– О, тут я пас. Не тот возраст. И предложить за секрет нечего. Не так богат. – А кто мог из присутствующих здесь? – Гена пристально всматривался в толпу, гомонящую, как на вещевом рынке. – Кого-то конкретно можете назвать? Из тех, кто уделял ей особое внимание? Старик думал бесконечно долго. То и дело окидывал взглядом посетителей Точки. На ком-то его внимательный взгляд задерживался. По кому-то скользил без особого интереса. – Вон там парочка стоит, видите? – осторожно кивнул он подбородком влево. – Он лохматый, огромный. Она бритая наголо, худая. – Вижу. Гена, не отрываясь, смотрел на молодую женщину с лысым черепом. В одном ухе у нее было огромное блестящее кольцо. Со второго свисала длинная серьга в виде полумесяца. Она выглядела не просто худой, а болезненно изможденной. Под глазами круги, лицо бледное до синевы. И ее голова… – Вот эта парочка точно к девушке Валеры Осетрова не раз приставала. Случайно удалось услышать, как они обещали ей солидный гонорар за секретный рецепт его пурпура. – Насколько настойчиво они к ней приставали? Их имена, фамилии вам неизвестны? Старик назвал парочку семейкой Крыловых. – Вообще не пойму, что они тут делают? – возмущенным шепотом заявил он. – Не художники, не торгаши. Будто время убивают, ей-богу! На что живут, тоже непонятно. Но живут на широкую ногу… Поблагодарив старого художника, Гена направился к Крыловым. Но те, словно почувствовав неладное, неожиданно почти бегом кинулись с Точки на автомобильную парковку. И через пару минут, загрузившись в свой джип, уехали. Гена сфотографировал номер и тут же отправил его сообщением Ольховцеву с просьбой пробить адрес, телефоны и вообще «все-все-все». Гена остановился у первого на пути кафе. Уселся в самом дальнем углу и заказал себе рыбные биточки с картошкой. Телефон лежал перед ним на столе с открытой телефонной книгой на номере Анны. Ему необходимо было ей позвонить и доложить о результатах, но он медлил. Как ее передернуло, когда она упрекала его в том, что он недостаточно остро переживает гибель Аллы! А он переживал, между прочим. И сильно переживал. Просто при всех включал профессионала. Не рыдать же, ну, на глазах у коллег! И в то же время он был рад, что ночевал в своей бывшей квартире. Да, рад! Потому что скучал по Анне все эти месяцы. Только вернувшись к ней под одну крышу, понял, как скучал без всего этого. Без ее необременительной неряшливости скучал так, что даже принялся копировать ее привычки, оставляя на столе недопитый чай. Без ее подгоревшей каши скучал и недожаренной яичницы. И ворчания ее ему не хватало. Как он мог без этого всего жить, а? Зачем это нагромождение проблем ему было нужно? Ну, устали они с Анькой друг от друга. Ну, начали раздражаться по любому поводу. Ну, взрывались по пустякам. Так надо было пожить отдельно какое-то время. Взять тайм-аут, выдохнуть, вдохнуть. Не следовало бросаться сломя голову в новые отношения. А он ведь именно так и поступил. И семью свою загубил, и Аллу. Засранец! Аня позвонила сама. – Ты где? Есть результаты? Доложи! – спросила строго, как с подчиненного, а не с мужчины, с которым прожила пять лет. – У Паршиной был друг детства. Верный и любящий, почти как брат. Он невысокого роста, размер ноги небольшой. Предположительно, после гибели Паршиной разъезжает на машине, подаренной Лидии Валерием Осетровым. Ключи, во всяком случае, забрал. И на машине приезжал на Точку… Он подробно рассказал, что это за место. Зачем туда ездил и что узнал. – Краска? Серьезно? – фыркнула Аня недоверчиво. – Считаешь, что он мог убить Лидию за то, что та пыталась продать его секрет? А Алла? Она за что пострадала? Патологоанатом считает, что обе девушки убиты одним человеком. Она внезапно умолкла. И он понял, что у нее для него что-то есть. И она ждет его наводящих вопросов. Хочет, чтобы, как раньше, он догадался, прежде чем она откроет рот. – А третья? – вырвалось у него. – Бинго, Сидоров! – похвалила она его охотно. – Третья убита не так. Сходство лишь в обритой налысо голове и измельченных волосах на лице жертвы. – Пять лет назад подробности нанесения ранений жертве не освещались нигде. Про волосы – было. Про то, как ее убили, – нет. Имитатор? – И снова в точку, майор. Убийство первой жертвы имеет ряд существенных отличий. Что дает нам право предположить, что нынешние убийства – это имитация почерка другого душегуба. – Которого мы так и не нашли, – обронил он с горечью. – До ядра землю рыли, и все пусто. – Напомни, кто у нас тогда проходил подозреваемым по делу? И снова вопрос был с подвохом. Что-то Анна знала, или догадывалась, или ей необходим был пинок, толчок, чтобы она додумала до конца. – Подозреваемых было трое. Двое из них отбывают сроки наказания за другие преступления. А вот один… – Он тут же отчетливо вспомнил, как вчера это было. – Не может быть! – И еще как может, Сидоров. – со странной усталостью отреагировала Аня. – Крылов. Тот самый, которого ты сегодня видел в обществе обритой наголо супруги. Ты веришь в такие совпадения, майор? И я не верю. Она помолчала минуту, потом вдруг спросила: – А ты вообще где? – Пожрать заехал. Какое-то кафе на Смирнова. – Знаю такое кафе. Там рыбу подают. Биточки из щуки – просто объедение. – Их я и заказал. С картошкой, – признался он со смешком. – Я тут недалеко. Сейчас подъеду. Продублируй свой заказ, пожалуйста. Я тоже поем… Что она делала в девятом часу вечера так далеко от дома, он не стал спрашивать. Он просто был рад, что ее сейчас увидит. Глава 13 Крылов держался высокомерно и уверенно. «Тут одно из двух… – думала Аня, рассматривая мужчину, сидящего напротив. – Либо он непричастен. Либо настолько хорошо подготовил преступления, что не боится черта лысого. А как он мог подготовиться? А просто! Обложиться свидетелями, которые подтвердят его алиби». – Где вы были?.. Она нарочно сделала паузу, словно пыталась найти в бумагах в папке нужную дату и время. Она назвала точное время смерти Лидии Паршиной. Крылов сдвинул широкие густые брови к переносице, глянул на нее с удивлением и спросил: – Серьезно? Я должен вспомнить точно до минуты? – Можно ограничиться часом. – Аня холодно посмотрела в его сторону. – И на вашем месте, гражданин Крылов, я бы так не радовалась. – Так и не радуйтесь. У вас, видимо, и повода нет. Если вы меня притащили сюда, значит, вспомнили историю пятилетней давности. И значит, вам больше не за кого зацепиться. Так же, как и в прошлый раз, преступник не оставил вам подсказок? Он над ней потешался? Он над ней потешался, гаденыш! – Вы не ответили на вопрос, Крылов. Где вы были… – Я был у жены в больнице. Она серьезно больна. И проходит лечение. И я почти все время рядом с ней. Держу ее за руку, – пояснил он, чуть наклоняясь вперед. Его длинные волосы, спутанные, неряшливые, какого-то неопределенного грязного цвета, свисли на стол в переговорной. Лицо Крылова стало так близко, что ей удалось рассмотреть крохотные точки в его светло-карих глазах. И веснушки на переносице будто стали ярче. И крупные губы в трещинах. – Кто может подтвердить ваши слова? Она инстинктивно отодвинулась. Близость его крупного лица, заросшего щетиной, была неприятна. И еще изо рта Крылова несло перегаром. – Жена – раз. Медсестра – два. Лечащий доктор – три. Команда внушительная, сникла сразу Аня. И перешла к предположительному времени убийства Аллы Ивановой. – Тот же ответ. Я был в больнице. – Крылов сел ровно. – Надеюсь, события пятилетней давности вы не станете ворошить? С меня хватило еще тогда! Если бы не адвокат… Адвоката Крылов нашел маститого. Тот вымотал тогда нервы всему отделу, строча жалобы и обвиняя сотрудников в предвзятости и непрофессиональном подходе к подозреваемому. А как было Крылова не подозревать, если его обнаружили спящим в пяти метрах от места преступления? И руки у него были в крови жертвы. Правда, потом, в ходе следствия, выяснилось, что Крылов попал на место преступления, уже когда жертва была мертва. Но он ведь мог убить ее загодя, отвезти туда, где обнаружили тело, и… Версия рассыпалась пять лет назад. Крылов ушел от ответственности. И Анну посещало отвратительное подозрение, что то же самое случится и теперь. – Понимаете, в чем дело, Станислав, – произнесла она после повисшей паузы. – Как-то невозможно подозрительно вы оказываетесь в поле зрения полиции в связи с происшедшим. В прошлый раз – пять лет назад – убитой оказалась ваша хорошая знакомая. – Она оказалась хорошей знакомой еще полусотни человек, – фыркнул он, рассматривая Аню излишне мрачно. – И было установлено, что я никак не мог ее убить. Ну хватит вам уже! – Сейчас убитой оказывается Лидия Паршина, к которой вы проявляли излишний интерес в связи с разработкой Осетровым новой краски. Он был ее сожителем целых десять лет. – Да, но год назад они расстались, – неожиданно вставил Крылов, тут же смутился от собственной осведомленности и зачастил, зачастил: – Она сама об этом говорила. Многие на Точке об этом знали. Потому что многие к ней приставали с подобными предложениями. – Выкрасть рецепт краски у Осетрова? – уточнила Аня. – Да. А почему нет? – Другими словами, вы толкали девушку на преступление, обещая ей за это заплатить? – Ой, вот только не надо меня воспитывать! – сморщил он крупное лицо, словно резиновое. – Эта девушка… Прожженная настолько, что мы почти не удивились, когда ее убили. Другой вопрос: почему именно таким способом! Что за извращение?