– Разве это не самое лучшее, что только можно сделать? – Я не могу, – покачала головой Диана. – Но почему? – Потому что… Дело в том… Ох, давайте сначала я кое-что расскажу. Вы думаете, что этот человек… в коричневом костюме… совершил убийство? – Не могу сказать. Откуда мне знать? – Я уверена, что он не делал этого. Викарий кивнул: – Полагаю, у вас есть причины, но я-то не знаю, в чем они заключаются. – Ну, я собираюсь рассказать вам. Потому-то мне и нужна ваша помощь. Священник наклонился вперед и взял руку девушки в свои. – Прежде чем вы что-то скажете, я хочу, чтобы вы убедились: я ни на мгновение не допускал, что вы как-то замешаны в это ужасное дело. Признаю, я был крайне озадачен, но не настолько, чтобы подозревать вас! – Вы ужасно добры, – тихо ответила она. – Также я хочу сказать, что если вы предпочтете больше ничего мне не рассказывать, я не стану расспрашивать вас. – Но я должна. Я должна с кем-то поговорить. И я бы предпочла поговорить с вами, а не с кем-то еще. – Спасибо. Итак? – Думаю, вы знаете моего брата, Харви? – Да, я видел его в прошлом году. Я помню. – Возможно, вы знаете, что он доставил нам много хлопот? Я знаю, что об этом говорили. – Сплетен я не слушаю, если только могу избежать этого. Но один-два раза они доходили до меня. – Он был ужасно взбалмошным. Не мог угомониться. Несколько раз влезал в долги. Сначала папа оплачивал их, но в конце концов они ужасно поссорились. Когда папа сердится, то становится вспыльчивым. И он выгнал Харви из дома – это было десять месяцев назад. Папа сказал, что он не сможет вернуться, пока не начнет жизнь с чистого листа. И все это время мы ничего не слышали о Харви. Вестерхэм сочувственно кивнул, но ничего не сказал. Он немного подождал, и Диана продолжила: – Итак, это произошло на приеме – как раз перед чаем. В тот момент я была одна и стояла на краю лужайки. Только что я говорила с миссис Ли-Халкотт. И внезапно человек в коричневом подошел ко мне и приподнял шляпу. Я не представляла, кто он, и, естественно, думала, что это один из гостей. Помните, там была целая толпа? Он сказал: «Полагаю, мисс Гарфорт?». Конечно, я ответила: «Да», – и ожидая, что он представится, сказала что-то о погоде. Только представьте, как я удивилась, когда тот сказал, что он – один из друзей Харви, и прибыл из Лондона, чтобы увидеться со мной. Я сказала, что, видимо, он знал, что я буду на приеме в саду – в тот момент я не смогла придумать, что еще можно сказать. А он рассмеялся и поведал мне очень необычную историю. У него был небольшой ирландский акцент, и его голос был таким шелковистым. Итак, он сказал, что заходил ко мне домой, и служанка сказала ему, что я ушла на прием в «Радостный сад»; тогда он спросил, большой ли это прием, и служанка ответила ему, что да. «Итак, – продолжил он, – я последовал за вами сюда. Раз уж здесь будет толпа народу, то и я смогу проскользнуть сюда, – рассудил я. Так и произошло». «Но почему?» – спросила я. – И что он ответил? – Он снова рассмеялся. «У меня нет лишнего времени, – сказал он, – потому я и воспользовался этой возможностью увидеться с вами. Я приехал на машине и поставил ее на парковку – там же, где стоят машины остальных гостей. Я хочу поговорить с вами наедине – вдали от всех этих людей. Это насчет вашего брата, и это серьезно. Ему грозит тюрьма, а вы можете помочь. Сейчас я ничего больше не скажу. Когда вы сможете поговорить со мной?». Представляете, что я почувствовала? Я попыталась взять себя в руки и ответила, что выйду в лес за садом, когда начнется концерт a cappella. Я подумала, что это будет наилучшим временем, поскольку остальные не заметят, как я улизну. Конечно, я думала, что концерт пройдет на лужайке, но когда я узнала, что он будет в доме, и когда пошел дождь, я обрадовалась – я подумала, что теперь будет совсем мало шансов, что меня заметят. Итак, я выскользнула после того, как начался концерт, и тот человек был на месте — он стоял на дорожке в лесу. Мы отошли в сторону, чтобы спрятаться от дождя. – Чего он хотел? – Скоро я выяснила, что это был шантаж! – вздрогнула девушка. – Шантаж? – Да. Он сказал, что видел Харви на судне, прибывшем из Рио-де-Жанейро, а мы даже не знали, что он был за границей. Полагаю, они играли в карты, и Харви проиграл. Кончилось тем, что у Харви не хватило денег, чтобы расплатиться, и он выписал чек – на пятьдесят фунтов. Это было после его возвращения, в Лондоне. И… и… – Диана побледнела и потупила взгляд, – Харви подписал чек не собственным именем, а именем отца. – Подлог! Девушка кивнула. – Разве не ужасно? – спросила она. – Бедное дитя! – посочувствовал священник. – Как бы я хотел быть там! – Вы бы не смогли помочь, – покачала головой Диана. – Начнем с того, что я бы попросил его доказать свои слова. – Он сделал это. Показал мне чек. Сомнений не было. – А затем? – Вы же можете догадаться, не так ли? Он говорил напрямик. Предложил мне выбор: либо я выкуплю у него чек за пятьсот фунтов, либо он пойдет с ним в банк и позволит событиям развиваться своим ходом, либо он отправится с чеком к отцу. «Я еще не решил, что именно, – сказал он. – Я мог бы заключить сделку с вашим отцом; но как одно, так и другое может уничтожить вашего брата». Что же мне оставалось сделать? – Да, понимаю, – ответил Вестерхэм. – Он был очень жесток и к тому же умен. Потому-то он пришел к вам, а не к вашему отцу. – То есть? – Конечно, вполне естественно, что вы тогда не могли сообразить, но если бы он пошел к вашему отцу, то мистер Гарфорт просто сказал бы ему, что он может пойти с чеком в банк (сам мистер Гарфорт распорядился бы, чтобы банк оплатил чек). После этого негодяй не смог бы получить более номинальной стоимости чека. Он хорошо это понимал, и потому он пошел к вам. – Но это означало бы бесчестье для Харви? – Да, знаю. А вы по чистоте душевной хотите спасти его. И что же злодей сказал вам? – Он дал мне время найти деньги, поскольку я сказала ему, что у меня их нет. Он на это лишь рассмеялся, заявив, что у меня, без сомнения, есть ювелирные украшения, которые я смогла бы продать; это было первое, что пришло мне в голову, я еще расскажу об этом. Он сказал, что если я захочу выкупить чек, то в три часа дня в следующий понедельник он будет ждать на вокзале Чаринг-Кросс, под часами. Это был последний шанс. Затем он сказал, что должен возвращаться в Лондон, и мы расстались. Как я сказала детективу-сержанту Рингвуду, в последний раз я видела его, когда он возвращался по дорожке через лес – я же вышла к переулку, как раз когда часы пробили шесть раз. – И примерно в то же время Нейланд получил удар кинжалом. В том-то и дело, как понимаете. Но к этому мы еще вернемся. Вы собрали деньги? – Вы видели, как я это делала, – кивнула Диана. – В банке Сидбери. Я взяла хранившиеся в нем украшения, в том числе и жемчужное ожерелье – самая дорогая вещь, которой я владела. Я отправилась в Лондон и заложила их. – То есть, вы не продали их? – Нет. Моя подруга проигралась в бридж, она и рассказала мне, как ей удалось собрать деньги при помощи браслетов и колец. К счастью, я вспомнила место, о котором она упоминала. За жемчуг они дали мне пять сотен фунтов – банкнотами. Тот человек сказал, что я должна расплатиться с ним наличными, а не чеком. Затем я отправилась на вокзал Чаринг-Кросс. Он был там, и он отдал мне чек. – Говорил ли он об убийстве? – спросил Вестерхэм. – Ни слова. – Хм! Очевидно, что даже если он совершил его, то подумал, что его не заподозрят. Но, конечно, он читал о нем. Итак? – Следующее, что следовало сделать – вернуть чек Харви. Сначала я думала, что смогу отнести его ему, и спросила адрес Харви у того человека. Он дал его. Но потом я передумала. Понимаете, я не хотела, чтобы Харви узнал о том, что это я вернула его. Так что я купила конверт, написала адрес печатными буквами, вложила в него чек и отправила его – заказным письмом. – Ох, но это было очень рискованно, – вставил Вестерхэм. – Тот человек мог дать вам неверный адрес, возможно, это была уловка, чтобы чек вернулся в его же руки! – Позднее я подумала об этом, и это заставило меня поволноваться. Но все в порядке. Харви был здесь, и он рассказал мне… Далее она объяснила, что ее брат намекал на наличие некоего компрометирующего документа. – Понимаете, – добавила она, – я пообещала ему не говорить об этом папе. А теперь не только детектив угрожает мне допросом, но и папа требует, чтобы я надела жемчуга на званый обед в городе, куда он возьмет меня на следующей неделе – он говорит, что в субботу отправится в Сидбери и заберет жемчуг из банка, если только я не заберу его раньше. Ох, что же мне делать? – Первым делом – перестаньте волноваться, – сказал викарий, снова взяв ее руку в свои. – Вы не сделали ничего постыдного – скорее, наоборот. Вы проявили смелость и отвагу. Если необходимо, я выкуплю жемчуг из ломбарда, я охотно одолжу вам деньги… – Я не могу… я не могу взять их! – Почему? Это всего лишь кредит. Но я не думаю, что это лучшее, что можно сделать. Это продолжение хитрости. Если вы будете должны дать показания, то тем более это всплывет. Но вам незачем говорить, что тот человек продал вам чек, подписанный вашим братом. Все еще не понимаете? Достаточно лишь сказать, что это был инкриминирующий документ, и придерживаться этого термина. – Вы правда так считаете? – спросила девушка, с надеждой взглянув на викария. – Да. Но вашему отцу придется узнать. – Но я не могу сказать ему. – Не можете. Вы дали обещание. Тогда держитесь его. Отцу все расскажет ваш брат. – Но… – Пожалуйста, без «но». Конечно, он расскажет. Я собираюсь встретиться с вашим братом и рассказать ему обо всем, что вы сделали. О, да – вы должны позволить мне сделать это! Так справедливо. И если у него есть хоть капля мужества, он, конечно, сам расскажет вашему отцу. Разве вы не понимаете, что если ваш отец узнает обо всем от него, это будет лучше всего, раз уж есть хоть какая-то вероятность того, что все может стать известно. Не так ли? – Д-да, полагаю, это так. Вы ужасно добры. – Ничуть. Вы пришли за помощью, и я собираюсь решить проблему. Все будет хорошо. Я хочу лишь, чтобы вы позволили мне еще одно. Сначала это может показаться ужасным, но, я думаю, это хороший шаг. – Что же это? – Я довольно близко знаком с майором Чаллоу. И хотя он немного помпезен, он – порядочный человек. К этому времени он, вероятно, знает все, что вы сообщили детективу-сержанту Рингвуду. И я хочу, чтобы вы позволили мне рассказать ему всю историю – совершенно конфиденциально. «Не как показания», – сказал бы ваш отец. – Но я не понимаю, зачем? – Дело вот в чем. Это даст ему возможность взять дело в собственные руки, что, по справедливости, он и должен сделать. Я уверен, что он охотится за тем типом в коричневом костюме. Вы сказали, что по словам Рингвуда, полиция знает кто он. Тогда хорошо – весьма вероятно, его арестуют. Но для того, чтобы начать, старшему констеблю нужно узнать правду. Я уверен, это – лучший путь. В конце концов, – серьезно добавил викарий, – граждане обязаны помогать полиции при расследовании убийства. И всем нам нужно найти преступника, если только его еще не нашли, в чем, похоже, есть сомнения.