– Вы желаете что-нибудь еще? – спросил он, и Рингвуд заметил, что в обращении отсутствовало слово «сэр». Он был всего лишь полицейским. – Это меня вполне устроит, – сказал сыщик. – Не уходите. Я бы хотел пару минут поговорить с вами. Это ужасное дело, и вы могли бы помочь. – Рингвуд говорил легко, едва ли не фамильярно, одновременно с этим принявшись за сэндвич. – Да? – выжидающе спросил дворецкий. – Ох, присаживайтесь. Так будет лучше. Полагаю, вы немного расстроены? – Да, – выразительно признался дворецкий. – Я потерял хорошего хозяина – и это огромный шок для меня. – Сколько времени вы прослужили ему? – С тех пор, как он прибыл из-за границы. – О, значит, он нанял вас тогда? – Не совсем. Он нанял меня на пути домой. Я был стюардом на борту «Пеликана», одного из лайнеров «Блю Даймонд», а мистер Нейланд возвращался на нем из Рио. Его каюта располагалась на моей палубе, и, думаю, ему понравилось обслуживание, так как он сказал, что мне имеет смысл бросить работу на судне и поступить на службу к нему. Так я и сделал. Детектив отпил из стакана и посмотрел поверх него на собеседника. У образцового дворецкого были непринужденные манеры, и он явно желал поговорить. – Понятно. Кстати, как вас зовут? – Берт, Джеймс Берт. – Мне жаль, что вы потеряли хорошего хозяина. Скажите, вы были здесь весь день? – Да, конечно. Здесь было, о чем позаботиться. – Естественно. И вы заметили оркестранта – человека с черной бородой? – В известном смысле, да. Само по себе то, что он носит бороду… – Вот именно. А когда вы впервые приметили его? Берт на мгновение задумался. – Думаю, когда оркестр уходил на чай – в палатку. – Когда это было? – Незадолго до половины шестого – после того, как гости закончили с чаем. Рингвуд заглянул в блокнот. – Но именно этот музыкант, похоже, не оставался с остальными на чай? – резко спросил детектив. – Так и есть, – ответил Берт. – А после вы его видели? – Да. – Где? Какое-то время казалось, что дворецкий силится вспомнить. Затем он ответил: – Расскажу вам все, что я видел – это не так уж много. Пока в зале шел концерт, я был в палатке. С того места, где я стоял, было видно террасу перед домом. Бородатый оркестрант вышел на террасу и стоял там минуту-другую – все это время там была небольшая толпа. Внезапно он сошел на лужайку, но тут вышел мистер Нейланд. Оглядевшись, он увидел музыканта и проследовал за ним – тот уже направлялся в сад. – И он догнал его? – Да, в конце участка. – Вы слышали, о чем они говорили? – Нет, я был слишком далеко. – Это все, что вы видели? – Это все, что я видел, мистер Рингвуд. – Он ведь оставил плащ и скрипку, не так ли? – Да. Они остались в маленькой комнате, которую оркестранты и певцы a cappella использовали для переодевания. – Тогда, пожалуйста, принесите их мне. Затем вы можете сказать слугам, что я хочу поговорить с ними по одному. Не пугайте их. – Хорошо. Когда Берт принес плащ и скрипку, Рингвуд быстро осмотрел их. Плащ был обычным дождевиком с именем портного на воротнике. Детектив вывернул карманы, но обнаружил лишь шелковый шейный платок и выпуск лондонской вечерней газеты. И ничего больше. Он бегло опросил остальных слуг, но больше ничего не выяснил. Затем он спросил, могут ли его быстро отвезти в Сидбери, и, ожидая машины, он неторопливо вышел на лужайку и заглянул в палатку. Там никого не было. Посуда была упакована в коробки, а на полу валялись обрывки бумаги, крошки и тому подобное. Его внимание привлек окурок. Сыщик подобрал его. Да, это была самокрутка, причем из непроклеенной бумаги. Он осторожно спрятал ее в свой пакет. В Сидбери детектив прибыл поздним вечером, когда уже спустилась темнота. Первым делом он отправился в полицейский участок и спросил, есть ли известия о пропавшем музыканте. Но суперинтендант покачал головой. – Странно, но по всем направлениям нет ничего. Если только кто-то не отвез его в Сидбери на машине, иначе он вряд ли смог бы добраться сюда до того, как мы получили ориентировку. Вы же помните, майор Чаллоу позвонил нам еще до половины седьмого и немедленно отправил Блейка на вокзал. На первый поезд он немного опоздал – тот, что должен прибыть в Копплсуик в 6:45. На этот поезд он не успел, да и вряд ли мог успеть. За всеми последующими поездами наблюдали. Что там у нас с поездом в 6:45? – Я расспросил начальника станции, – ответил Рингвуд. – Это был поезд, на котором оркестр возвращался в Лондон. Как вы знаете, это довольно маленькая станция, и ее начальник говорит, что помимо оркестрантов там было всего три пассажира, и он их знает. Вообще-то руководитель оркестра заговорил с ним о потерявшемся парне, попросив начальника станции передать ему, если тот появится, чтобы тот немедля поспешил в Лондон следующим поездом, дабы успеть на мероприятие. Так что начальник станции получил описание даже до того, как мы ему телефонировали. Нет, он сбежал не этим путем. Рингвуд продолжил описывать свое расследование и то, насколько оно вертится вокруг таинственного музыканта. – Я отправлюсь в Лондон первым завтрашним поездом и наведу справки в агентстве. Вероятно, мы найдем его адрес. Тем временем все указывает на то, что он – иностранец и как-то связан с Нейландом и его заграничными поездками. Вероятно, мотив кроется где-то там. Загляну в Скотленд-Ярд. Мне нужен список подозрительных латиноамериканцев, которые сейчас находятся в нашей стране. Тот факт, что у него был кинжал, и он курил испанские папиросы, вполне согласуется с рассказом мисс Нейланд: она говорит, что ее брат до возвращения домой прожил в Южной Америке три года. *** На следующее утро Рингвуд воплотил свои планы в жизнь. Первым местом, которое он посетил, было агентство «Концерты Аполло» на Олд-Бонд-стрит. Там он попросил встречи с управляющим, пояснив, кто он такой, и запросил информацию о «Зеленом албанском оркестре». – Это частная группа, – пояснил управляющий. – Мы действуем всего лишь как посредники. О членах оркестра мы ничего не знаем, но его руководитель, конечно, сможет дать вам нужную информацию. Я поищу его имя и адрес. Ах, вот они – вам нужен человек по фамилии Бродуотер, он проживает в Хэмпстеде, Мейфилд-роуд, 13. Вскоре такси доставило детектива Рингвуда сперва в отдел полиции, где он объяснил свою цель, а затем – на Мейфилд-роуд. Бродуотер оказался дома. – Я так и думал, что полиция скоро появится, – сказал тот. – В утренней газете я прочел об убийстве – на самом деле, перед вашим приходом я задавался вопросом, не стоит ли мне самому прийти в Скотленд-Ярд. – Я даже рад, что вы не успели этого сделать, – ответил детектив. – Мы еще не обращались в Ярд, и, надеюсь, нам и не придется этого делать. Понимаете, мы действуем независимо от них. А теперь расскажите, как звали того парня? – Не знаю; до вчерашнего дня я его не видел. – Но он же член вашего оркестра? – Нет. В том-то и дело. Он просто подменял нашего второго скрипача. – Это как? – Если кто-то из наших музыкантов не может играть, например, из-за болезни или по каким-то другим причинам, то он должен найти себе замену. Это обычное дело. Вчера утром Энсти (наш второй скрипач) позвонил мне и сказал, что не может поехать в Копплсуик, но предоставит нам человека, который сыграет за него. Он сказал, что мы встретим его на станции, что и произошло. – Как звали этого человека? – Честное слово, не помню. Но Энсти скажет вам. Позвонить ему? – Пожалуйста, позвоните. Скажите, что я скоро приду и поговорю с ним. – Он живет недалеко – на Эбби-роуд, – сказал Бродуотер, ожидая, пока телефонист свяжет их. – Алло … Энсти, это ты? … Хорошо. Насчет того копплсуикского дела к тебе придет детектив … Да, прямо сейчас … Что? … Да? … Ну, вам следует рассказать ему все, что сможете. Вот и все… Повесив трубку, Бродуотер добавил: – Энсти – нервный парень, и, вероятно, все это расстроило его. Такое ужасное дело. Вы думаете, возможно… – Простите, что перебиваю, – вставил Рингвуд, – но мое время дорого стоит, и прежде, чем уйти, я должен задать вам несколько вопросов. Итак, когда вы впервые увидели того парня, которого мы ищем? – На станции Мэрилебон, с которой мы отправились в путь. Он подошел к нам и представился как заместитель Энсти. – И что вы на это сказали? – Я спросил, знает ли он мелодию, и он ответил, что да. Энсти дал ему программку.