– А что, лучше себе заработать рак легких? – я откашливаюсь еще немного. – Все, хватит с тебя. – Он вырывает сигарету у меня изо рта и разламывает ее пополам. – Ты убиваешь себя, бро. То, как он идеально изображает Пиппу, в точности передавая ее манеру говорить как блондиночка из пригорода, заставляет меня переживать и за лучшую подругу, и за проведенное с ней время, без Доминика и без Джо. Время, когда мама была еще жива и мы с Пиппой были неразлучны. – И что ты теперь собираешься делать? – спрашивает у меня Джо. Он чувствует, что это конец, ведь конец уже и правда наступил. Теперь нас ничто не связывает. Дом исчез с лица Земли. У нас отняли единственный повод видеться друг с другом. – Без понятия, – отвечаю я ему. – А ты? Он пожал плечами в ответ. – В понедельник выхожу на работу. Миру все равно, что ты потерял лучшего друга. Брата. Жениха. Это благословение и проклятие одновременно. Приходится снова начинать крутиться как белка в колесе, независимо от того, готов ли ты морально к этому или нет. – Я не готова снова становиться человеком, – произношу я. – Станешь, еще как, – он тяжело сглатывает. Его глаза словно сочатся непролитыми слезами, когда он тянется, чтобы убрать прядь рыжих волос с моего лба. – Рано или поздно это случится. И когда придет время, я надеюсь, ты, наконец, найдешь, что искала. И тут я понимаю, что кое-что забыла. Я снимаю обручальное кольцо со своего пальца и протягиваю ему. Оно легко снялось, ведь я всю неделю почти не ела. – Передашь его Джемме? Пожалуйста? Я уверена, что она хотела бы оставить его себе, да и тем более она занята… – …Сарой. – Джо оттолкнулся от ствола и начал двигаться обратно к церкви. Я иду вслед за ним. – Не стоит вникать в детали. Сейчас ты глубоко погружена в себя и свои чувства. Сара доктор. Она прагматичный человек и с холодной головой. Мама с папой нуждаются именно в ней. – Я не в обиде. – На деле все ровно наоборот. – Забирай кольцо, – повторяю я. – Как бы мне ни хотелось быть твоим мальчиком на побегушках, я думаю, тебе стоит самой отдать это Джемме. Он проходит мимо церкви. Куда он собрался? – Я ухожу, – говорит он, будто читая мои мысли. – Я так больше не могу. – Не можешь что? – Я бегу за ним следом. Джо отпирает машину и садится за руль. – Не могу смотреть, как его погружают в землю. Сущий кошмар. И зная Дома, он не хотел бы, чтобы кто-то из нас это увидел. Поехали со мной, Эвер. Он замер. Выжидающе смотрит на меня. Я встала перед водительским креслом, дверь автомобиля распахнута настежь. Оглядываюсь на церковь. Люди начинают уходить. – Там мой отец и брат. – Они все поймут, – убежденно заявляет он. – И куда мы? – в ошеломлении спрашиваю я. – Ко мне домой. – Рядом с тобой я перестаю сама себе верить. – Боже мой, как же ужасно, что я признаюсь в этом вслух брату того человека, за которого должна была выйти замуж и которого сейчас хоронят? У человеческого эгоизма есть вообще хоть какие-либо границы? На его губах виднеется мрачная улыбка. – Получается, не ты одна так думаешь. Делаю шаг назад. Я не хочу совершать то, о чем потом буду жалеть. А я чувствую, что очень сильно пожалею, если сяду в машину к Джо прямо сейчас. Уже чувствую, что качаю головой Джо в ответ. Джо свесил голову вниз. Вот оно, его фирменное движение, «увядший цветок». – Мне очень жаль. – От новой порции слез мне жжет глаза. – Ну что, снова прощаемся? Киваю головой. Сколько раз мы с ним еще будем терять друг друга? – Может, хотя бы обнимешь меня? – Приглашающе пожимаю я плечами. – Слишком больно. Удачи в жизни, Эвер. – Сев в машину, Джо захлопывает за собой дверь. Он уезжает, забирая с собой все, что осталось от моего счастья. Часть вторая Глава 21 С похорон Дома минуло уже три недели, а я за это время даже не вылезала из своей постели. Три недели прошло с тех пор, как я отвезла папу и Ренна в аэропорт. Перед тем как они сели в самолет, папа обнял меня и сказал: «Мои двери для тебя всегда открыты, зайка. Кажется, тебе стоит немного отдохнуть от Массачусетса». Три недели прошло, а мое сердце замерло, поскольку я, наконец, поняла, что он говорил об этом серьезно. Три недели прошло с того момента, как Нора стала подолгу оставаться в нашей квартире, потому что беспокоится за меня. И столько же времени прошло после того, как Кольт устроил скандал насчет этого решения Норы, а потом извинился перед нами обеими. Уже целых три недели я не меняла постельное белье, не ходила за продуктами и не принимала душ. Ну ладно, в своей кровати я бываю не всегда. Время от времени я встаю, чтобы ответить курьеру, о чем свидетельствуют горы посуды на вынос, разбросанные вокруг меня. Изредка пользуюсь ванной. Локи я кормлю и пою регулярно. Но в основном я провожу все свое время в постели. На следующий же день после похорон я уволилась с обеих работ безо всякого предупреждения. Дженнин, моя начальница, отнеслась к этому с пониманием. Но, опять же, ситуация вынудила ее стать понимающей. Я же лишилась жениха. Так что заслуживаю бесплатного билета. Больше ничто в Салеме меня не держит. Теперь у меня нет ни работы, ни друзей, ни какой-либо зависимости от данного места. Салем словно пропитан присутствием Дома. Для меня этот город сам по себе стал незаживающей раной на душе. Вот яркий пример – я больше не выхожу из дома. Но и Сан-Франциско тоже напоминает о том, что моей мамы больше нет в живых. Сейчас я не переношу ни одно из этих мест. Но я ведь должна где-то жить. На данный момент, однако, проще всего… не делать ровным счетом ничего. Так как меня слишком отвлекает просмотр телевизора и чтение книг, я в основном провожу время, просматривая аккаунты Дома в социальных сетях, чтобы хоть как-то удержать его в живых. Там не так много всего. Дом не очень-то любил соцсети. Я снова и снова разглядываю три его фотографии в «Инстаграме»[15]. Захожу в комментарии. Просматриваю профили всех людей, которые лайкнули эти фотки. Так я нахожу профиль Сары. Он открыт, но весьма скромен. Там есть одна фотография, где они с Домом улыбаются друг другу в ночном клубе. Обращаю внимание, что Дом лайкал и комментировал ее публикации вплоть до самого последнего дня своей жизни. За два дня до смерти он тоже поставил лайк на ее фотографию и написал комментарий с сердечками. По всей видимости, он уже заранее знал, что вот-вот сделает мне предложение. Я так обижена на него; иногда мне хочется воскресить его, чтобы прописать ему хорошего леща. В остальных случаях я просто даю Богу клятву, что если Он вернет его мне, я не буду из-за этого возмущаться. Я бы тогда простила Дома. Сделала бы вид, что этого никогда не было. А сейчас я слышу, как в гостиной Кольт и Нора о чем-то спорят между собой. – …сказала же, что мы переезжаем вместе. Я устал от всего этого дерьма, Нор. Столько лет прошло. Не месяцев даже – лет! – Кольт простонал от недовольства. Я лежа в кровати гляжу в потолок и гадаю, знает ли он, что у нас стены тонкие, как бумага. – Что мне прикажешь делать, Кольт? У нее только что умер жених! – Который жених от силы четыре часа? – Кольт резко отвечает. – Не надо грубить. – Нора крайне потрясена словами Кольта. – Что за бесчувственные вещи ты говоришь. – Теперь кто знает, когда ей станет лучше? Ты застрянешь здесь навечно. Я так больше не могу. Ну это просто невозможно. Я согласна с Кольтом. Норе пора бы уже переехать. Ей нельзя оставаться моим костылем, на который всегда можно опереться. Собираю все силы в кулак, сбрасываю с себя одеяло и ковыляю в гостиную. Я трижды стучу по стене, чтобы обозначить свое присутствие. Нора и Кольт синхронно оборачиваются и с удивлением смотрят на меня. – Воу, ты вылезла из своей кровати. – Нора не верит своим глазам. – Ага, – я улыбаюсь ей в ответ. Улыбка так больно режет мои щеки, что я удивляюсь, как у меня еще не пошла кровь. – Просто хотела вас предупредить: у меня планы на этот вечер. – Планы? – Брови Норы от удивления приподнялись аж до самого лба. – Именно. – И с кем же? – требует она.