Идя к алтарю, он не мог не подумать, что вчерашнее убийство произошло примерно в это же время. Едва он подошел к лекторию, как его осенила внезапная мысль. Присутствовало только четыре или пять прихожанок, которые и не подозревали, сколько викарий прилагает усилий, чтобы сосредоточиться на собственных словах и не позволить своим мыслям убежать куда-то еще. Но едва закончив службу, викарий поспешил к себе в кабинет, где разжег трубку и принялся изучать блокнот, а затем сделал в нем запись: 5:30 (или несколькими минутами позже) – Начинается пение a cappella. 5:40 – Нейланд выходит из зала. 5:45 – Я смотрю на часы, так что в этом времени я уверен. 6:00 – С этого времени гости начинают расходиться. 6:10 (или минутой-другой позже) – Мы с Чаллоу выходим из дома. 6:15 – Мы находим тело. Убийство произошло около шести, плюс-минус несколько минут. Диана Гарфорт говорит, что ушла до начала концерта – чтобы не попасть под дождь. Но также она говорит, что, когда она шла через лес, шел сильный дождь, хотя прошло не более десяти минут после начала концерта. И она говорит, что, когда она вышла из леса, церковные часы пробили шесть. Что же она делала между половиной шестого и шестью? И где она была все это время? Положив блокнот на стол, Вестерхэм вскочил с кресла и принялся ходить по комнате взад-вперед: его мысли метались туда и сюда. Он признался себе, что любит Диану и намеревается попросить ее стать его женой, так что он не мог поверить, что она сделала нечто неправильное. Но все это время она либо говорила невнятно, либо что-то скрывала. Что бы это значило?.. И она просила его ничего не говорить о происшествии с платком. Это беспокоило викария сильнее, чем вопрос о том, как Феликс Нейланд оказался в зеленом камзоле – данная проблема занимала не только его голову, но и затрагивала сердце. Зазвонил телефон. Викарий перестал ходить из стороны в сторону и снял трубку. – Алло? … Да? … Да, это копплсуикский викариат … Да, я – Вестерхэм. – Говорит Рингвуд – из полицейского участка в Сидбери. – Да? Вы поймали его? – Нет, еще нет. Но произошло нечто странное, и я подумал, что вы бы хотели узнать об этом. Я рассказывал вам об Энсти? – Да, это настоящий скрипач, что с ним? – Пять минут назад он позвонил нам и сообщил, что с вечерней почтой он получил конверт с пятифунтовой банкнотой и карандашной запиской: «На покупку нового костюма». – Она была подписана? – Нет. – А почтовая марка? Вы попросили Энсти сохранить конверт? В трубке раздался смешок, а затем: – Сэр, что вы о нас думаете? Проявите к нам уважение. Но все бесполезно. Письмо было доставлено собственноручно – в почтовый ящик. Странно, не правда ли? – Да. Выглядит так, будто этот парень добрался до Лондона, так? В трубке раздался еще один смешок: – Мы подумали об этом, сэр. – Но как же он туда попал? Последовала пауза, а после нее невеселый ответ: – Ах, в этом он одурачил нас. Доброй ночи, мистер Вестерхэм. Полагаю, завтра вы будете на дознании? – Да, конечно. Доброй ночи. Викарий повесил трубку. – Значит, он собирался вернуть камзол, – сказал он себе. Затем раздался звонок в дверь. Викарий посмотрел на часы. Четверть восьмого. Перед ужином нужно провести урок конфирмации. Комнату заполонили полдюжины юношей, и священник принялся объяснять им катехизис. Это было легко. Глава VI Дознание по делу Феликса Нейланда прошло в холле «Радостного сада». А людей в него набилось… коронер и присяжные, представители прессы, лондонский и местный полицейские, горстка друзей Нейланда, а также любознательная публика, впрочем, последней оказалось довольно мало – помещение не могло вместить всех желающих. Коронер, родом из Сидбери, знал Нейландов лично. Он сказал мисс Нейланд: – Боюсь, для вас это ужасное испытание. Я попытаюсь как можно сильнее облегчить его для вас – после того, как вы дадите показания, оставаться здесь вам необязательно, хотя боюсь, что перед вами придется опросить еще нескольких свидетелей. – Вы очень добры, но я чувствую, что должна быть здесь. Если я и уйду, то все равно не смогу успокоиться. Коронер сочувственно кивнул и занял свое место. Присяжные уже осмотрели тело, и он кратко обратился к ним: – Примите во внимание: наша единственная обязанность – определить причины смерти мистера Нейланда. Если у вас есть вопросы, вы можете задавать их свидетелям через меня. Также я бы хотел отметить, что полиция намекнула, что они попросят об отсрочке, но если я разрешу ее, то вам придется встретиться еще раз. В первую очередь, ради формальностей, нам следует идентифицировать тело, и я спрошу мисс Нейланд, может ли она удовлетворительно ответить на этот вопрос. Коротко задав ей еще несколько вопросов, он завершил: – Спасибо. Если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы попозже вы ответили еще на несколько вопросов. Мисс Нейланд вернулась на свое место, и следующим был вызван майор Чаллоу. – Майор, сейчас я попрошу вас дать показания с неофициальной точки зрения. Осмелюсь предположить, что в официальном качестве вы и сами предпочли бы выступить позднее? – Да, это так, – подтвердил старший констебль. – Насколько я понимаю, вы были одним из обнаруживших тело. Будьте добры и изложите нам факты. Майор так и сделал – четко и лаконично, а коронер его не перебивал. Когда майор окончил, коронер обратился к нему с вопросами: – В какое время это произошло? – В четверть седьмого. Мы (я и мистер Вестерхэм) заметили это. – Когда вы в последний раз видели мистера Нейланда? – Не могу сказать точно. Там было очень много достойных людей, но никто не обращал внимания на время. – Верно, – сказал коронер, заглянув в документы. – Другой свидетель даст нам более точную информацию по данному вопросу – это важно. Расскажите, тело было под водой? – Да, не считая ног. – Вы думаете, что это было следствием естественного падения после ранения? – Первым делом я подумал, что он упал с берега. – И он словно нырнул вниз – головой вперед? – Да. – Берег крутой? – Очень. – Вы сразу не поняли, что это был мистер Нейланд? – Нет. Наше внимание привлек зеленый камзол. И естественно мы подумали, что это – один из музыкантов. – И вы так считали, пока не вынули его из воды и не перевернули? А потом вы узнали его? – Да.