— А люди хотят заплатить так сейчас, — она ткнула мне в руки корзинку с моей одеждой, а потом вытерла руки о фартук. Белые облака муки поднялись в воздух. — Иди к своей сестре. Милли знала, что Лига проверяла комнаты. Ее сына Лига выгнала. Сказали, что ему не хватает таланта. Не мог и царапину на колене исцелить. Его выгнали и торговцы болью, хотя там не требовалось особого таланта. Новые ругательства всплыли в голове, но я прикусила язык. У Милли были самые дешевые комнаты. Она могла легко выгнать меня или вернуть. Только она в Гевеге поверила, что мне семнадцать, что я могу платить за комнату. Я вышла на улицу, сжимая в руках корзинку, полную моих вещей. Две блузки, штаны, три разных носка. Я подняла голову. Слезы капали на руки. Мне нужно найти за полдня работу. Может, я смогу попроситься распутывать неводы. Барников может пустить меня переночевать в сарае, если я там уберу. И всегда был… Я задохнулась. Святые, спасите, странный человек вернулся. ТРИ: Сила покинула мои ноги, я рухнула на сорняки на краю двора Милли. Я села, скрестив ноги, с корзинкой на коленях, уткнувшись в нее головой. Слезы не прекращались и стучали по прутьям корзинки. Мужчина смотрел с другой стороны улицы. Смотрел, как я сидела и плакала. Открыла корзинку и вытащила носок. Высморкалась в него. Спрятала обратно. Он поймал мой взгляд. Не двигался. Я не знала, моргал ли он. Мне стало не по себе. — Ниа? Я вскрикнула. Так сделала и девочка с хвостиками, которую я не заметила рядом с собой. Водоплавающие птицы у озера взлетели, хлопая крылышками, как простыни в бурю. — Энзи! — возмутилась я. Она делила комнату с Тали в Лиге, пока они не начали учиться на Целителей. Но я никогда не видела ее без формы Лиги. Она напоминала теперь девочку с лентами и в простой серой рубашке и штанах, как у меня. Ее одежда была новее, не было пятне на коленях и локтях. — Ради святой Сэи, не подкрадывайся так. — Прости, Ниа, — Энзи опустилась на траву рядом со мной. — Тали просила передать сообщение. Я задрожала. — Она в порядке? — если она в беде из-за меня, я брошусь к крокодилам. Энзи кивнула. — Она хотела, чтобы ты пришла к ней в красивый круг к трем. У дерева. Цветочный сад. Тали называла его «красивым кругом» в четыре. Мы проводили там пикники, сидели на синем покрывале под большим деревом инжира. — В чем дело, Энзи? — Тали никогда так не делала. Она или говорила сразу, или вообще не говорила. — Не знаю, — она отвела взгляд зеленых глаз, прикусив губу. — Ты можешь рассказать мне. — Не знаю, честно. Но я боюсь. Я обняла ее. Бедняжка. Ей было всего десять. У нее был талант, хотя она не могла использовать его еще два года. Сила гудела в ней, как мост, когда по нему шли солдаты. — Все хорошо, Энзи. Она всхлипнула, цепляясь за меня. Я водила ладонью круги по ее спине. Мужчина смотрел. Я пристально смотрела на него с вызовом, хотя я не знала, из-за чего. Но он отказался. Отвернулся и ушел. Я обняла Энзи крепче, вдруг испугавшись, как она, не зная причины. * * * Я прошла три мили по Гевегу к садам, они были на другой стороне островов от Милли. Хотя сады были открыты людям, они был в районе аристократов. Припудренные женщины с жемчужинами, вплетенными в высокие прически из темных волос, смотрели на меня, пока я шла к вратам. Солдаты басэери стояли у всех четырех входов, мешая пройти людям, которых аристократы не замечали, что означало, что они не давали пройти всем, кто не был из Басэера. Они не должны были так делать, порой их можно было уговорить, если вид был опрятным, если говорить четко и прямо, но никто не заходил с корзинкой с одеждой. Бездомных не пускали никогда. Она выбрала сложное место для встречи. Я обмакнула носок в озеро и постаралась умыться, а потом спрятала корзинку под раскидистым кустом гибискуса неподалеку от восточного входа. Чистая? Отчасти. Смогу говорить четко? Хоть мямлить не буду. Солдат смотрел, как я приближаюсь. Я не замедлилась, поравнявшись с ним, показывая, что хочу войти, что уже так делала. — Простите, мисс, — он выступил вперед и преградил рукой проход, напоминая одно из деревьев, что росли внутри. Высокий, широкий, коричневый с золотом сверху. Странно было видеть светловолосого басэери. Почти все они были с черными волосами, что блестели на солнце, как крылья ворона. Но у него был острый нос и подбородок басэери. Может, он был похож на птицу на дереве. Или птицу в дереве. — Да? — Ваше дело там? — Встречаюсь с сестрой. Он посмотрел на меня с неохотой в темных глазах. Там была и доброта, это можно было использовать. — У нее день рождения. — Не думаю… — Наши родители приводят нас сюда каждый год, — я не могла остановиться. — Мы шли к мосту и, если ветер дул правильно, его покрывали розовые лепестки. Они падали как дождь, в воздухе пахло так сладко, что глаза слезились, — как у меня сейчас. Я не думала о таких празднованиях годами. Его строгое выражение лица дрогнуло, он опустил руку и кивнул. — Заходи. Передай сестре наилучшие пожелания. — Спасибо. Передам. Сады поприветствовали меня. Холодная тень скрыла от города, воздух пах так, как я и помнила. В этот раз ковра из цветов не было, но трава казалась густой и мягче всех кроватей, на каких я спала за последнее время. Ветки наверху задрожали, одна обезьяна побежала за другой, вопя. Я прошла под арками, деревья шептали, и мне всегда казалось, что так они рассказывали мне свои секреты. В этот раз говорить будет Тали. Она ждала на скамейке из красного мрамора под большим инжиром на краю озера, яркое пятно среди зеленого и коричневого. — Я прошла, представляешь? — крикнула я. Улыбка была почти искренней. — О, Ниа, — она вскочила со скамейки и обняла меня, ее слезы намочили то же плечо, что и Энзи. Мне стало не по себе. Ее выгнали из Лиги? — Что случилось? — Вада пропала. На один ужасный миг я была рада. Тали еще училась. Вада была ее лучшей подругой в Лиге, множество наших недавних встреч заканчивались так: «Ладно, мне пора. Нам с Вадой нужно учиться…». Я бы не встревожилась, если бы Вада покинула Лигу, я бы даже была рада, если бы ученики уже не пропадали. — Уверена, что она не отправилась домой на пару дней? — Она бы сказала мне. Мы все друг другу рассказываем. Все? — И обо мне? — Конечно, нет! — Тали вытерла глаза и села с вздохом на скамейку. — Это не связано с тобой. Что-то не так, точно. Она — четвертый пропавший за неделю ученик. Святые, спасите, это случилось снова. Но зачем Лиге похищать своих учеников? Тали мяла юбку, костяшки пальцев были белыми, как ткань. — Люди задают вопросы. Четыре девочки не могли просто уйти посреди ночи, парни говорят, что и их друзья пропадают. Они ограничили количество людей для исцеления, потому что нас стало меньше. Наставники просят не беспокоиться, но они ведут себя так, словно что-то не так, но они не хотят нам рассказывать. У меня снова задрожали ноги. Ученики пропадали. Меня преследовали. Верлатта в осаде. Как при войне, только в этот раз не было на улицах криков о независимости. Тали нужно быть осторожной, как и всем нам. — Тали… — Я боюсь. Я слышала кое-что от первогодок, — она прикрыла рот рукой и склонилась ближе. — Говорят, порой Плита отвергает Целителей. Словно не хочет их боли. — Что? Тали, нельзя верить всем слухам. И первогодки едва ли старше меня. Слушай… — Но они закончили обучение. Они могут знать. — Они не знают столько, и они вряд ли получили больше одного шнурка. — Они говорили о тебе тоже.