– Да, должны. Судя по тому, что я слышал, вам удалось оказаться на месте преступления вскоре после убийства? – Да. – И все не взяли след? – Я бы так не сказал, сэр. Наши люди работают на месте. Он не мог далеко уйти. Инспектор взглянул на него с любопытством и с легкой улыбкой. – Думаете призвать нас на помощь? – Это не мне решать, сэр. Я прибыл лишь за информацией. Вот и все. – Ясно. Ну, выкладывайте. Детектив коротко объяснил, в чем дело. – Ясно, что этот человек был иностранцем, имел при себе кинжал, курил испанские папиросы (так как Нейланд их не курил), а в сочетании с тем, что Нейланд три года жил в Южной Америке, это указывает на определенные моменты, в числе которых и возможный мотив. Я хочу получить список подозрительных личностей из Южной Америки, которые сейчас находятся в нашей стране. Полагаю, у вас такой есть? – Да, у нас такой есть, – сухо ответил инспектор, взглянув на картотеку, стоявшую на столе. – Это моя особая область. Он отпер картотеку. Материалы в ней были помечены: «Политики», «Коммунисты», «Мошенники» и так далее. – На самом деле наших южноамериканских друзей в стране не так уж много. Они чаще ищут пути в Соединенные Штаты через мексиканскую границу. Ваше дело, как кажется, не связано с обычным мошенником… – А как насчет кражи эбеновой шкатулки? – вставил Рингвуд. – Хм, да. Что-то здесь есть. В ней могло быть что угодно, например, драгоценности – в секретном отделе, что объясняет, почему ее разбили. Вы узнали что-нибудь о ней? – Да. Мисс Нейланд, сестра покойного, говорит, что ее брат получил шкатулку от человека по имени Валдиз, который приезжал к ним какое-то время назад. – А! Валдиз… Валдиз, – инспектор повторял имя, перебирая картотеку. – Кажется, нам это не поможет – здесь нет такого или подобного имени. Но это, конечно, важно. Понимаете? – Конечно. Это ключ к мотиву. Послушайте, сэр. Я представляю себе это так: допустим, сам Нейланд вне подозрений… – Но вы этого не знаете, – перебил его инспектор. – На этом этапе вы не можете сказать, что Нейланд мог или не мог делать, находясь за границей. Но продолжайте, допустим, с Ней­ландом все в порядке? – В таком случае, поскольку Валдиз был его другом, то он тоже вряд ли мошенник, не так ли? – Может, это так и есть. Но всегда существует и другая возможность. В любом случае я возьму это на заметку, и если узнаю что-нибудь о Валдизе, то дам вам знать. Теперь парень, за которым вы охотитесь. Он может быть чисто выбрит, но под фальшивой бородой могли скрываться и настоящие усы. Здесь ничего не поделать. – Сегодня утром я нашел инициалы на его платке: «М. Г.». – Ах! – и снова палец инспектора принялся перебирать картотеку. – Нет, снова мимо. Так, возьмем список коммунистов – сейчас их в нашей стране всего трое, сущие пустяки. И, как мне кажется, все они на севере. Полминуты. Он взялся за телефон и навел справки в другом отделе. – Да, они в Глазго – проводят там забастовки. Конечно, за ними присматривают. Теперь возьмем политиков. К досье прилагались и фотографии. – Это – старый Гандара, довольно безобидный старик. Много лет назад он был президентом Санта-Федоры – это продолжалось ровно три недели, и с тех пор он строит планы триумфального возращения в страну. А вот Педро Фернандес, замешанный в сомнительном политическом движении из Гватемалы, но он и трус, и скунс. Совсем не то, что нужный вам человек. А это парень совсем иного калибра. Имя у него подходит – Патрик Мария О'Каллиган. – Ирландец? – По отцу. Тот женился на южноамериканской девушке. О'Каллиган – полукровка. Чертовски умный парень. По-английски говорит без акцента и по-испански – как испанец. Очень опасный человек и политический авантюрист худшего типа. Не остановится перед убийством – такое с ним уже бывало. Слышали о прошлогоднем восстании в Сан-Мигеле? Это такая банановая республика севернее Бразилии. Нет? Он был секретарем Дона Гонсалеса – предводителем повстанцев, а потом предал его. Отчаянно хотел сбежать оттуда. С ним в связке был еще один негодяй – англичанин по имени Бич, он сбежал как раз вовремя, чтобы спасти свою шкуру. Никто не знает, что с ним произошло – многие даго[4] убили бы его на месте; говорят, он убил двух сыновей одного парня, и тот поклялся выследить его, где бы он ни был. Дурная компания была у О'Каллигана. Рингвуд рассматривал портрет человека с утонченным лицом: изящно изогнутыми бровями, тонкими губами и мечтательным выражением глаз. – Не похож на жулика, да? – спросил инспектор. – Да, это «Ред О'Каллиган», как его прозвали за цвет лица и былые подвиги. Сейчас он в Лондоне. Но это – не ваш человек. Я знаю, что он не сможет сыграть ни на одном музыкальном инструменте, даже если это потребуется для спасения его жизни. А ваш человек – музыкант. Не забывайте об этом! Ну, боюсь, что это все, чем я смогу помочь вам – вы ведь не нашли в этом списке больше никого подходящего? Рингвуд покачал головой. – Мне лучше вернуться в Сидбери и посмотреть, что можно сделать там. Наши люди идут по следу, и я надеюсь, что к этому времени что-нибудь выяснилось, сэр. – Удачи! А если вам понадобится наша помощь, то, надеюсь, ваш шеф обратится к нам. Я знаю Чаллоу и подозреваю, что он попытается получить все лавры. Но это интересное дело, и я его не забуду! Кстати! – добавил он, когда Рингвуд уже уходил. – Кинжал! Что с отпечатками пальцев? – Я как раз собирался увидеться с кем-нибудь из ваших экспертов, сэр, – ответил Рингвуд. – Кинжал я принес с собой – для наших этот вопрос слишком тонок. Понимаете, он был в воде, а что может быть хуже? – Не знаю. Харли – наш лучший специалист и сделает все, что только можно. Отпечатки пальцев в какой-то степени образуются из жировых выделений кожи, и если рукоятка кинжала просто находилась в воде и не омывалась ей, то есть шанс что-то получить. В холодной воде жир может хорошо держаться. Долго ли кинжал пробыл в воде? – Навряд ли очень долго, сэр. Максимум двадцать минут, судя по моим сведениям. Думаете, есть шанс? – Может быть. Мне известны подобные случаи. Попробовать, конечно, стоит. Поговорите с Харли. И хорошего вам дня. *** Возвращаясь в Сидбери, Рингвуд вышел на копплсуикской станции: там он договорился встретиться с Хольтом, способным молодым полицейским, которого он сам поставил на эту работу. Но Хольт печально покачал головой. – Сержант, не нашлось ни капли, хотя мы здесь все перерыли. Я побывал в каждом доме Копплсуика и увиделся практически со всеми жителями деревни. Никто не смог дать мне никакой информации. Мы всю местность прочесали. Просто загадка, как он ушел. – Мы должны разгадать эту загадку, – ответил детектив. – Могло произойти только одно из двух. Либо ему удалось улизнуть, либо он остается поблизости. Как бы то ни было, мы должны найти его, что я и собираюсь сделать, если это вообще возможно. Полагаю, газетчиков здесь полным-полно? – Эта местность просто кишит ими. Они докучали мне всякий раз, как только видели меня. – Смею считать, что кто-то из них остался в деревне? – Думаю, двое – из «Ивнинг газетт» и «Дейли игл». Они остановились в «Красном льве». – Хорошо. Найди их и скажи им, что в течение часа я встречусь с ними в «Красном льве». Можешь сказать, что у меня для них есть особая информация, но сперва мне нужно сделать другие дела. После того, как я увижусь с этими репортерами, вы мне еще будете нужны. А затем я вернусь в Сидбери. «Другие дела» были визитом в дом викария. Вестерхэм оказался дома и сердечно принял детектива, проводив его в свой кабинет и протянув ему сигару. – Есть какие-нибудь новости? – спросил он у детектива. – То есть если мои вопросы не нарушают порядок следствия? – Ни капли! – ответил Рингвуд. – Мистер Вестерхэм, вы ока­за­ли мне значительную помощь, и я не возражаю против того, чтобы довериться вам, хотя боюсь, что смогу рассказать не так уж много. Я лишь съездил в Лондон и выяснил, что тот музыкант вовсе не был членом оркестра. Полагаю, что я вовсе не удивил вас? – Нет, я почти догадывался об этом. Вы узнали, кто он? – Не могу так сказать. Скрипачу, чье место он занял, он представился Ленуаром, но я ни на мгновение не думаю, что его действительно так зовут, и я подозреваю, что инициалы его настоящего имени – «М. Г.», если только я не ошибаюсь. Викарий пристально взглянул на детектива. – А не «Д. Г.»? – спросил он. – Нет. Здесь Вестерхэм приметил внезапную молчаливость детектива, отметив, что тот скрывает он него какие-то факты. Затем Рингвуд рассказал ему о проведенных в Лондоне опросах, о сумке в камере хранения и о ее содержимом. Но описывая визит в Скотленд-Ярд, он ограничился лишь тем, что он оказался бесплоден – среди находящихся в стране подозрительных южноамериканцев не оказалось такого, который подходил бы для дела. – Итак, сэр, я раскрыл свои карты. После вчерашнего я уважаю ваше мнение и хотел бы услышать его. Несколько секунд викарий молча курил, а затем сказал со смешком: – Сейчас это напоминает кулинарную книгу миссис Битон,[5] – сперва поймайте зайца… Но, помимо этого, у вас есть довольно интересные детали. Например, человек, который пошел на сложные приготовления ради того, чтобы появиться здесь под чужой личиной, возможно, только для того, чтобы заполучить эбеновую шкатулку. Подумайте – мы не знаем наверняка, что он намеревался убить Нейланда. Вполне вероятно, что он и не собирался его убивать, и, следовательно, подготовился уйти. И нужно помнить, что Нейланд вошел в холл неожиданно для музыканта и, вероятно, понял, кем тот являлся. Скорее, это Нейланд стал преследовать музыканта, а не наоборот. Такой вариант вы не рассматривали? Детектив на мгновение задумался. А затем сказал: – Вы хотите сказать, что впоследствии они повздорили? Скажем, Нейланд заметил пропажу шкатулки и попытался ее вернуть, а музыкант убил его в пылу борьбы? Мистер Вестерхэм, это то, что вы имели в виду? – Это логично, не так ли? – И тогда ваша теория… – О, нет, – быстро ответил викарий, – не думайте, что у меня есть теория, ведь ее у меня нет. Я не криминалист! Это не по моей части. Просто, как я уже говорил майору Чаллоу, я привык делать наблюдения. И признаюсь: я очень заинтересован в этом деле не только потому, что меня можно было назвать другом Нейланда, но и потому, что я всегда хочу разобраться в сути событий. Думаю, у меня логический склад ума. Но прежде чем формировать теорию, я хочу сделать больше наблюдений. Возможно, все произошло так, как я предположил. Но это не объясняет того, что Нейланд был в камзоле, не так ли? – Снова этот камзол! – Рингвуд громко хлопнул по колену. – Вам нужно разобраться с ним для того, чтобы повесить того, кто его носил, – сухо заметил викарий. – Улик против него и так достаточно, осталось только разыскать его, разве не так?