Телефон был в кабинете Вестерхэма. Он позвонил в полицейский участок: – Алло! Говорит мистер Вестерхэм из Копплсуика … Да … Это суперинтендант Фрейзер? … Хорошо, скажите ему, что он мне нужен на минутку. Спасибо … Да? Это суперинтендант? … Хорошо! Послушайте, я хочу знать, потребуются ли в субботу мои показания … Да … Да … Гарсиа, я о нем … А Берт, дворецкий Нейланда, он тоже хотел бы узнать … Он здесь, со мной … совершенно так … О! Да, да … Тогда дайте мне знать … да … спасибо … Доброй ночи, суперинтендант. Викарий обернулся к Берту: – Он говорит, что они еще не уверены. Возможно, последует еще один арест, и в таком случае мы не потребуемся. Но он даст нам знать. Дайте подумать, сегодня среда. У нас еще много времени. Кстати, Берт, этот Гарсиа никогда не попадался вам на глаза до тех пор, пока вы не увидели, как он пересекает лужайку, следуя за вашим хозяином? Если я верно помню, на отложенном дознании вас не было? – Так точно, сэр. Я не видел его прежде. И на отложенном дознании я не давал показаний. – О, да, конечно. Насколько я понимаю, – как бы невзначай добавил он, – полиция провела еще один арест. – Я читал об этом во вчерашней газете, сэр. Вы не представляете, кто бы это мог быть? – Не могу сказать. Возможно, кто-то из тех, кто знаком с Гарсиа. Как бы то ни было, я не думаю, что насчет самого Гарсиа есть какие-то сомнения. Ну, ладно, передайте мисс Нейланд мое почтение, Берт, и благодарность за эти книги. – Хорошо, сэр. – О, кстати, – продолжил Вестерхэм, как только Берт снова встал, чтобы уйти, – интересно, можете ли вы помочь мне – вы же дворецкий, и это по вашей линии. Берт, вы разбираетесь в вине? – В некоторой степени, сэр. Иногда перед покупкой вина мистер Нейланд советовался со мной. – Хорошо! Я бы хотел услышать ваше мнение. Сам я об этой теме мало что знаю, но я хотел бы иметь запас, чтобы угощать друзей, так что я купил две дюжины «Шато д’Икем». Во всяком случае так говорится на этикетке, но я подозреваю, что там что-то попроще – знаете, «Пти котэс» часто выдают за «Шато д’Икем». Я хочу, чтобы вы сказали мне свое мнение. – Если смогу, сэр. – Хорошо. Присаживайтесь, а я принесу бутылку. Вестерхэм вышел и тут же вернулся с подносом, на котором были бутылка вина, маленький бокал и штопор. Он вытащил пробку и налил бокал вина. – Попробуйте, – сказал он, – и скажите, что вы о нем думаете. Дворецкий одобрительно отхлебнул, принюхался и, наконец, осушил бокал. – И? – спросил Вестерхэм. – Сэр, я думаю, что это – «Шато д’Икем», но, как вы сказали, оно кажется не самым качественным. Могу сказать, что в нем недостает крепости. – Точно. Так я и думал. Берт, выпьете еще бокал? – Спасибо, сэр. Дворецкий выпил второй бокал и откланялся. Встав у французского окна, Вестерхэм медленно набил трубку, наблюдая за тем, как дворецкий идет по дорожке. Затем, взглянув на часы, которые показывали четверть восьмого, викарий написал письмо, свернул его и запер в своем столе. Выходя из комнаты, он прихватил с собой бутылку вина, поднос и бокал. В половине восьмого прозвенел звонок к ужину, но обычно пунктуальный Вестерхэм пришел к столу только спустя еще десять минут. Ел он торопливо. В восемь он снова был в своем кабинете, встречая полдюжины деревенских парней, казавшихся застенчивыми и замкнутыми. Этим вечером викарий пытался втолковать им элементарные представления о христианской вере, а сам тем временем думал: а слушают ли они его? Они примерно сидели вокруг него, но большей частью безразлично молчали. Снова и снова викарий задавал кому-нибудь из них вопрос, как того требовал катехизический метод обучения. Но было сложно сказать, действовал ли он на них. Перед тем как закончить, викарий завел речь о правдивости. По опыту он хорошо знал, как легкомысленно относятся к этому вопросу те, кто получил неполное образование, и как легко они, ну, не лгут, а, скажем, уклоняются или скрывают правду, когда та может вызвать неприятности или проблемы. Именно этот вопрос он и обсудил. Затем он завершил урок, попрощался с ребятами и стоял, придерживая открытую дверь, пока те уходили. Но остался один высокий и неуклюжий паренек с честным, но не особенно умным лицом. Это был Джордж Аллен, тот самый, что работал под руководством садовника в «Радостном саду». Он неловко переминался с ноги на ногу, вертя в руках фуражку. По его поведению Вестерхэм заподозрил, что у того есть, что сказать – если его удастся разговорить. – Да? – сказал он. – Джордж, хотите что-то сказать? – Да, сэр. – Хорошо, тогда снова присаживайтесь. В чем дело? Вы хотите спросить меня о предмете сегодняшних занятий? Наступила пауза. Джордж Аллен приложил усилие. – Вроде того, сэр. Вы только что говорили, что если кто-то делает вид, что говорит правду, но не договаривает до конца, то он врет. – Ну, в каком-то смысле так оно и есть, Джордж. Предположим, что утаивание информации может означать нанесение вреда другому человеку – в таком случае это ничем не отличается от явной лжи, не так ли? Джордж на мгновение задумался, а затем сказал: – Я не хочу быть лжецом, сэр, особенно сейчас, из-за конфирмации. Сказано было не самым лучшим образом, но викарий пришел в восторг. Ведь это значило, что его наставления возымели действие. – Джордж, если ты солгал, то ты должен попросить прощения у Бога. И, как я уже говорил, можете исповедаться передо мной или другим священником, если хотите. Ответ Джорджа Аллена был поразителен, но вполне характерен. К счастью, Вестерхэм был достаточно проницателен и понимал психологию деревенской молодежи, так что его не оскорбил такой ответ: – Я не лжец, сэр, и это не ваше дело, как и не дело какого-либо другого священника. Это явно не ваше дело. – Тогда хорошо. Что бы это ни было, я больше ни о чем не стану спрашивать. – Но то, что вы сказали сегодня вечером, заставило меня задуматься, и я понял, что вы имели в виду. Я и не думал, что можно навредить кому-то, держа язык за зубами, если об этом никто не просил. – Это может быть и так, Джордж. – Ах! Теперь я знаю, что делать – но вас это не касается, сэр, совсем не касается. Доброй ночи, сэр! Когда парень ушел, Вестерхэм улыбнулся себе. Очевидно, на совести паренька что-то было, и тот хотел исправить это. И это хорошо. Вечер прошел не зря. Но вечер еще не закончился – было без четверти девять. Теперь викарий мог отправиться к Диане. Но сначала надо было кое-что сделать. Он снова позвонил в полицейский участок Сидбери. – Алло … Да … Говорит мистер Вестерхэм. Это детектив-сержант Рингвуд? … Я хочу поговорить с ним … Да … Хорошо. Ему ответили, что сержант на службе, но находится в другом помещении. Может ли Вестерхэм оставаться на линии? Через несколько мгновений викарий услышал голос Рингвуда, и у них состоялся следующий разговор: – Рингвуд, я хочу увидеться с вами. – Да, сэр. Завтра утром я буду свободен. – Так не годится. Я должен увидеться с вами сегодня. – Сэр, это важно? Я очень загружен. – Да, это важно. Если необходимо, я приеду к вам. – Мистер Вестерхэм, не беспокойтесь. У меня мотоцикл. Если дело срочное, то я подъеду. – Это достаточно срочно. Когда вы прибудете? – Мистер Вестерхэм, – после короткой паузы ответил детектив, – Я не смогу выехать до десяти, и на дорогу мне понадобится двадцать минут. Это будет не слишком поздно? – Ни капли. Это меня вполне устраивает. До десяти у меня на сегодня назначена встреча. С вами я увижусь в двадцать минут одиннадцатого. Облегченно вздохнув, викарий поспешил в гараж, и через пять минут он уже мчался по направлению к «Буковой ферме». Сначала из вежливости ему пришлось поговорить с будущим тестем, но вскоре он уже сидел в беседке, обнимая Диану за талию. И беседа не касалась копплсуикского убийства. Разговор шел совсем о другом – так бывает всегда, когда мужчина и женщина попадают под чары Амура. Позднее, когда викарий прощался с Гарфортом, тот заметил: – Как вижу, полиция произвела еще один арест. Полагаю, О'Каллигана. Так что вскоре последует развитие событий. Похоже, что Ди придется оказаться на свидетельской трибуне. Но ничего не поделаешь. – Думаю, события будут развиваться, – загадочно вставил Вестерхэм, – и очень надеюсь, что Ди не придется давать показания. Доброй ночи. – Что?.. Но Вестерхэм быстро вышел из комнаты, а Гарфорт был слишком хорошо воспитан, чтобы вмешиваться в продолжительное прощание викария с Ди, которое происходило в холле. Вскоре после десяти Вестерхэм снова сидел в своем кабинете. Слуги уже отправились спать. Викарий курил, откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу, он выглядел как человек, сделавший все намеченную на день работу. Услы­шав тарахтенье приближающегося к дому мотоцикла, Вестерхэм направился к входной двери и к появлению Рингвуда вышел на порог. – Сержант, очень любезно с вашей стороны, что вы приехали, – сказал он детективу, когда тот слез с мотоцикла. – Мистер Вестерхэм, все в порядке – тем более что у вас есть информация для меня. – Входите, – пригласил его Вестерхэм и провел в кабинет. – Сержант, выпьете после поездки? – Спасибо, мистер Вестерхэм. Не откажусь. – Извините, виски у меня в доме нет. Но найдется что-нибудь еще. Присядете? Через минуту-другую викарий вернулся в кабинет со стаканом и бутылкой, из которой до этого Берт налил себе два бокала «Шато д’Икем». – Попробуйте. Неплохо, да?