Как и я. — Воспоминания ваших стражей это подтверждают, — сказал Зертаник. — Подумайте, что это значит. Другую такую не найти. Светоч поджал губы и смотрел на меня, медленно постукивая длинным пальцем по подлокотнику. Потом он повернулся к Ланэль. — Благодарю… это все, — сказал он. — Сэр? — она не двигалась. — А мое повышение? — Поговори с Виннотом, — он оскалился. Я подозревала, что Виннот останется, когда Светоч и Зертаник сбегут. — Ты его проблема, не моя. Ланэль вскочила на ноги, ее щеки покраснели. — Но я днями работала в той ужасной комнате! Она чуть не убила меня! Виннот обещал мне четвертую ленту за информацию о ней! Я злилась на нее, но могла лишь смотреть. Как она могла? Стыд за то, что я причиняла ей боль, пропал. Предательница. — Все это между вами с Виннотом, — он указал на дверь. — Иди. Или мне позвать стража и выгнать тебя из Лиги? Даже Ланэль услышала угрозу. Она с ненавистью посмотрела на меня и вырвалась из комнаты. — А теперь Мерлиана, — Светоч повернулся ко мне, пронзая голубыми глазами. — Поговорим об опустошении пинвиума. ДВАДЦАТЬ ДВА: Я впилась в подлокотники. Они не докажут, что я это сделала. Я могла сказать, что Ланэль соврала. Или можно просто не отвечать. — Ученики ушли. Все в Гевеге теперь знают, что вы соврали. — Нет, — сказал Зертаник, встал и налил себе что-то из синего хрустального графина. — Как только стражи заметили тебя на крыше, я послал Джеатара следить за входами. Он точно их поймал. Предатель. Лжец. Джеатар казался хорошим, но теперь у него была Тали и остальные. Я подавила гнев. — Вы не можете прятать Забирателей и думать, что никто не заметит. — Мы так делали, дорогуша, и никто не заметил, — Зертаник протянул графин к Светочу. — Выпьете? Светоч покачал головой. Мне ничего не предлагали, даже объяснений. — Люди знают. Думаете, я глупо пошла бы сюда, не рассказав об этом? — я сжала кулаки, жалея, что не сделала так. Он рассмеялся. — Не глупо. Недальновидно, да, это да. Все бесполезно. Я делала ужасные вещи, а результата не было. Полились слезы, и я не могла их сдержать. — Не кори себя, дорогуша, — Зертаник подхватил тарелку с фруктами и выпечкой, словно это был его кабинет. Он думал, что ему принадлежало все, что все можно было купить? Светоча это не тревожило. Я всхлипнула. Что происходит? Целители не ладили с торговцами болью. Они считали торговцев боли ниже себя, и они были правы. Так почему Светоч слушался торговца болью? Светоч сидел в тишине и смотрел на меня. Одна рука постукивала по подлокотнику, но другая сжимала его. Он точно нервничал, и я была уверена, что дело было не в том, что Виннот не передал ему слова Ланэль. — Зачем я здесь? — спросила я. И что во имя Сэи тут происходит? Не радуясь еде на тарелке, Зертаник вернулся в кресло с напитком. Он не нервничал. — У нас есть к тебе деловое предложение. Во рту пересохло, я слышала в голове крики рыбака. Мне хватило его предложений. — Не выйдет. — Мы еще не решили, — заявил Светоч. На миг его натянутое спокойствие подвело его. Чего он боялся? Не меня. Зертаника? Светоч тоже сделал что-то, о чем жалел? — Это не меняет план, Зертаник. — Конечно, меняет, — Зертаник отмахнулся. — Мерлиана, дорогуша, все очень просто. Если ты можешь делать это, я бы хотел нанять тебя опустошать пинвиум. Я хорошо буду платить за это. И все? Они не хотели, чтобы я опустошила его на надвигающуюся армию? Просьба не могла быть простой. Никто не стал бы так утруждаться из-за этого. — Зачем? — Чтобы я мог его продавать. Светоч фыркнул. — Мы. — Снова на моей стороне? — он рассмеялся и улыбнулся мне. — Представь, что сейчас заплатит за пинвиум Верлатта. Все, что у них есть. Как мы, когда герцог окружил нас, а у нас кончались припасы. — Ты поможешь им, дорогуша. Дашь то, что им так надо, когда это им нужно больше всего. Наживаться на боли. Как в случае с рыбаком и богатой парой с умирающим ребенком. — А ученики? — спросила я. Я не упоминала Тали и остальных по имени, чтобы он не знал, как сильно может на меня влиять. — Простой обмен. Твои услуги в обмен на жизни учеников. Всех, а не только тех, кого ты пыталась увести, пока никто не смотрел. Он врал. Как только ученики заговорят, Гевег порвет Лигу, чтобы добраться до Светоча. Он не согласится отпустить их. — Я вам не верю, — сказала я. — Светоч не просто так им вредил. Он не даст им уйти после этого. Светоч вскочил и направился к графину. — Дура из Гевега, — пробормотал он. Глубоко вдохнув, он повернулся ко мне. — Ученики были проектом Виннота, а не моим. Можешь спросить у него, почему герцогу хочется наполнять Забирателей болью. Мне все равно. — Не понимаю. — Это очевидно, — он повернулся к Зертанику. — Мы тратим время. У нас есть достаточно, пора уходить. — Не спеши. — Она не нужна нам. — Мне нужна. Светоч опустил с шумом стакан и пошел к двери. Он открыл ее и поговорил со стражами снаружи. Мне не было слышно слова, но я видела его злой взгляд в мою сторону. Хотел уйти или готовил следующий ход, если я откажусь? Зертаник кашлянул. — Дорогуша, нас не интересуют ученики. Только ты. Я поежилась. Я слышала это раньше, но у Зертаника это звучало жутче, чем от Джеатара. — В идеале мы бы забрали тебя, — продолжил Зертаник, — и в безопасности ты сделала бы все, что мы попросим, а учеников отпустили бы. Мы просто требуем гарантий. — Гарантий в чем? — Что ты сбежишь, согласившись на сделку, — он улыбнулся. — Ты так уже делала. Я нахмурилась. — Я не считаю плохим отказ передавать боль связанному человеку. Зертаник пожал плечами и сделал глоток. — Ты нужна нам на пару месяцев, а потом будешь свобода. Тебе хорошо заплатят. Я не понимаю, почему ты отказываешься. Зимой ты вернешься с деньгами, которых хватит, чтобы купить виллу. И не нужно будет переживать о еде. Вы с сестрой не будете ни о чем переживать. Святые, это было заманчиво. Даже если он был плохим, Зертаник все-таки дал мне пинвиум. Вряд ли он хотел, чтобы я опустошала пинвиум добра ради, только для себя, но пинвиум сейчас был нужен, и если он мог дать его нуждающимся…