– Вы знаете, в каком преступлении подозревают Ван Сян Янга? – спросил он. – Нарушение общественного порядка, – сказала Цин Ни. – Так написано в постановлении на задержание. – Вы считаете, он мог своим поведением спровоцировать подобные действия? – спросил начальник Ху, сверкнув глазами. – При желании любое поведение можно рассмотреть, как нарушающее закон, – сказала Цин Ни, вспыхнув от охватившего её гнева. Начальник Ху улыбнулся: – Вы объяснили саму суть дела, иначе это был бы разговор впустую. – Доказательства, которые предоставил полицейский участок, то есть, нет, отдел спецрасследований, я не видела, поэтому можно рассказать подробнее? – спросила Цин Ни. – Вы всегда полагаетесь только на ощущения, когда выносите решение? – спросил начальник Ху. – Мои ощущения никогда меня не подводили. Как и этом деле, которое сфабриковано, чтобы засадить человека за решётку, – повысила голос Цин Ни. – Хорошо. Вы тогда оставьте ваши бумаги здесь, я их посмотрю и учту ваше мнение при принятии решения, – сказал начальник Ху. – Ван Сян Янг несправедливо обвинён. Умоляю вас помочь ему! – слёзно попросила Цин Ни. – Всегда есть люди, которые хотят использовать нас, как туалетную бумагу, чтобы мы подтирали зады тех, кто испачкался. Не слишком ли это пренебрежительно по отношению к нам? Ха-ха, – рассмеялся начальник Ху. Услышав эти слова, Цин Ни поняла, какой человек перед ней. Она была уверена, что это человек принципов. Выходя из здания полицейского участка, она позвонила председателю Ху, рассказала ему, как всё прошло, и спросила, что делать дальше. Он сказал, что только совет по трудовому перевоспитанию может поставить точку в этом деле вынесением своего окончательного решения, основанного на фактах и законе, в противном случае, никто не сможет выступить против тех доказательств, которые приводят в документах обвинители. В конце концов, полиция – орган, обладающий только одной должностной функцией. Вдобавок, нет такого человека, который по своей воле ради другого постороннего человека будет выступать против органов власти. Напоследок председатель Ху ещё сказал, что если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то выступать против органов власти, на которые ты не можешь повлиять, не так уж и опасно, потому что никто не выполняет работу ради этой самой власти добросовестно. – Как сказал мне один человек из правящих кругов, власть – это самая иллюзорная вещь в мире, – пошутил в конце председатель Ху. Начальник Ху произвёл на Цин Ни впечатление человека тщательно всё проверяющего, ответственного, не боящегося давления сверху. О его профессионализме она пока не могла судить. Председатель Ху говорил, что начальник Ху – самый главный среди нескольких тысяч полицейских города. Если же они всё-таки будут настаивать на трудовом перевоспитании для Ван Сян Янга, то Цин Ни может подать заявление на проведение дополнительного консультативного слушания. Таков новый порядок действий, описанный в ведомственном акте, выпущенном министерством общественной безопасности. По делу директора Вана Ху Ар, выступая представителем следственных органов, искал главного судью уезда. Ван Чэнь говорил, что дело председателя суда Хао ещё не закрыто. Его освободили под залог, забрали лицензию, но он всё ещё считается председателем исполнительного суда. Он ещё не уволен, и новый судья ещё не назначен. Поэтому никто толком не понимает сложившуюся ситуацию, как и никто не может её решить. Поначалу казалось, что как только председатель суда Хао будет пойман, всё разрешится. Но теперь дело оказалось в полном тупике. Не было и речи о каком-то дальнейшем развитии, так как директор Ван и Цин Ни не могли поехать в уездный суд, потому что все считали именно их «виновными» за арест председателя Ху. К тому же, один судебный исполнитель даже во всеуслышание заявил, что обязательно разберётся с ними. Цин Ни стало грустно от мыслей о деле директора Вана. Кто знает, чем закончится всё это? В тот день, когда Цин Ни встретилась в офисе совета по трудовому перевоспитанию с начальником Ху, она оставила ему свою визитную карточку. Она знала, что он может позвонить, и, действительно, сегодня раздался звонок. Начальник Ху сказал, что ему в офисе неудобно разговаривать, поэтому надо договориться, где они могут встретиться. Кафе «Голубой остров» оказалось самым удобным местом. С того момента, как Ту Ге пустился в бега за убийство человека, Цин Ни не была больше в этом кафе. Она специально принарядилась для этой встречи. К своему обычному образу серьёзной работающей женщины она добавила несколько необычных аксессуаров, потому что не хотела походить на партийного работника даже внешне. В кафе ничего не изменилось. И посетителей, как всегда, было много. Единственное, что было по-другому, это то, что обслуживающий персонал смотрел на неё с большим почтением. Она понимала, что одна из причин , это то, что здесь все знали, какие отношения связывают её и Ту Ге. Это напомнило ей, как на неё смотрели адвокаты Ли и Чжэнь, когда узнали о её связи с Ту Ге, и особенно после того, как объявление полиции о том, что он в розыске, было расклеено по всем улицам. Люди, которые видели этого человека с грустными глазами в объявлении, начинали с почтением относиться к ней, даже так жаждущий должности в ассоциации адвокатов директор Ван. Вспомнив о директоре Ване, она подумала, что он очень сметливый политический прихвостень, считали именно их «виновными» за арест председателя Ху. К тому же, один судебный исполнитель даже во всеуслышание заявил, что обязательно разберётся с ними. Цин Ни стало грустно от мыслей о деле директора Вана. Кто знает, чем закончится всё это? В тот день, когда Цин Ни встретилась в офисе совета по трудовому перевоспитанию с начальником Ху, она оставила ему свою визитную карточку. Она знала, что он может позвонить, и, действительно, сегодня раздался звонок. Начальник Ху сказал, что ему в офисе неудобно разговаривать, поэтому надо договориться, где они могут встретиться. Кафе «Голубой остров» оказалось самым удобным местом. С того момента, как Ту Ге пустился в бега за убийство человека, Цин Ни не была больше в этом кафе. Она специально принарядилась для этой встречи. К своему обычному образу серьёзной работающей женщины она добавила несколько необычных аксессуаров, потому что не хотела походить на партийного работника даже внешне. В кафе ничего не изменилось. И посетителей, как всегда, было много. Единственное, что было по-другому, это то, что обслуживающий персонал смотрел на неё с большим почтением. Она понимала, что одна из причин , это то, что здесь все знали, какие отношения связывают её и Ту Ге. Это напомнило ей, как на неё смотрели адвокаты Ли и Чжэнь, когда узнали о её связи с Ту Ге, и особенно после того, как объявление полиции о том, что он в розыске, было расклеено по всем улицам. Люди, которые видели этого человека с грустными глазами в объявлении, начинали с почтением относиться к ней, даже так жаждущий должности в ассоциации адвокатов директор Ван. Вспомнив о директоре Ване, она подумала, что он очень сметливый политический прихвостень, Цин Ни считала, что директору Вану не на что жаловаться, кроме его болезней. Собой он являл набор характерных национальных особенностей среднестатистического китайца и получал от этого не так уж и мало. Она сама же в среде юристов была белой вороной всегда. Чтобы не контактировать с управлением юстиций и налоговым управлением, она отказалась от должности руководителя юридической конторы, даже не захотела стать одним из партнёров, только чтобы жить свободно, спокойно и обеспеченно. Что больше всего нагоняло на неё тоску, так это то, как сначала директор Ван объявил ей бойкот, но потом, в появлением Ту Ге, круто поменял своё отношение и начал перед ней заискивать. Это – тоже горестная доля адвоката в Китае. Начальник Ху пришёл вовремя. Когда этот очень худой человек вошёл в кафе, Цин Ни, сидевшая лицом к стене, сразу узнала его в зеркале, висевшем на стене. Он сел в кресло, и Цин Ни спросила, что бы он хотел заказать. Он попросил чашку зелёного чая. – Начальник Ху, по делу, по поводу которого мы общались, есть какие-то новости? – спросила Цин Ни молчавшего начальника Ху. – Что-то неблагоприятное для нас? – Ситуация сейчас не самая подходящая для Ван Сян Янга. Цин Ни использовала слово «нас», но начальник Ху сказал только о Ван Сян Янге. Цин Ни заметила, как аккуратно он использует слова. – Можно конкретнее? Начальник Ху поднял голову: – Ситуация такова: мы получили письма не только от председателя райкома, но и от самого заместителя главы города. После того, как я всё внимательно изучил, я засомневался в состоятельности самого дела, так как доказательств недостаточно. Все доказательства, приведённые управлением полиции и отделом специальных расследований, весьма шаткие… В глазах Цин Ни как раз полицейские покрывали людей вне закона и жили по принципу «кто не со мной, тот против меня». Она считала их бандитами до мозга костей. Но начальник Ху был вежливым, доброжелательным, объективным в анализе дел. Ей даже стало стыдно за свою оценку. В этом деле начальник Ху шёл против мнения большинства, ради незнакомого ему человека пытался дойти до истины, хотя это было не так легко в обществе, где практически ничего нельзя решить без денег. Врачу надо подарить деньги за проведённую операцию; в полиции при регистрации на новом месте жительства тоже надо угостить того, кто тебе помогает. Однако начальник Ху пришёл сюда без всяких условий. Семью Ван Сян Янга можно считать бедной: он сам – кадровый работник в налоговом управлении, его жена – крестьянка. А теперь, когда Ван Сян Янг в следственном изоляторе, где его жене взять деньги? Но разве можно говорить об этом с другими? Подумав об этом, Цин Ни достала из своей сумки конверт с десятью тысячами юаней, которые получила сегодня в банке, чтобы отправить родным. – Начальник Ху, семья Ван Сян Янга в очень печальном положении. Он в изоляторе, жена его – крестьянка, денег нет. Здесь десять тысяч юаней, это не очень много, но вы возьмите их, пожалуйста. Может, пригодится. Начальник Ху отодвинул конверт со словами: – Вы хотите меня унизить? Цин Ни улыбнулась: – Нет, нет, начальник Ху. Я просто хотела бы пригласить вас с супругой вместе пообедать, но, боюсь, вы очень заняты, поэтому вы сами от моего имени пригласите её в ресторан! – Не надо, адвокат Ван. Я помогаю вам в этом деле совсем не ради денег. В городской полиции работает много так называемых «знатоков законодательства», но вот действительно разбирающихся в законах очень мало, молодёжь не любит усердно работать. Руководство доверяет мне, раз назначило управлять таким большим отделением, поэтому я должен быть верен своему служебному долгу… В районе, откуда Ван Сян Янг, есть заместитель главы районной администрации, похожий на председателя Мао. Несколько дней назад он приходил к нам, размахивал руками, как изображают в кино, а в глазах у него было только ощущение собственной власти, но не свершения закона. Цин Ни вспомнила этого мужчину, с зачёсанными назад волосами, с родинкой на левой щеке. Когда Цин Ни с адвокатом Джоу ездили в отдел расследований для оформления всех документов и просили о встрече, работники отдела сказали им, что руководство не разрешает встречи. Руководством был глава районной администрации Ху. Цин Ни вспомнила, как спросила тогда: – Дело Ван Сян Янга не является засекреченным, почему тогда к нему не пускают? И человек, похожий на Мао Цзэдуна, не поворачиваясь к ним лицом, ответил: – Нельзя – значит, нельзя, что я ещё должен вам объяснять? Адвокат Джоу сердито спросил: – Почему вы не выполняете постановления министерства? «Председатель Мао» сразу же повернулся к ним и взмахнул руками, как это делают инспекторы «красной гвардии» в фильмах. – Какие ещё министерства? Пусть они сюда явятся, и мы посмотрим, что они из себя представляют. Адвокат Джоу разозлился: – Мне позвать сюда представителей министерства? Верховный народный суд, Верховная народная прокуратура, Министерство общественной безопасности, Министерство государственной безопасности, Министерство юстиции, Всекитайское собрание народных представителей и Рабочая комиссия по вопросам законодательства… Предлагаете мне обратиться во все эти органы? Лицо «председателя Мао» изменилось: – Не надо пугать меня ими! Я вам скажу, что все эти органы находятся под руководством Коммунистической партии. Нельзя видеться – значит, нельзя! Начальник Ху сказал, что этот глава районной администрации Ху имеет на руках документы, подписанные мэром города и главой управления. Он отправил эти документы ему и попросил внимательно их изучить, чтобы приговорить Ван Сян Янга к работам на два года. Начальник Ху ему ответил, что ещё не посмотрел документы, что сначала ему надо их просмотреть и только потом говорить об этом. Тогда глава Ху разозлился и закричал, что уже есть письма-рекомендации, подписанные начальством, о чём ещё можно думать? Переведя дух, он продолжил: – В глазах этих людей, закон – это оружие правительства против простого народа. Он говорил, что мы – это туалетная бумага, которая должна подтирать их зад. Но он ошибся. Я – государственный полицейский, а не сторож у дверей их домов. Если Ван Сян Янг заслуживает наказания в виде трудового перевоспитания, он его получит. Если не заслуживает, то я никуда его не отправлю, только если меня самого не снимут с этой должности! Услышав это, Цин Ни положила конверт с деньгами обратно в сумку. – Так вы считаете, Ван Сян Янг заслуживает трудового перевоспитания или нет? – Ха-ха, конечно, не заслуживает. Вначале фабрика сырья подписала договор с сельским комитетом, который почти сразу был распущен. У них не было удостоверения на право пользования землёй, не было разрешения на начало проведения работ, не говоря уже о других обязательных документах. Власти района, ради достижения каких-то экономических показателей, разрешили начать работу, ещё не получив официального разрешения. Далее говорят, что Ван Сян Янг нарушал общественный порядок, собирая толпу, побуждал работников остановить строительство. Строительство сырьевой фабрики, в которую вложено столько денег, это хорошее дело, но вы обязаны действовать по закону, есть определённая процедура, а здесь предприятие только подписало договор с сельским комитетом. Разве можно так работать? Но даже если вы и ведёте строительство в согласии с законом, вы всё равно должны доказать, что Ван Сян Янг «собрал толпу». В бумагах есть две записи со слов крестьян, которые не только не доказывают, что он побуждал их саботировать работу, но наоборот, что он отговаривал их от этой затеи. Вот и всё. Можно ли на основании этих фактов отправить человека на исправительные работы на два года? Это несправедливо и безответственно по отношению к Ван Сян Янгу. К тому же, есть ещё и другие недочёты, например, очень много нарушений в самой процедуре, которая так запутана, что вообще встаёт вопрос о законности решения строить эту перерабатывающую фабрику. Цин Ни спросила: – И что вы собираетесь им ответить? Начальник Ху поднял голову: – Даже если предоставят дополнительные материалы, назначать трудовое перевоспитание нельзя. Согласно соответствующим постановлениям, если доказательств достаточно, то прокуратура немедленно должна санкционировать арест, затем возбудить уголовное дело, а отправлять на трудовое перевоспитание неправильно, незаконно. Цин Ни шла по красиво украшенной улице и смотрела на людей, готовящихся к празднованию наступающего китайского Нового года. Она подумала, что хоть новый год по лунному календарю ещё не начался, а весна уже пришла. До праздника оставалось несколько дней, а она совсем закрутилась с делом Ван Сян Янга. Но она ощущала чувство глубокого удовлетворения, потому что сделала большое хорошее дело.