Я еще хранила привкус прошлого вечера, но все же была ошеломлена увидеть это снова: Найл Стелла был обходительный, замечательный, утонченный, и да, сдержанный, но при этом он способен быть и флиртующим парнем. Я знала, что искушала судьбу, но, черт возьми, он выглядел таким милым, стоя там, посреди толпы спешащих туристов, когда включил камеру на телефоне. Он мог сколько угодно упрямиться, но выражение его лица, когда он сделал фото, было немного… очарованным? – Готово, – сказал он и повернул телефон, чтобы показать мне. – Довольно симпатично. – Так, иди сюда, – он подошел ко мне, и я взяла его телефон, рассматривая фото. – Давай сделаем одно вместе, – предложила я, держа телефон перед нами. – Чт… – начал он и тут же передумал. – Твои руки не достаточно длинные. – Ты шутишь, что ли? Да я спец по селфи! Просто… присядь немного, а то моя голова вровень с твоим плечом, и – не пойми меня неправильно – это в общем-то не плохо, но… – Не могу поверить, что докатился до такого, – выхватывая у меня из рук телефон, сказал он. – Обещаю, не сдам тебя Максу, что ты делал селфи на Шестой авеню, – прошептала я, и он повернул голову, взглядом встречаясь с моим. Он был всего в нескольких дюймах от моего лица. Мы были практически единым целым. Некоторое время он удерживал мой взгляд, прежде чем прочистил горло. – Ловлю на слове. Он сделал несколько попыток, чтобы получить снимок под нужным углом, а на последнем обнял меня за талию и прижал к себе. Вот оно. Я мысленно написала «один» в колонке Количество Раз, Когда Найл Стелла Обнял Меня И Прижал К Себе. Это ощущалось, будто я отпраздновала Рождество, все Дни рождения, новую должность и испытала лучший оргазм в своей жизни одновременно. Он посмотрел на получившееся фото и повернул мне. Это была классная фотка, просто обалденная. Мы оба улыбались; камера поймала нас, когда мы смеялись от того, что он пытался, не снимая перчаток, нажать на экран. – Какой у тебя номер? – глядя на экран, спросил он. Я наблюдала, как от резкого холодного ветра его щеки становились все краснее. Продиктовав, я смотрела, как он его записывал. Нажав «Отправить», он мне улыбнулся: немного смущенно, немного игриво; в улыбке было что-то еще, я не уверена, но готова поверить. В этот момент он не выглядел как вице-президент, объект моего пугающего влечения или как человек, закончивший университет, когда ему не было и двадцати. Он выглядел как привлекательный парень рядом со мной на улице. В кармане моего пальто завибрировал мобильный. Я старалась не думать о том, что теперь у него в телефоне есть мое фото и нас двоих. Старалась не думать, что у него есть и мой номер. И так же постаралась не задумываться, как все оказалось легко, когда я перестала беспокоиться, правильно ли я веду себя с Найлом Стеллой, и просто наслаждалась этим беззаботным моментом с Найлом. Просто Найлом. Когда он убрал свой телефон в карман и жестом пригласил меня следовать за ним к пешеходному переходу, я заметила его широкую улыбку. Я постаралась не думать, что он так же, как и я, выглядел довольно взволнованным всем этим. *** Наше временное место работы было на пустом этаже офисного здания. Все остальные помещения были арендованы Управлением столичного городского транспорта. Ну а нам, беднягам, выбирать особенно не приходилось: офис был размером с мой душ в отеле, а жара стояла такая, что можно грешников в аду мучать. Окна были заколочены, и мы выяснили это, после того как Найл боролся с ними в течение добрых пяти минут. Безусловно, в это время он завладел моим вниманием. Его широкая спина заслуживала целого рекламного постера: Найл Стелла И Его Плечи. А на тебе, подозреваю, все хорошо смотрится. Слишком маленький офис означал, что Найл весь день был от меня на расстоянии максимум полуметра, из-за чего мне было практически невозможно сосредоточиться даже на самой простой задаче. А из-за жары уже через час после прихода он снял пиджак и – после некоторых колебаний – ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Потом закатал рукава до локтей. Будь это возможно, я бы подкрутила обогреватель еще на десять градусов, чтобы можно было полюбоваться его обнаженным торсом. Обратите внимание: вот почему мне нельзя давать волю. Мне еще ни разу не доводилось видеть его предплечья (согласно графе Количество Раз, Когда Я Видела Обнаженные Предплечья Найла Стеллы), и, как я и ожидала, его кожа была идеальна: мускулистые руки, переходящие в длинные, сильные и изящные запястья и пальцы. Скрываясь изо всех сил, я наблюдала за игрой мышц, когда он печатал что-то на компьютере, как они одна за одной приходили в тонус, когда он в раздумье крутил карандаш по столу, как работали сухожилия, когда он барабанил кончиками пальцев по ручке кресла. Найл Стелла был беспокоен. Мы почти не разговаривали, работая каждый за своим столом, распаковывая коробки и сортируя их содержимое. На ланч мы вышли к продавцу хот-догов на углу. Мне пришлось затратить усилия на уговоры. – Тебе нужно вставать в самую длинную очередь, – объясняла я, терпеливо ожидая свою очередь. – Ты когда-либо был на Food Network? [сайт с рецептами, рекомендациями поваров и адресами ресторанов – прим. переводчика]. Видел, какой огромный там лист ожидания? А на другой стороне улицы только два человека. Там, где маленькие очереди, хот-доги, наверное, сделаны из бродячих кошек. Он вздохнул, бормоча что-то со своим шикарным британским акцентом о том, что, все скорее, к концу дня будет мертв, и добавил: – Может, закажем твои чипсы? – Как твой брат вообще выжил в городе, не зная таких элементарных вещей? – поддразнила я. – Без понятия. – Постой, ты что делаешь? – остановила его я, когда он стал намазывать тошнотного цвета горчицей свою булочку. Да еще с семенами, ради бога! Он посмотрел на меня, держа бутылочку над хот-догом, будто мы с ним говорим на разных языках. – Ты не можешь мазать этим уличный хот-дог, – сказал я. – Тут есть ряд правил. – Наслаждайся своей обычной искусственно окрашенной горчицей, – и я практически слышала, как издевательски он произнес это слово. – А я буду своей. Наша новая степень близости уже стала предполагать поучения. Только чтобы доказать свою точку зрения: что мой хот-дог лучше его, – я без конца стонала, пока ела. Он закрыл глаза, пряча веселье, и покачал головой. – Знаешь, – сказал я, проглотив гигантский кусок, – если бы я время от времени не ловила бы тебя на улыбках исподтишка, то предположила, что ты либо ты лучше всех на Земле держишь под контролем свои эмоции, ну, как герой фильма «Бегущий по лезвию», либо это все ботокс. – Ботокс, – он откусил огромный кусок своего хот-дога. – Я так и думала, – сказала я. – Но тебе удалось спрятать свою косметичку. Он подавился хохотом и стащил салфетку у меня из рук. – Так и есть. *** Мы вернулись в офис, но телефонные линии еще не работали, было жарко (и я началась жаловаться, что вот-вот расплавлюсь), и ничего толком не было сделано. Встречи начинались только на следующий день, и мы распаковали несколько ящиков с файлами, но оба казались рассеянными – я уверена, по разным причинам – и уже в два часа он собрался уходить. Найлу нужно было просмотреть кое-какие документы и сделать несколько звонков, а со всем этим можно было справиться и в отеле. Назад мы шли в молчании, по противоположной стороне от Радио Сити, но я могла поклясться, что, когда мы прошли мимо него, его губы еле заметно дрогнули в улыбке. *** На следующее утро я проснулась раньше будильника, желая, чтобы день поскорей начался, и – все потому, что я безнадежная – пойти кое с кем на работу. Но на моем телефоне, после сообщения от брата и трех от Лолы, одно было от этого Кое-Кого: «Возьми машину и поезжай без меня. Появились дела, я буду позже». Надежды рассыпались, как карточный домик. Я ответила согласием, но брать машину не стала, а прошла несколько кварталов пешком, выбрав другой маршрут и попутно делая фото для мамы. Когда пришла в офис, там было все еще душно, и я поблагодарила себя за короткий рукав и что сообразила не надевать Spanx [марка утягивающего белья – прим. переводчика]. Мне в любом случае не для кого было выглядеть немного стройнее. Одной было чертовски скучно, но телефоны уже работали, и я смогла сделать кое-что по работе, убедить Тони, что все в порядке, и познакомиться с народом из соседних офисов. Найл появился около полудня с пакетами в руках. Он поставил их на свой стол и стул, пока я с любопытством за ним наблюдала. – Доброе утро, – вешая пальто на крючок возле двери, сказал он. – Или день, скорее. Смотрю, здесь по-прежнему жарко, как в аду. – Я позвонила, и завтра приедут, чтобы починить. Но тебе повезло, что я надела трусы. – Спорный вопрос, – пробормотал он. Или мне показалось, что он так сказал. – Что, прости? Он проигнорировал вопрос и поставил большой пакет из магазина на стол и отвлекся на его содержимое. Он сегодня в очках. Боже правый. На ком-то еще такая оправа – темная с хромированной полоской посередине дужек – выглядела бы слишком тщательно продуманной. Но я знала, Найл Стелла выглядел безупречно, потому что выбирал лучшее и был придирчивым до перфекционизма – и не потому, что уделял внимания модным тенденциям. – Тебе оправу подобрала женщина, – сказала я, указывая на его лицо. Он оторвался от пакета, достал и положил на стол папку, выглядя сбитым с толку. – Извини? – Эти очки выбрала продавщица. Ты пришел в магазин, в мгновение ока она тебя набросилась, потому что… – я многозначительно прошлась взглядом по его телу, давая понять, что именно я имела в виду. – И настояла на поиске идеальных очков. В течение нескольких секунд он изучал меня взглядом, после чего поднял свою большую великолепную фирменную руку Найла Стеллы, приспустил очки вниз по носу и спросил: – И что это означает? – повторяя мой взгляд уже по моему телу, пряча улыбку. – Это означает, «пришел привлекательный мужчина, и у него нет обручального кольца? Налетай!» – Откуда ты знаешь, может, когда их покупал, я еще носил кольцо? Он проверял меня. Забавлялся. Мать вашу, Найл Стелла и сегодня игривый. – Ты намекаешь, будто мои дедуктивные таланты не очень хороши? Что я не знаю, когда и что происходило в твоей жизни? Думаю, мы уже выяснили, что чувствительность моего барометра чрезвычайно высока.