- Отдохнуть? Ты не чувствуешь, что корабль поднял якорь и отчалил? Скоро мы будет во Франции. - Нам некуда спешить. Что думаешь делать, когда мы пристанем к берегу, Крессида? Сбежишь? Кажется, мы договорились держаться вместе. Кроме того, капитан дал мне слово, что гарантирует нам безопасность, пока мы на борту. Готова ли она ему довериться? Не станет ли это ее ошибкой? - Что это значит? Мы плывем не во Францию? - Во Францию, но капитан выдвинул условие - мы не должны сходить на берег до следующего дня после прибытия, пока корабль будет стоять у причала. - Нет! Это невозможно! Мы потратим недопустимо много времени впустую. - Нам придется принять данное условие и действовать, учитывая время, каким располагаем. Ты жива, благодарение Богу, но шов наверняка еще тебя беспокоит. Может показаться странным, но этот корабль - лучшее укрытие из всех доступных. Еще день отдыха не помешает нам обоим. Ты слаба, особенно для противостояния с отцом. В таком положении он легко тебя одолеет, нельзя вступать с ним в бой в одиночку. - Элдрик хлопнул ладонями по коленям и встал. - Не знаю, как ты, а я голоден и хочу пить. Крессида опешила от резкого поворота разговора, но, прислушавшись к себе, осознала, что испытывает жажду и голод. Она устала, измучилась, тело было грязным, одежда разорвана и покрыта пятнами крови. Она опустила голову и обхватила себя руками за плечи. Один день будет потерян, а у нее и так слишком мало времени, возможно, катастрофически мало, чтобы успеть совершить задуманное. Благодарение Богу, рана ее зашита, можно собраться с силами и бежать с корабля, как только они пристанут к берегу. Чтобы исправить ошибки отца. А пока… - Мне нужно переодеться и вымыться. И вели принести медовый напиток, лучше с пряностями и специями, если они здесь есть. - Ясно, ты предпочитаешь элю что-то послаще. Я запомню, - добавил он, как ей показалось, немного игриво, и открыл дверь. - Элдрик. Он замер на месте. Потолок в каюте низкий для его роста, сгорбившись, он должен был выглядеть нелепо, но вовсе нет. Огромный по сравнению с многими людьми, он был пропорционально сложен. Густые темные волосы падали на плечи, темные ресницы и брови обрамляли синие глаза. Для Крессиды он был самым красивым мужчиной на свете. Нельзя думать о нем, все равно мечтам не суждено сбыться. Случись у них роман, отец обрушил бы на нее весь свой гнев, впрочем, в этом случае она бы справилась. Но за отцом стоят Ворстоуны, которые тоже будут в ярости, а у них значительно больше влияния и средств. Даже король с уважением относится к их фамилии и власти. Она готова сразиться с отцом, возможно, даже удастся его победить, но ей не выжить, если на помощь ему придут Ворстоуны. - Мне так стыдно… - Почему? - Теперь ты знаешь, кто я и как стала такой. Знаешь, чем занималась. Почему ты не презираешь меня, а предлагаешь поесть и отдохнуть? Ты позвал ко мне лекаря, вместо того чтобы дать умереть. Почему ты все это делаешь? - А разве обязательно должна быть причина? Она рассказала слишком много о себе. Надо было повести разговор иначе. Сейчас она чувствует себя неловко, возможно, помогли бы заверения, что она не сделала ничего плохого, лишь выполняла волю человека, от которого зависела. Элдрик теперь все знает, и теперь у ее сводной сестры есть шанс вернуться к семье. Крессида перевела дыхание. Она ответила почти на все вопросы, которые он задавал еще в трактире, когда она лежала, привязанная к кровати. Тогда у нее еще были силы не отвечать ему, броня, которой она окружила свое сердце, была еще крепкой, но Элдрик постепенно разрушил все ее защитные сооружения. - Пойдем. - Элдрик махнул рукой, лицо его стало почти дружелюбным. - Нам станет легче после того, как помоемся и что-нибудь выпьем. У нас есть время отдохнуть, впереди много часов плавания. Выдержит ли ее сердце столько часов с ним наедине? - Опять о чем-то задумалась? - прервал ее размышления Элдрик. - Если о том, как отказаться выпить, или поговорить, или, того хуже, сбежать, как только прибудем во Францию, лучше не трать силы понапрасну - у тебя ничего не выйдет. - Ты не должен встречаться с отцом. Элдрик живо усмехнулся: - Вздумала и на этот раз меня защищать? Я справлюсь без чьей-либо помощи. Может, твой отец сам захочет со мной поговорить. - Я тебя не понимаю. - Я сам себя не понимаю, но скоро разберусь. Как только капитан позволит, мы покинем корабль и отправимся на поиски твоего отца. - Ты не раз говорил, что теперь все будет не так, как раньше, но не хочешь уяснить, что у нас может не быть будущего. Я слишком много тебе рассказала, думаешь, тебя ждет спокойная жизнь? - Ты оставила несколько шрамов на моем теле, дралась со мной и едва не сломала нос. Я отлично знаю, на что ты способна, и хорошо представляю, каков человек, тебя вырастивший. Не забывай, я тоже могу быть опасным. К счастью, сейчас я просто голоден и умираю от жажды. Крессида не знала, что и думать. - Почему… ты так добр ко мне? Она не ждала ответа. Элдрик посмотрел ей в глаза, но по выражению его лица она ничего не смогла понять. Сердце екнуло от ощущения, что он, напротив, все понял, словно читал ее мысли. - Потому что ты этого заслуживаешь, - неожиданно произнес Элдрик и закрыл дверь. Глава 11 Они помылись, переоделись, плотно поели, выпили и незаметно проговорили весь день до самого позднего вечера. Крессида сама себя не узнавала, она словно стала другим человеком, возможно, тому виной хмельной медовый напиток. Или неожиданно доброе отношение рыцаря располагало ее к откровениям. Она все повторяла про себя его слова: «Ты этого заслуживаешь». Никогда и ни с кем Крессида не чувствовала себя так легко и свободно, впрочем, ей редко приходилось бывать в обществе людей, особенно мужчин. Щекотливых для нее тем они больше не касались. Она рассказала ему о жизни в аббатствах, об отношениях с монахинями, не одобрявших визиты отца, но с удовольствием принимавших его монеты. Элдрик спросил, чем было вызвано их негативное отношение, и она объяснила, что отец тренировал ее во дворе аббатства. Он был суров, но иногда, в редкие моменты идеального выполнения упражнения, хвалил. Даже сейчас, когда многое изменилось, при воспоминаниях о тех моментах на душе у Лучницы становилось теплее, хотя случались и наказания: лишение еды и долгое стояние на коленях. Слушая ее, Элдрик иногда улыбался, лишь однажды, когда она увлеклась настолько, что красочно принялась описывать, как метала кинжал за спину, тренируясь попадать в дерево, что вскоре стало получаться отменно, он нахмурился и помрачнел. Его взгляд потух, девушка догадалась: он думает о том, как набиралась мастерства та, которая убила его друзей. Элдрик тоже рассказал о себе. Он был единственным сыном родителей, еще здравствующих. В юном возрасте его отправили ко двору, где он проходил обучение вместе с Эдуардом. Признался, что частенько ему хотелось спрятаться где-то и поплакать, но приходилось терпеть, потому что найти подходящее укрытие не получалось. Он всегда страдал из-за телосложения в компании нормальных детей. Слово резануло слух Крессиды, она вспомнила, как часто замечала его осторожность в движениях в компании друзей. Первым желанием было возразить, но его внезапный вопрос заставил ее промолчать: «Ты, наверное, многое обо мне знаешь?» Она заверила его, что нет, ведь так приятно слушать его голос, видеть обращенный на нее ласковый взгляд. Удивляло еще и то, что она непривычно долго разговаривает с мужчиной, да еще с тем, который ей так дорог. Крессида задумалась о ночлеге, только когда пришло время укладываться спать. Каюта была крошечной, гамак не позволял разместиться с комфортом даже одному человеку. Кроме того, под рукой нет лука и стрел, если на них нападут, скромные размеры помещения сыграют не в их пользу. Она понимала, что на корабле в открытом море едва ли внезапно появятся люди отца, они должны атаковать во время стоянки, но привычка всегда быть начеку, выработанная за годы, не позволяла расслабиться. - Ты не хочешь спать? - спросила она. - Это ложе не для меня. Он огляделся, прикидывая, как разместиться на полу. - Я бы тоже легла на полу, не возражаешь? - Боишься, что привяжу тебя ночью? Крессида смутилась, не зная, что ответить. - Потолок такой низкий, я не смогу встать и дать отпор в случае необходимости. - Встать нет, но сможешь легко сползти с гамака. Он способен шутить, даже зная о ней все? Она много раз видела Элдрика в таком приподнятом настроении, но в компании друзей. Удивительно, что сейчас, раскладывая на полу подушки, он что-то насвистывал. Мелодия была не веселой, как та, которую она слышала чаще всего, более протяжная, но тоже красивая. Она увлекала, трогала душу. Крессида не представляла, как поступить в такой ситуации, поэтому просто молчала. Не услышав ни слова, Элдрик повернулся к ней и вопросительно вскинул бровь. - Ты правда тоже хочешь лечь на полу? - Если на нас нападут, будет лучше… - Запнувшись, она кивнула. - Мы на корабле, и об этом никому не известно. О каком нападении ты говоришь? Или… - Он прищурился. - Ты привыкла спать под открытым небом, на кровати тебе тесно. - Он хмыкнул и покачал головой. - И не думай, я не позволю тебе выйти на палубу, останешься в каюте, со мной. Элдрик устроился у двери, сдавленные его весом подушки распластались на полу. Ей казалось, они с легкостью улягутся здесь вдвоем, но теперь большую часть пространства занимал Элдрик. Оглядевшись, он поставил две подушки, создав подобие ограждения. Крессида едва сдержала улыбку. Подушки не могут стать препятствием, да и с ее прошлым не пристало вставать в позу. Она жила в одном лагере с сотнями мужчин. Впрочем, эта ситуация особенная. Рядом один мужчина, единственный для нее, и то, как она поступит, определит границы их дальнейших отношений. Проблема в том, что Крессида не представляла, что делать. Она никогда не принимала решения в подобных ситуациях. Впрочем, она уже видела его полуобнаженным, и он ее тоже. Элдрик заворочался и добавил к перегородке еще две подушки. - Этого достаточно? Пожалуй, нет, но она вынуждена будет лечь рядом. Она осторожно села на матрас, легла и вытянулась, стараясь прижаться ближе к краю. Ей было очень удобно и приятно от осознания того, что Элдрик лежит совсем близко, за подушками. - Я могла бы спать на палубе, - произнесла она, зная, что ответит Элдрик. Они же на корабле, разве она сможет сбежать? - Ни за что.