И начала болтать с регистраторшей: – Привет, Джейн. Это Маттиас, мой приятель. У него отличная кровь, и он может продать вам немножко. – Ты пришел куда надо, – она протянула мне по стойке несколько форм. – Напомни твою фамилию, Грейс, – сказала она, перебирая в папке стопку бумаг. – Старр. – Точно, как я могла забыть? А ты, Маттиас, сегодня сдаешь только плазму? – Да. И я Маттиас Уильям Шор, если вам нужно полное имя. Грейс искоса посмотрела на меня: – Ну что ж, Маттиас Уильям Шор, меня зовут Грейсленд Мэри Старр. Счастлива познакомиться. – И протянула мне руку. Я поцеловал ее в ладонь. – Весьма польщен. Значит, Грейсленд? Она покраснела. – Мои родители были фанаты Элвиса. – Прелестное имя для прелестной дамы. Женщина за стойкой положила конец нашим куртуазным любезностям: – Грейс, ты тоже только кровь или еще и тромбоциты? – Сегодня я продаю свои огромные, роскошные тромбоциты, – она придвинулась ко мне и прошептала мне на ухо: – Ну как, тебя заводит? Я засмеялся. Она могла притворяться бесстыдной, но это не скрывало ее милой, застенчивой натуры. Что-то в ней страшно привлекало меня, и мне хотелось лучше узнать ее. После того как мы заполнили все формы и сдали кровь на проверку, нас отвели в большую комнату, где сдавали кровь еще десять человек. Мы легли друг напротив друга на узкие койки. Грейс с улыбкой смотрела, как мне в вену ввели иглу с трубкой. Ее же подключили к машине, которая забирала кровь из одной руки, отфильтровывала тромбоциты и возвращала плазму в другую руку. Я жевал печенье и смотрел, как моя кровь стекает в пластиковый пакет. Грейс приподняла в воздух стакан сока и сказала: «Твое здоровье». У меня начала кружиться голова, я чувствовал себя как пьяный. Поле зрения затягивалось темной пустотой. Я приподнял свой сок в ее сторону: – Это лучшее свидание в моей жизни. Она улыбнулась, но в глазах ее было сочувствие. – Кто сказал, что это свидание? Я флегматично пожал плечами. – Давай договоримся. Если ты выдержишь все это и не грохнешься в обморок, я разрешу тебе пригласить меня на настоящее свидание, – сказала она, и у меня перед глазами все окончательно потемнело. Оказывается, нюхательные соли действительно работают. Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной медсестру, похожую на Джулию Робертс. Ее густые брови соединялись над переносицей, а грива волос качалась в такт словам, когда она говорила: – Солнце, ты в порядке? Я кивнул: – Кажется, да. А почему вы кверху ногами? Она улыбнулась. – Кровать может наклоняться в разные стороны, так что, если кто-то теряет сознание, мы можем поднять его ноги выше уровня сердца. Я все равно ничего не понял. – Спасибо, вы спасли мне жизнь. – Нет проблем. Я глянул через комнату на Грейс. Она казалась в апатии. – Ты в порядке? – тихо спросила она. Я кивнул. После того как из меня вытащили иглу и накормили сладким печеньем, сестра помогла мне встать. – Можешь оставаться здесь сколько захочешь, – заверила она меня. – Я в порядке. Я просто посижу здесь с моей подружкой. Я дотащился до Грейс, которая казалась бледной и измученной. Сидя в кресле около ее койки, я заметил, что ее руки и ноги покрыты мурашками. Она вытянула руки к изголовью, и ее платье задралось до уровня бедер. Она заметила мой взгляд и незаметно попыталась одернуть подол. – Ау, – сказал я, разглядывая шестеренки и трубки машины над ее головой. Она выглядела, как творение какого-то безумного инженера. – Сам ты ау, – ответила она тихим голосом. – Ты как? – Ничего, только устала и замерзла. – Она закрыла глаза. Я встал и начал растирать ей плечи. Чуть-чуть приоткрыв глаза, она слабо улыбнулась и прошептала: «Спасибо, Мэтт». Мимо проходила медсестра. Я быстро подозвал ее. – Простите, вот ей холодно, и, кажется, она отключается. – Это нормально. Я сейчас принесу одеяло, – ответила сестра, указывая на кресло неподалеку. Я подскочил и схватил одеяло быстрее, чем сестра успела повернуться. Я укрыл Грейс снизу доверху, до самой шеи, и подоткнул одеяло по краям так, что она лежала как в коконе. – Отлично, – сказал я. – Пирожок Грейс. Она тихо рассмеялась и снова закрыла глаза. Я сел в кресло и стал смотреть на своего нового друга. На ней было совсем немного косметики, а может, и вовсе не было. Ресницы были длинными и темными, кожа безупречной, и от нее пахло фиалками и детской присыпкой. За короткое время нашего знакомства я понял, что, несмотря на ловкость, с которой она управлялась с окружающим миром, в ней была трогательная щемящая хрупкость, младенческая невинность, которую я сразу же заметил. Она прорывалась в ее глазах и в ее детских жестах. Осмотрев комнату, я заметил несколько человек, похожих на бездомных. В углу один грязный оборванец, казавшийся нетрезвым, возмущался тем, что на общем блюде закончилось шоколадное печенье. Откинув голову, я тоже закрыл глаза и незаметно погрузился в легкую дрему, сквозь которую слышал гудение машины, высасывающей тромбоциты Грейс и возвращающей кровь обратно в ее тело. Интересно, как часто она это делает, чтобы заработать полтинник? Не знаю, сколько времени прошло, когда я почувствовал, как меня осторожно теребят за плечо: – Мэтти, очнись, пошли. Я открыл глаза и увидел Грейс, с розовыми щеками и улыбкой до ушей. Наклонившись ко мне, она протянула мне двадцать пять долларов. – Здорово, да? Она снова казалась совершенно нормальной и полной жизни, со своей крошечной сумочкой через плечо. – Тебе помочь? – Не, ты что! – Я вскочил с кресла. – Я чувствую себя на миллион баксов! – А выглядишь, как будто тебе до миллиона не хватает двадцати пяти! Прядь волос выбилась из резинки, собирающей ее волосы в хвост. Я потянулся заправить эту прядь ей за ухо, но она резко отпрянула. – Я только хотел… – Извини, – она снова наклонилась, на этот раз позволив мне убрать прядь. – Ты так сладко пахнешь, – заметил я. Ее лицо было в нескольких сантиметрах от моего, и она смотрела прямо на меня. Ее взгляд остановился на моих губах. Я провел по ним языком и немного придвинулся к ней. Она отвернулась. – Ну, идем? Но я не чувствовал себя отвергнутым. Напротив, ее настороженность только больше притягивала меня. Мне было интересно. – Похоже, тут у них полно пьянчужек, – сказал я, когда мы вышли на улицу. – Как ты думаешь, у них тоже берут кровь? – Не знаю. Я никогда об этом не думала.