Майор Чаллоу кивнул. – Если это возможно, – продолжил Гарсиа, – я не хотел бы чтобы все вокруг узнали то, про что я собираюсь говорить. – Тогда было бы лучше не рассказывать мне, ведь я уже предупредил вас, что все сказанное вами может быть использовано как улика. – Знаю. И оно будет использовано как свидетельство в мою защиту, если я предстать перед судьей. Тогда мне самому придется воспользоваться этим при помощи адвоката. Но я подумать, что если рассказать вам, то это поможет вам разобраться с моим делом. Так как мне прийти в голову, – улыбнулся Гарсиа, – что теперь вы, сэр, не настолько, как раньше, уверены, что это я убил сеньора Нейланда. Очень уж вы затягивать дело. – Наши методы иногда медлительны, – печально улыбнулся майор. – Так что вам не стоит полагаться на это. Гарсиа пожал плечами и начал рассказ: – Сеньор Игнасио Валдиз рассказать вам о перестрелка в доме его племянника? Когда мой начальник, генерал Зумайя, быть тяжело ранен? – Да. – Тогда вы лучше понимать то, что я расскажу. Сеньор Валдиз не знать настоящей причина, по которой напали на меня и генерала. Это было из-за того, что у генерала был важный документ – всего лишь полстранички бумага, но написанное на ней затрагивать жизни много людей. Это был список граждан Сан-Мигеля, которые, как это называется на вашем языке, «вели темные игры». Это ведь не жаргонная фраза? Нет? Они казались сторонниками предыдущего правительства, но тайно поддерживать Дона Гонсалеса. Понимайте, сэр, во время восстания бывают такие люди, у которых патриотизм не стоит во главе угла, но время от времени и их необходимо задействовать? – Макиавелли! – таков был односложный ответ майора. – Да, понимаю. И это правда. У тех, кто преследовал нас в тот день, были свои шпионы, так что они знали: у генерала Зумайи был этот список. И если бы они заполучить его, то потом все фигуранты списка внезапно умерли – раньше или позже. Даже в случае триумфа Дона Гонсалеса (как и получилось позднее). Получив пулю, генерал упасть и оставаться в сознании всего минуту или две – он подумать, что наступил конец, ведь враги почти вломились в дом. За себя он не волноваться – он ведь храбрый человек; но он помнил о небольшом листе бумаги. И у него появиться идея. На полу перед ним лежал эбеновый шкатулка, который он когда-то подарить племяннику сеньора Валдиза. И лишь генерал Зумайя знал о тайнике – он не рассказывать о нем племяннику Валдиза. После нажатия на секретный кнопка, одна из стенок отошла в сторону – за ней было небольшое углубление. Из-за шума и возбуждения никто из нас не увидеть, как генерал открыть тайник, взять список и поместить его внутрь. Почти сразу же после этого он потерять сознание, и оно вернулось к нему лишь спустя три неделя лечения. Затем он вспомнить. Он вызвать меня и рассказать мне. Он приказать мне взять шкатулка у юноши и принести к нему. Но к этому времени сеньор Валдиз увезти шкатулку с собой, отправившись в Нью-Йорк. Мне удалось, не вызвав подозрений племянника Валдиза, выяснить у него, что шкатулку он будет передавать сеньору Нейланду, но доставка займет много недель. Все это я рассказать генералу Зумайи. И Зумайя сказать, что список нужно восстановить. Это быть единственный экземпляр. Копии нет. Его с большим трудом составить один из наших соглядатаев, которого зарезать сразу после того, как он отправить список генералу. А у генерала Зумайи даже не быть времени прочесть его перед тем, как мы попасть в засаду. Никто не знать что в нем. Так что я получить приказ. И я еще с одним соотечественником отправиться в Англию, но мы быть не вместе. Его имя – Де Сото. Он прибыл одним путем, я – другим. У меня был его лондонский адрес, и я должен был передавать ему шкатулку, как только получить ее. Понимаете, в чем дело, сэр? Все очень просто. Де Сото был никому не известный. Я же – хорошо известный. Де Сото должен доставить шкатулку обратно, к генералу Зумайи. Я же, чтобы развеивать подозрения, должен был оставаться в Англия еще пару недель. Понимаете? Все из-за того, что мы знать: О'Каллиган здесь. А О'Каллиган очень умный человек. Если бы он увидеть меня в Англии, он мог бы угадать, зачем я сюда приехал. Но он не знал Де Сото. Осталось рассказать не так уж много. Вы знаете, как я притвориться одним из музыкантов в оркестре, чтобы попасть в дом сеньора Нейланда. Теперь я понимаю, это была глупость. Нужно было довериться сеньору Нейланду, но большинство из нас время от времени делают глупость, причем тогда, когда мы пытаться сделать что-то очень умное. Я готовиться обыскивать дом, когда внутри никого нет – ведь прием был в саду. И едва войдя в холл, я сразу же увидеть шкатулку. Остальное вы знаете. Сеньор Нейланд последовать за мной, и я объясниться. Чтобы подтвердить свои слова, я разбить шкатулка – я не уметь открыть тайник. В ней была бумага. Сеньор Нейланд сразу же помог мне улизнуть – я рассказать ему, что видел О'Каллигана, и, конечно, я подумать, что тот последовать за мной. Добравшись до Лондона, я в тот же вечер разыскать Де Сото и передать ему бумагу, предварительно положив ее в запечатанный конверт. Он должен был отправиться в Рио на первой же корабле. Но во время дознания я узнал, что корабль еще не отплыл, и я бояться рассказывать правду. Поэтому я молчал. А теперь – другое дело, – Гарсиа развел руками. – Думаю, сейчас генерал Зумайя получить бумагу, и все окончено. Потому я захотеть рассказать все вам, сэр; возможно, вы посчитаете необходимым связываться с генералом Зумайей. Но все в ваших руках. Майор Чаллоу никак не прокомментировал услышанное. Но мысленно он уже обращался к Министерству иностранных дел, размышляя над тем, есть ли в Сан-Мигеле британский консул. – Когда ваши показания будут записаны, пожалуйста, подпишите их, – сказал он. – Непременно. Едва вернувшись в свой кабинет, майор тут же послал за суперинтендантом. – Вы уже послали кого-нибудь из подчиненных в Скотленд-Ярд? – спросил он. – Насчет тех отпечатков пальцев? – Еще нет, сэр. Фотографию мы получим в течение получаса. – Очень хорошо, тогда я сам отвезу их! Эвоно как! Сейчас я отправляюсь домой – собирать вещи, а ночь я проведу в Лондоне. Как только фотографии будут готовы, пожалуйста, отправьте их ко мне домой. И когда показания Гарсиа будут записаны, можете отнести их ему, чтобы он подписал их. Прочтите их. У них там, в Сан-Мигеле, настоящий дурдом. Эвоно как! *** – Не вопрос, сэр, – сказал эксперт из Скотленд-Ярда, тщательно изучив отпечатки пальцев О'Каллигана и сверив их со смазанными пятнами, оставшимися на рукоятке кинжала, послужившего орудием убийства Феликса Нейланда. – Нет никакой вероятности, что это одни и те же отпечатки. Это два абсолютно разных типа. Тот, что на рукоятке кинжала, относится к тому, что мы называем «завитковой» разновидностью узора с двумя дельтами. А это, – он указал на отпечатки О'Каллигана – «составной» узор из комбинации дуг и петель. – Ясно, – заметил майор Чаллоу. – Я в общем-то не удивлен. Но это вовсе не упрощает дело, черт его побери. Эвоно как! Обращаться в министерство иностранных дел было уже слишком поздно, так что майор Чаллоу отправился туда на следующее утро и снова поговорил с тем же чиновником, что и раньше. – Это странная история, майор, – сказал тот, выслушав его. – Хотя в ней есть настоящий латиноамериканский колорит. Так что я бы сказал, что она правдива. Мы найдем там своего человека, конечно, свяжемся с ним шифровкой. Спросим его об этом Зумайи. Конечно, нельзя быть уверенными, что он все подтвердит. Но мы сделаем все возможное. Майор Чаллоу в тот же день возвращался в Сидбери и в раздражении принялся читать газету. В ней был заголовок (не на передовице, она была отведена другим вопросам) – «Копплсуикский убийца – еще один арест», и короткая заметка, в которой говорилось о том, что полиция арестовала подозреваемого, но имя О'Каллигана в ней не упоминалось. Майор перевернул страницу с короткой статьей, обвинявшей провинциальную полицию в апатии и тупости. Вспомнив последние двадцать четыре часа, майор швырнул газету на пол купе, воскликнув: «Черт!». Глава XVI Викарий вернулся из Лондона. Его посещение столицы было очень коротким, и к полудню он уже был дома, а прежде, чем сесть за чай, он успел нанести несколько визитов. Вестерхэм любил пить чай и не делал из этого секрета. Он часто говорил, что после трех чашек крепкого чая его мозг мыслит лучше всего, так что сразу же после трапезы он принимался за работу над проповедями или разбор сложной переписки, или за еще какие-либо проблемы прихода. Но в этот день проповеди и приходская корреспонденция были отложены в сторону. Первым делом викарий занялся блокнотом, куда он заносил сведения о смерти Феликса Нейланда. Он добавил еще одну-две строки к записям, сделанным предыдущим вечером. Затем священник посмотрел на каминную полку с часами. Стрелки указывали на пять минут седьмого. Викарий печально улыбнулся, вспомнив, что убийство произошло в это же время. В половине восьмого он приступит к своей обычной вечерней трапезе. В восемь будут занятия в конфирмационном классе, но они займут не более получаса – викарий не считал, что молодежь следует слишком долго наставлять. К девяти он хотел попасть в «Буковую ферму» и увидеться с Дианой – он не был у Гарфортов уже несколько дней. Но прежде, чем все это произойдет, он хотел решить задачу. Он хотел коротко поговорить с Джеймсом Бертом, дворецким «Радостного сада». У него к нему всего один или два вопроса. Но он хотел увидеться с ним как бы случайно – чтобы их встреча казалась естественной. Как бы это сделать? Он представил себе штат «Радостного сада». Снаружи работал садовник (выполнявший также функции водителя), а также помогавший ему парнишка (кстати, этот паренек должен был прийти на занятия по конфирмации). Оба заканчивали работу в шесть вечера и отправлялись по домам. Внутри дома служили дворецкий Берт, повариха и горничная. Насколько припоминал викарий, у последней сегодня был короткий день, и вечером она была свободна. Оно и к лучшему. В соответствии с обстоятельствами викарий разработал план. Взяв лист бумаги он написал следующее: Уважаемая мисс Нейланд! Полагаю, что среди прочих книг в библиотеке вашего брата есть и «Золотая ветвь» Фрэзера. Это работа в нескольких томах. Можно ли я одолжу ее? Мне бы хотелось получить ее уже этим вечером, если только вас не затруднит прислать ее мне. С уважением, искренне ваш Х. Вестерхэм Прочитав собственное письмо, викарий улыбнулся. Затем он поместил его в конверт, адресовал его мисс Нейланд и позвонил в звонок. Как только вошла служанка, он сказал: – Я хочу, чтобы вы немедленно передали это послание мисс Нейланд. Ответ не требуется, так что как только вы отдадите конверт, вы не должны ждать. – Хорошо, сэр. Когда служанка ушла, Вестерхэм открыл французское окно своего кабинета. Любой, приходивший в дом викария, не важно, направлялся он к парадной либо к задней двери, должен был пройти мимо этого окна. Вестерхэм подождал, пока не увидел, как возвращается служанка. Он обратился к ней из окна: – Элис, вы отнесли мое письмо? – Да, сэр. – Вы не дождались ответа? – Нет, сэр. Вы ведь велели не ждать его. – Совершенно верно! Затем викарий снова принялся ожидать, тихо куря трубку. В его глазах вспыхнула искра, как только он увидел, что по дорожке идет Берт в черном костюме с котелком – под мышкой у него был сверток. Маленькая хитрость викария удалась. – О, Берт! – воскликнул он, не вставая со стула, стоявшего у окна. – Это те книги, которые мне послала ваша хозяйка? Можете принести их сюда. Дворецкий свернул с дорожки, пересек лужайку и подошел к окну. – Входите, – пригласил викарий, и Берт вошел в комнату через французское окно, почтительно сняв шляпу при входе. – Передаю поклон от мисс Нейланд, – сказал дворецкий. – Она надеется, что это те книги, которые вы просили. – О, спасибо, – ответил Вестерхэм. – Я посмотрю. Берт, присядете? – Спасибо, сэр, – сказал Берт, садясь на край стула и держась прямо – в той почтительной позе, которую принимает хорошо вышколенный слуга, если его просят присесть в присутствии хозяев. Вестерхэм неторопливо разрезал бечевку и развернул сверток, попутно сделав замечание о погоде. – Да, – сказал он, – это те книги, которые мне нужны. Берт, спасибо, что принесли их. Дворецкий встал со стула, но Вестерхэм, будучи прирожденным собеседником, сделал еще несколько замечаний. Далее он совершенно естественно перешел к теме убийства. – Как вижу, вас еще не вызывали давать показания против Гарсиа. – Нет, сэр. Хотя я могу сказать очень мало. – Слушания возобновятся в субботу. Конечно, я свидетель, но меня тоже еще не вызывали. Как медлительна полиция! Не могу понять, почему они медлят. – Они медлительны, сэр. Полагаете, в субботу мы можем им потребоваться? – Ах, это я и сам хотел бы знать, – ответил викарий. – Я бы предпочел сыграть в гольф, если не потребуюсь им. Посмотрим. Берт, подождите, я позвоню в полицию Сидбери. Тогда мы все узнаем, и если мы им потребуемся, я подвезу вас на своей машине. – Очень любезно с вашей стороны, сэр.