже в этом случае… Мы стали участниками событий более серьезных, чем происходили на поле боя. Лучник оказался женщиной, потом записка, похищенный ребенок. Я должен многое исправить, сделать как должно и предотвратить еще большее зло. - Ты не можешь судить, что правильно, а что нет. Ты ничего не знаешь! Ничего! - Ты ничего не хочешь объяснять. Ничего не рассказываешь о прошлом. Я видел шрамы у тебя на спине. Это ведь дело рук отца, верно, Крессида? Он впервые произнес ее имя. Она сотни раз представляла, как оно будет звучать. Отец редко называл ее по имени, пожалуй, не больше пары раз за всю жизнь. Она полагала, что он всегда боялся, что их могут подслушать. Это перестало ее беспокоить с той поры, как она увидела Элдрика и принялась мечтать, как он скажет: «Крессида». И вот, наконец, это произошло. - Почему он так меня назвал? - Крессида задумалась. Элдрик замер, и она поняла, что ее рассуждения вслух его удивили. - Я помню одну песнь, мы тогда путешествовали. Был урок литературы, и… я узнала, что Крессида означает «плутовка, обманщица». Я ведь никогда никого не обманывала, всегда была послушной. Всегда, за исключением одного раза. - Одного? Крессида вздрогнула. - Да, одного. И его было достаточно, чтобы лишиться отца. - Как вышло, что ты его лишилась? Элдрик был так близко, что, казалось, чувствовал ее тревогу. Крессида была бы рада промолчать и не отвечать на вопросы, у нее не было желания волноваться и злиться. Сейчас бы взять в руки лук и выпускать одну стрелу за другой, пока не устанут пальцы. Она не могла успокоиться, зная, что отец и новая дочь могут быть где-то рядом, на соседнем корабле. Или уже далеко отсюда, во Франции. Только сейчас она поняла, что по-настоящему одинока, большую часть ее жизни отца не было рядом. У нее нет дома и защиты влиятельных людей. Отец был ее опорой и поддержкой, именно поэтому она выполняла все, что он велел. - Отец меня наказывал. В детстве, когда у меня что-то не получалось, меня били плетью. Отец легким движением руки добивался нужной силы удара, он пытался сделать из меня… Неужели он сможет меня убить? Я делала все, как он приказывал, не представляю, когда и почему его отношение изменилось. Она вздрогнула, когда Элдрик сжал ее руку. Ему не стоит прикасаться к ней после того, как они целовались. Ей бы сейчас тихо сидеть в углу и лить слезы, утираясь платком, который всегда должен быть под рукой у порядочной девицы. На рубахе Элдрика она увидела еще не высохшее пятно. - Отпусти руку, - процедила она и нахмурилась, когда он сдавил сильнее. - Скажи мне, кто он? - Нет. - Крессида вывернула его руку и вырвалась. - Защищаешь его? Я непременно отвезу тебя в Лондон и брошу к ногам короля, но знай, если бы ты выдала отца, получила бы снисхождение. Верить ему? Разве это возможно? Конечно нет, Элдрик лжет. Особенно неприятно это сейчас, когда ее губы еще хранят воспоминание об их поцелуе. - Таким, как я, нет снисхождения. - Но если… - Нет! Ты и так получил много, не ожидай добиться всего! Ты ведь ничего мне не объяснил и не станешь. К чему столько вопросов? Разве ты не хочешь просто отомстить за друзей? Или надеешься узнать что-то еще? И не говори, что только обо мне и отце. Элдрик сжал зубы. - Если он пошел на измену, все может сложиться по-другому. - Не может! Твои друзья мертвы, будь у тебя желание только отомстить, убил бы меня сразу, без разговоров. Но ты везешь меня к королю Эдуарду. Зачем? - Крессида усмехнулась и ткнула пальцем ему в грудь. - Ты тоже многое скрываешь, рыцарь. - Что ты говоришь? - Брови его поползли вверх. - Выходит, ты все это время знала, что я разыскиваю тебя из-за убийства друзей и собираюсь предать суду за все содеянное? - Элдрик нахмурился. - Знала и скрывала? Лучше тебе начать говорить. Крессида встала и прошлась по каюте. То, что она могла сделать несколько шагов, для такого помещения роскошь. Но все же оно слишком мало, чтобы скрыть выражение лица и эмоции от столь проницательного собеседника. - Почему ты выбрал этот корабль? - Нужно было где-то спрятаться и найти тебе лекаря. - Здесь мы как в клетке, - произнесла она и резко обернулась. - Я давно понял, что ты умная, раз несколько месяцев не удавалось тебя поймать. Тот, кто тебя ищет, знает, как ты поступишь, поэтому не будут искать нас здесь.