Он берет прядь моих волос и накручивает ее себе на палец. – О, чуть не забыл. – М-м? – я улыбаюсь ему, словно фарфоровая кукла. Драгоценной, хрупкой и до ужаса пустой улыбкой. Я чувствую, как раздается эхо от каждого удара моего сердца. – Сеф предложил нам как-нибудь пообедать всем вместе на этой неделе. Видимо, переживает за то, что не уделил тебе достаточно внимания во время Рождества. Я забываю, как дышать. Или, по крайней мере, не совсем правильно это делаю. Скорее, даже задыхаюсь. – Что скажешь? – спрашивает он. Дом никак не может знать, о чем я сейчас думаю. Я и сама не до конца понимаю, что у меня за мысли в голове. И все же его плечо напрягается, прижимаясь к моему, все его тело готовится к какому-то удару. Я не могу перестать думать о твоем брате. Я никогда не переставала думать о нем. Я ненавижу то, что делаю. Я ненавижу то, что никогда в своей жизни не смогу сделать правильный выбор. Я наклоняюсь, чтобы захватить его нижнюю губу своими зубами и втянуть ее. – Ему вовсе необязательно это делать. Я все-таки не конфетка. Не всем же я должна нравиться. – Да ты еще та конфета, Линн. – Дом отстраняется от поцелуя, глядит серьезно, решительно и… кажется, грустно? Но что тут такого? – Вообще-то, ты столь же превосходна, как глазированный пончик. Точно как тот, который ты присылаешь мне каждое утро. Ну почти каждое. Я все еще держу свое давнее обещание, как самая верная девушка на свете. – И что мне ему сказать? – Дом смотрит на меня с любопытством. Он наверстывает упущенное? Да быть такого не может. По-любому что-то другое скажет. Конечно же, ответ: «Ни за что!» Когда Джо рядом, я перестаю верить своим же словам. Тем более я не хочу оставаться наедине с двумя братьями, застрявшими в моем сердце как «почти навечно» с одной стороны и как «возможно будущее» с другой. Я не знаю, что Джо задумал, в первую очередь предложив это. Последнее, что он мне сказал, было: «Держись от меня подальше». Я бы не назвала это радушным приглашением. Может быть, таким образом он хочет доказать свою точку зрения. Чтобы показать мне, что он упорно пытается вести себя как брат, готовый всегда поддержать другого. А может, он не притворяется. Может, он делает это для Дома. В любом случае, он, безусловно, благороднее меня, потому что я лично не готова загонять себя в эмоциональный ад такого рода. Как бы то ни было, я не уверена, что вообще здесь окажется правильно. Не знаю, хочет ли Дом, чтобы я прикладывала какие-то усилия или нет. Сейчас он выглядит слегка нерешительным по поводу предложения Джо. Так что я пытаюсь все решать по ходу дела. – Давай я погляжу на рабочий график на этой неделе и скажу тебе, ок? – Я провожу рукой по его груди. Он смотрит на меня еще мгновение, прежде чем сжать мою руку и поцеловать ее. – Окей, могу передать ему то, что ты мне сейчас сказала. Что у тебя в этом месяце чуть ли не под завязку все. Он поймет. Похоже, Дом тоже не горит желанием, чтобы мы собрались втроем. Мне вдруг приходит в голову, что он, возможно, знает больше, чем говорит. Возможно, он даже видел нас с Джо на заднем дворе в ту ночь. Видел, как мы упали в объятия друг друга, и весь мир словно растаял вокруг нас. Стоило мне только подумать, что он обо всем знает, как у меня снова защемило в груди. – Дом, ты настоящий друг. – Я протягиваю ему свой мизинец. – Я дам тебе знать, когда мой график немного прояснится. Договорились? Он обхватывает мой мизинец своим. – Договорились. – Люблю тебя, Дом. – И я тебя, малыш. И он обязан меня любить, потому что, даже если мы не сможем найти мою сережку, то уже на следующий день он неожиданно сделает мне сюрприз на работе, подарив новые. Из чистого золота. Чтобы они выглядели потрясающе. Прямо как он. * * * Прошла неделя с тех пор, как я последний раз видела Джо дома у его родителей. Уже прошел и канун Нового года под шум домашней вечеринки, и случился торопливый поцелуй в полночь, и были даны пустые обещания того, что будет в этом году. Но я так и чувствую Джо где-то рядом, воздух словно пропитался им. Салем будто бы внезапно стал принадлежать исключительно ему. Это все равно что осознавать, что ты живешь в одном отеле со знаменитостью. Улавливаю его запах в лифте, поднимаясь в квартиру Дома. То и дело замечаю высоких темноволосых мужчин и гадаю, не он ли это. Он насыщает собой те дни, когда я стараюсь не думать о нем. Джо посещает меня даже ночью, буквально проскальзывая в мои сны. Я живу своей жизнью: улыбаюсь, покупаю продукты, чешу Локи пузико и ступаю на невидимые трибуны на Эссекс-стрит в морозные ночи, во время которых зажигаются звезды. Сегодня как раз такая ночь. – Добрый вечер всем, и добро пожаловать на ночной тур по Салему. Меня зовут Эверлинн, и я буду вашим сегодняшним гидом. Знаю, что похожа на ведьму. В общем-то… я и есть ведьма. – Низко кланяюсь зрителям в своем черном плаще, попутно выплевывая свой привычный отрепетированный текст. Вспышки камер повсюду. Подростки хихикают. И выглядит все это удручающе. Меня печалит то, как рутина лишает все вокруг волшебства. Высасывает все и вся даже из такой, казалось бы, классной работы, как у меня. Стоило мне только выпрямить спину и продолжить речь, как вдруг вижу его. Я замираю на месте. Слова коверкаются и закатываются обратно внутрь. Джо стоит прямо передо мной, среди толпы туристов. На нем все те же грязные Levi’s. Тот же потрепанный бушлат, который так и выдает в Джо загадочного британского рокера. Его божественный взор, которым он смотрит на меня насквозь. А его лицо… При виде него я чувствую себя, как дома. Его взгляд словно ядовитая стрела вонзается прямо в сердце. Все смотрят на меня. Ждут. Оценивают. Изучают. Что он делает? Точнее, что он вообще делает здесь, в этом месте? Разве мы не договорились сторониться друг друга? Я выполнила свою часть договора. А он почему вдруг не смог? И почему часть меня, причем немаленькая, счастлива и испытывает облегчение при виде него? Я делаю шаг к нему навстречу. У меня коленки подгибаются. Не уверена, что смогу выговорить хотя бы простое предложение из четырех слов. Но у меня как-то получилось. – Вход строго по билетам. Я не хочу его видеть здесь. Не хочу его чувствовать ни в этой среде, ни на этой земле, ни под кожей. Джо протягивает помятый билет, который я признаю действительным. Должно быть, купил его через интернет. На его лице невозможно прочитать ничего, оно совершенно безжизненное. Мне казалось, он хочет держаться от меня подальше. – Т-ты заплатил за билет? – Без билета врываться сюда было бы невежливо, – подтверждает он. – Но зачем? – Может, потому что ты не должна работать бесплатно? – Ты не понял мой вопрос, видимо, – огрызнулась я. Его ноздри раздуваются от злости, а глаза устремлены вниз, на кроссовки. – Понял. Потому что на Рождество мы были неплохо так ошарашены происходящим, а ведь еще многое друг другу не сказали. Это веская причина, но я на нее не куплюсь. Я на сто процентов уверена, что он здесь по той же причине, что и я: не могу вынести мысли о том, чтобы проводить с ним время. Но связь между нами просто космическая. – Ты мог бы связаться со мной и без этих неожиданных появлений, – говорю я раздраженно. Не уверена, что готова разговаривать с ним один на один. – Ты бы не ответила, – говорит он как ни в чем не бывало. – Я пугаю тебя, и мы оба это знаем. – Пошел ты, Джо. – Он не имеет права говорить все это. Его губы растянулись в горькой усмешке: – Это мы уже проходили. Вот из-за чего мы и ввязались во всю эту заваруху. Я поворачиваю запястье и проверяю время. С начала экскурсии прошло всего лишь пять минут. Впереди еще восемьдесят пять. – С вами все в порядке? – Подойдя, одна из девушек положила руку мне на плечо. – Вы выглядите бледной. Я посылаю ей улыбку: – Да, конечно. Все отлично. Итак! – Я хлопаю в ладоши, возвращаясь в центр группы, исполненная решимости хоть как-то пережить эту ночь. – Ну что ж, мои дорогие патологические друзья. Мы затронем кое-что из истории Салема, включая охоту на ведьм в 1692 году. Поговорим об убийствах, призраках, проклятиях, гражданской войне. В общем, обсудим все самое интересное! Все хихикают. Все, кроме него. * * * Следующие полтора часа для меня – сущая пытка. Я делаю вид, что Джо не существует, но мир словно сжался вокруг него. Я отчетливо контролирую все слова, которые вылетают из моего рта. Даже не отклоняюсь от сценария и не шучу попутно. Я словно на минном поле, на цыпочках пробираюсь к укрытию.