Часть 11 из 16 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Это очень глупо. Но я так делаю с самого детства.
Я взъерошил ей волосы на затылке:
– Это очень мило.
Она взглянула на меня, покраснела и улыбнулась.
Когда мы вышли из кафе, Татьяна с Брендоном попрощались и отправились в кино.
– У тебя классные друзья, – сказал я.
– Ага. Они не могли оторваться друг от друга весь вечер. Думаю, им хорошо вместе.
– Слушай, прежде чем мы зайдем в метро, у меня есть одна идея. У меня тут цветная пленка, – сказал я, показывая на камеру. – Я хочу кое-что попробовать.
Я схватил ее за руку и подтащил к пролету бетонной лестницы пешеходного моста. Движение на шоссе под ним было плотным и быстрым. Я поставил Грейс возле одной стороны лестницы, и начал устанавливать камеру на перилах с другой стороны. Огни проезжающих машин подсвечивали Грейс сзади, четко выделяя ее силуэт. Подол розовой ночнушки тихонько трепетал на ветру.
– Я выставлю таймер, перебегу и встану рядом с тобой. Смотри направо, в камеру, и не двигайся. Спуск сработает очень медленно, потому что выдержка большая. Постарайся стоять неподвижно, как только можешь.
– Что ты хочешь сделать? – спросила она, наблюдая, как я выставляю камеру.
– Огни машин позади нас будут не в фокусе, потому что машины едут, но, если мы будем стоять неподвижно, нас будет четко видно, и здания позади нас тоже. Должно получиться здорово. Я ставлю таймер на десять секунд. Ты услышишь, как он щелкает все быстрее, а потом сработает спуск, и вот тут мы должны будем совсем замереть.
– Ладно, я готова.
Она стояла, слегка расставив ноги, как будто собиралась начать танцевать джаз. Я нажал кнопку, побежал и встал рядом с ней. Не оглядываясь, я сжал ее руку в своей и уставился в камеру. Таймер щелкал. Я чувствовал, что она смотрит на меня. В самую последнюю секунду я тоже повернулся к ней. Затвор сработал, и я произнес, не шевеля губами: «Замри».
Грейс хихикнула, но продолжала, не шевелясь, смотреть на меня широко раскрытыми глазами, влажными от ветра. Три секунды – не такое большое время, но, когда ты смотришь кому-то прямо в глаза, его достаточно, чтобы пообещать в душе что угодно.
Когда затвор наконец щелкнул, Грейс облегченно вздохнула и засмеялась.
– Мне кажется, целая вечность прошла.
– Правда? – спросил я, не отводя от нее глаз. Я мог бы смотреть на нее всю ночь.
По пути в Стариковский приют от метро мы раскурили полкосяка на двоих.
– У тебя в школе было много парней?
– Нет. У меня особо не было времени. Как только мне исполнилось шестнадцать, надо было искать работу, чтобы у меня была машина и я могла бы возить сестер и брата в школу.
– Где ты работала?
– В кафе-мороженом в молле.
– Клево.
– Ну, сперва это было гадко, потому что я сразу набрала килограммов пять, а потом я чуть не отравилась, когда объелась «ромом с изюмом». Я до сих пор его не переношу. Я там проработала три года, пока не окончила школу. У меня до сих пор вот такой правый бицепс от наскребания мороженого в стаканчики. Я вся перекошенная.
Она напрягла мускул, согнув руку, и показала мне. Я обхватил ее крошечную ручку двумя пальцами, прежде чем она успела ее вырвать.
– Псих.
– Ручки-макаронинки.
– Чушь. Свои покажи.
Я напряг мускул. Ее маленькая, изящная ручка не могла обхватить его даже наполовину.
– Надо же, впечатляет. Что ты для этого делаешь?
– У меня дома была штанга. Больше ничего, честно. А, ну и еще я много плавал на серфе в Лос-Анджелесе.
– Ты по нему скучаешь?
– В основном по серфингу.
Она помолчала.
– Черт, сколько сейчас времени?
Я посмотрел на часы:
– Четверть десятого. А что?
– Я хотела быть дома к полдесятого.
– Что будет в полдесятого?
– Мое прелестное платье превратится в грязную тряпку.
Она крутанулась вокруг себя. Я наклонился, подхватил ее и перекинул через плечо.
– Ой, черт возьми, поставь меня на место!
– Нет уж, принцесса. Я доставлю вас к половине десятого.
Я вбежал в дверь Стариковского приюта и пустился вверх по ступенькам. Грейс висела у меня на плече, колотя меня по заднице. Я слышал, как кто-то сзади произнес: «Ну ни фига себе!»
Я опустил ее на ноги прямо возле ее двери, глянул на часы и поднял руки:
– Девять двадцать девять, детка!
– Ура! Ты успел! Спасибо, друг!
По коридору у Грейс за спиной шла девушка в джинсовом супермини, на высоких каблуках. Я посмотрел на нее. Грейс, обернувшись, перехватила мой взгляд. Когда она снова повернулась ко мне, я ответил невинной улыбкой.
– Тебе нравится? Это твой тип?
Я оперся на дверь и скрестил руки на груди.
– Не совсем.
– Ты в Лос-Анджелесе был бабником?
– Вовсе нет.
– Сколько у тебя было девушек? – она была очень серьезной.
– Это вопрос на засыпку?
– Мне просто интересно. Ты симпатичный парень, и…
– Ты – красавица. Значит ли это, что у тебя было много парней?
Она фыркнула.
– Ладно, можешь не отвечать.
– У меня было несколько девушек, Грейс. Но не много.
– А с девственницей ты когда-нибудь спал?
Резко повернувшись, я заметил, что ее глаза широко раскрыты, а губы дрожат.
– Нет. Я никогда не спал с девственницей, – ответил я, наклонившись, чтобы поймать ее взгляд, но она быстро отвернулась и уставилась на свои туфли.
Я почти было спросил Грейс, девственница ли она, но уже и так знал ответ и не хотел ее смущать.
– Ладно, я пойду заниматься, – сказала она.
– Погоди минутку.
Я забежал в свою комнату и, покопавшись там, вернулся к ней с диском «Пиксиз»[6] «Роза серфера» и «Давай, Пилигрим».
– Это классный альбом, один из моих любимых. А седьмая песня самая лучшая.