В следующий раз он увидел ее сидящей на дереве. Теперь он понимал, что даже во время драки он внутренне уже чувствовал, что раньше они встречались. - Я с самого начала знал, что это ты, Крессида, вернее, чувствовал, только не понимал. Он видел, как его откровенность изменила выражение ее лица. Внутри у него все сжалось в тугой узел, расслабиться он смог бы, лишь обладая ею. На щеках Крессиды заиграл румянец, глаза потемнели, цвет их стал теплее и насыщеннее. Невероятно, но теперь, зная, кто она, он желал ее во сто крат больше. Но личное придется отложить, он еще не получил от нее всю необходимую информацию. - Крессида, мне нужно еще кое-что знать. Я имел в виду именно это, когда предлагал поговорить утром. Но сейчас, когда так многое открылось, я… не знаю, как относиться ко всем совпадениям. Мне кажется, нас свела сама судьба. Как ты относишься к тому, что твое участие откроется другим людям? Брови ее поползли вверх. - Я всегда знала, зачем там была. - Да, ты говорила, что следила за мной. Крессида покачала головой. - Я была там ради тебя. Элдрик отпрянул. - Я грезил тобой много месяцев, во сне и наяву. Даже идя по следу Лучника, думал о женщине, с которой обменялся лишь несколькими словами. Прошлой зимой я принял решение не отвлекаться на других женщин, отшучивался в разговоре с друзьями, что нет на них времени. Но признаюсь, причина в том, что я хотел только тебя. Сядь. Она выполнила его просьбу, и он подхватил край ее рубахи. Она чувствовала, как натянулась ткань, когда он принялся стягивать ее через голову. Прикрыв рукой грудь, которую он так хотел увидеть, она опустила глаза. Элдрик замер, этот жест стал напоминанием о том, кто он, какие у него цели. Именно это заставило его остановиться. Он прижал ее к себе, устыдившись, что ведет себя как варвар, срывает одежду с испуганной женщины. Элдрик склонился ближе и прижал ее к себе. - Что происходит? Что-то случилось? Кто-то идет? Как бы он хотел этого, хотел, чтобы кто-то его остановил. - Элдрик? Что ты делаешь? - Я такой, Крессида. Таким мне нравится быть. Это мое преимущество на поле боя. Ты открыла мне почти все свои тайны, а я ничего о себе не рассказал… Она поднялась и накрыла его рот ладонью. Он медленно убрал ее руку, но не мог так же просто убрать тревогу из ее глаз. - Я должен тебе все объяснить. - Ты видел мою спину. Сейчас она не желала думать о шрамах, о той боли, которую ей пришлось вытерпеть. - Крессида, ты не представляешь, как я страдаю из-за этого. Поэтому не хочу, чтобы ты мучилась из-за меня так же, как из-за него. - У меня есть и другие шрамы. Элдрик ждал, понимая, как тяжело ей дается очередное признание. - Кто же еще причинил тебе боль? - Он поможет, пусть она только позволит. - Что ты хочешь сказать? Глаза ее удивленно распахнулись. - О нет, никогда. Он никому бы не позволил и сам не посмел бы… Эти раны я нанесла себе сама. За вспышкой гнева последовало облегчение. Однако отец ее виноват и заслужил наказание. Она взяла его руку и положила себе на предплечье. - Вот здесь. Я вырезала лук, нож соскользнул, и… я несколько недель ничего не могла делать. А еще у меня мозоли на ладонях и ногах, много порезов, ведь я столько раз падала с деревьев. Как она красива. Чем больше она говорила о своих недостатках, тем больше он хотел ее. - Крессида, мы можем… - Посмотри на меня, Элдрик. Я сильная, и спина почти не болит. Ты не причинишь мне боль. - Сильная, да, ты сильная. - Я не такая, как та девушка в желтом платье. - Ты следила за мной, даже когда рядом были женщины? - Об этом он не собирался с ней говорить, хотя характерная деталь напомнила, о ком шла речь. Руки невольно сжались в кулаки. - Что ж, может, оно и к лучшему, теперь ты знаешь, каким я бываю несдержанным, не умею контролировать страсть. - Нет же! Как я могла. Я следила только… за тем, что было вначале, потом отворачивалась. На других смотрела, но на тебя никогда. - На других? Но почему не на меня, Крессида? - Потому что ты… это ты. Мне было бы невыносимо трудно видеть тебя с другой. И ты не грубый, со мной ты был нежным и внимательным. Если хочешь, давай поговорим о том, почему я столько раз тебя ранила. Ты поэтому боишься причинить мне боль? - Ты очень красивая, можешь гордиться своим телом. Она кивнула. Он все понимал, разумеется, понимал. Воины не должны отступать, что бы ни случилось, они оба это знали. Крессида уважала силу, хотела ощутить ее, стать той, кем была рождена. Забыть о шрамах, тренировках, борьбе, вспомнить о том вечере, когда носила платье. - С тех пор как я начала обучение, оно меня не подводило. Я могу поднять вес гораздо больше своего, могу забраться на дерево благодаря миниатюрной комплекции очень высоко, до самой верхушки, что недоступно многим. Но в платье чувствую себя неуклюжей. - Ты думаешь, что я не хочу тебя, потому что в тебе нет женственности? Потому что женщина со стальными мышцами не может привлечь такого, как я? Он прав, но она имела в виду не только это. - Это звучит как-то двусмысленно. - Правда? В нашей ситуации много неоднозначного. - Возможно, мы сами такие… - Возможно. Послушай, если ты хочешь меня, несмотря на мою комплекцию, почему уверена, что меня отталкивают твои шрамы? Они доказывают, что ты храбрый и выносливый воин, разве это можно не уважать? - Большинство мужчин отнеслись бы скептически к умению их дамы с легкостью забираться на дерево. Рот его изогнулся в улыбке, в глазах мелькнуло удивление. - Ты достойный противник, но я мечтаю целовать твои губы, ласкать твою грудь, прикоснуться к лону, в такие моменты я не стану думать о твоем мастерстве воина. Она не должна быть шокирована, ведь в лагере она наблюдала немало всякого: как мужчины писают, сморкаются, запускают руку в штаны и удовлетворяют свои потребности сами. Она даже видела, как они занимаются сексом. Однако слова Элдрика поразили ее. И он, кажется, тоже это заметил. Его улыбка стала шире, а желание в глазах еще выразительнее, отчего ее страсть стала разгораться еще сильнее. - Ты - это ты, Крессида. Остальное не важно. - Я? - Она смущенно потупила взгляд. - Ты. - Цвет ее волос и кожи, ее взгляд, в котором угадывается внутренняя сила и уязвимость одновременно. Он должен сдержаться, но не может. - Я хочу тебя поцеловать. Он склонился над ней, действуя осторожно, чтобы не придавить весом тела. Всегда осторожная, рядом с ним Крессида забывала обо всем. С каждым поцелуем желание принадлежать этому мужчине становилось все сильнее и более осознанным. Элдрик провел кончиком языка по ее шее, затем ниже между грудей, по животу. - Элдрик… - прошептала она на выдохе. - Как же так получилось? - спросил он, подняв голову. - Мы вместе, и я хочу тебя больше всего на свете. - Он обхватил губами ее сосок, яркий и набухший, словно бутон. Крессида изогнулась всем телом и сжала его плечи, вспомнив, как вели себя другие женщины, с которыми он поступал так же. - Я много раз бывала в Суоффхэме и никогда не надевала платья. Моими спутниками всегда были лук и колчан, я знаю все деревья в округе и с какого в каком направлении удобнее стрелять. - Ах, Крессида, как восхитительны твои плечи, грудь поистине совершенной формы. Она действительно была прекрасна. Покраснев, тряхнула головой, и волосы рассыпались светлыми волнами. Она чуть приоткрыла рот, словно предлагая его для поцелуя. Он провел пальцем по ее плечу, груди, вниз по животу и снова вверх, наслаждаясь гладкой кожей, исходящим от тела теплом. Ее мысли путались от сильного желания, но все же она продолжала: - Ты мне не веришь? - Не знаю… Я не могу. - Он взял ее руку и положил себе на живот. Слова шокировали ее. Элдрик был так внимателен, задавая вопросы, давал понять, что она может не отвечать, если не готова. Его прикосновения доставляли наслаждение, но сейчас…