Я знал, что было что-то еще, кроме необходимости много учиться, но не стал на нее давить. Мы только что познакомились, а она уже провела со мной целый день и часть предыдущего, до того как начала заниматься, так что тут явно была какая-то другая причина. Можно было бы подумать, что я не очень ей нравлюсь и она не хочет морочить мне голову, но я видел, как она на меня смотрела и на каких местах останавливала взгляд. Я взял камеру, повернул так, чтобы в нее попали наши лица, и три раза нажал на спуск. 6. Я должен узнать тебя МЭТТ Спустя несколько дней я пересматривал негативы в темной комнате. Я не мог толком разглядеть выражение лица Грейс на одной из фотографий и напечатал ее в увеличенном изображении. Когда снимок начал проявляться, я сразу понял, что она смотрела не в камеру, а на меня, с нежностью. Поняв это, я уже не мог сдержать улыбки все то время, что провел в лаборатории. Высушив напечатанную фотографию, я пошел ждать Грейс на лестнице у входа в Стариковский приют. Я уселся на ступеньки и, вытащив из-за уха сигарету, закурил в ожидании. Через минуту появилась Грейс с огромной виолончелью в чехле. – Хочешь, помогу донести? – спросил я, поднимаясь на ноги. – Не, сиди. У тебя есть еще одна? – Она указала на сигарету и опустилась рядом на ступеньки. Было уже поздно, но еще тепло. Я был в футболке, джинсах и босиком. На ней были белая майка и высоко обрезанные «Ливайс». Кожа ног была ровной и загорелой. Она прижала два пальца к губам, напоминая мне о сигарете. – У меня только эта, но я с тобой поделюсь. – Я передал ей сигарету и показал фотографию, которую напечатал. – Наше первое совместное фото. На нижней стороне фотографии я жирным фломастером написал по эмульсии еще до проявки: «Лучшие друзья», и когда снимок проявился, надпись осталась белой. Она рассмеялась. – Лучшие друзья? Вот прям так? – Хорошо бы, – улыбнулся я ей во весь рот. – Она классная. Я буду ее хранить. Спасибо, Мэтт. – Много упражнялась сегодня? – спросил я. – Ага. Я вымотанная и голодная. – Дарья, наверно, может поделиться с тобой своими рыбными палочками, если попросишь. Грейс сморщила нос. – И почему она всегда ест эту дрянь? – Может, потому что это дешево? – Кстати… По средам тут в одном месте бесплатно дают оладьи, но только если ты в пижаме. Хочешь пойти позавтракать на ужин? – Классно звучит, – засмеялся я. Она поднялась и загасила окурок. – Вот и отлично, пошли надевать пижамы. Я надел клетчатые пижамные штаны, но остался в своей белой футболке. Потом сунул ноги в здоровенные пушистые тапки и зашел за Грейс в ее комнату. Приоткрыв незапертую дверь, я резко выдохнул. Она стояла спиной ко мне в лифчике и трусиках. Я нервно сглотнул и попытался заставить себя отвернуться и выйти из комнаты, пока она меня не заметила, но не мог оторвать глаз от безупречной округлости ее попки. На ней были белые трусики в мелкий цветочек с бантиком сзади наверху. С одного боку они слегка задрались. Мне дико захотелось упасть на колени и укусить ее. Сердце заколотилось, в промежности стало горячо, дыхание захватило. Вот черт! Не замечая меня, она сунула голову в розовую ночнушку, натянула ее и обернулась – на ночнушке спереди были горошки и лого «Хелло, Китти»[5]. Я не сумел убрать улыбку с лица. Заметив меня, она застыла. – И давно ты тут стоишь? – Только секунду, – соврал я. Она покосилась на перед моих штанов. Я не следил за ее взглядом; я пытался, не вызывая подозрений, как-то привести себя в порядок, чтобы она не заметила, что происходит там, внизу. – Ой, – она заметила мои тапки. – Какие прикольные. Я засмеялся с облегчением, что она меня не поймала. – Нам далеко идти? – Надо будет на метро ехать, это в Бруклине, – сказала она, сидя на полу и зашнуровывая голубые конверсы. Когда мы выходили, моя рука непроизвольно легла ей на спину. Она остановилась и повернулась ко мне, ее лицо было в каких-то сантиметрах от моего. – Не хочешь взять камеру? Там стоит поснимать. Я вернулся к себе, схватил камеру и догнал ее уже снизу, в компании парня и девушки, которые тоже были в пижамах. – Маттиас, это Татьяна. Она вместе со мной играет на струнных. А это Брендон, ее друг. Я не ожидал, что у нас будет компания, но был рад познакомиться с друзьями Грейс. Я протянул Татьяне руку. На ней были красный пижамный комбинезон и бейсболка. Вообще-то она была хорошенькой, но рядом с Грейс казалась совершенно незаметной. На Брендоне были обычные серые треники и майка. Он был невысокого роста, темноволосый, коротко стриженный, в очках без оправы. Мы улыбнулись, оглядывая свои наряды, и направились к выходу. Кафе было довольно устаревшего вида, такие типичные 50-е, с блестящими красными кабинами на четверых и маленькими музыкальными автоматами в каждой. Грейс первой уселась в одну из кабинок и стала перелистывать список песен. – Мне так тут нравится. Татьяна и Брендон сели напротив нас, практически на колени друг другу. Татьяна вытащила из сумки фляжку. – Ром с ликером для ванильного коктейля. Умереть можно. Мы с Грейс одобрительно причмокнули. – Вы давно вместе? – спросил я. – Три недели, – ответил Брендон, целуя Татьяну. Я заметил, что Грейс смотрит на них с живым интересом. Инстинктивно я положил руку на ее голую коленку, там, где задралась ночная рубашка. Она не оттолкнула меня, но и никак не отреагировала. Когда я попытался подвинуть руку повыше, она показала жестом, чтобы я выпустил ее из-за стола. Выбравшись, она пошла в туалет, пританцовывая в такт мелодии Джеймса Брауна «Пожалуйста, пожалуйста». – А что ты изучаешь, Брендон? – Тоже музыку, но больше со стороны звукозаписи и бизнеса. А ты? – Фотографию. Он указал на камеру, лежащую на столе: – Я мог бы и сам догадаться. – Вы с Грейс последние пару дней прямо как неразлучники, – сказала Татьяна. – На самом деле она тут единственный человек, которого я знаю. Я только что переехал в Нью-Йорк. – Я не это имела в виду, – сказала она с улыбкой. – Ну а кто бы не хотел быть с ней вместе? – Тоже верно. Грейс вернулась, и мы отдали должное оладьям и ванильному коктейлю с ликерной добавкой. Грейс в голос подпевала песням 50-х. Похоже, она знала их все. Я изучал каждое ее движение, все привычки и манеры. – Ты нюхаешь еду, прежде чем откусить, – смеясь, заметил я. – Что? Да нет же, – нахмурилась она. Татьяна тоже рассмеялась: – Точно. В самую последнюю секунду. – Ничего подобного, – возмутилась Грейс. – Слушай, но это очень мило, – подмигнул я ей.