ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Макензи приехала в участок, не накрасившись и не выпив кофе, в 4:18. Она знала, что Брайерс будет жутко недоволен, но она ему ничего не сказала. Она хотела, чтобы он отдохнул. Тем более, теперь, когда Альбрехт покончил с собой, они мало что могли сделать. Не было необходимости лишать Брайерса заслуженного сна. На парковке прямо перед входом стояла машина скорой. Сирена на крыше окрашивала всё красным светом. Клементс встретил её у входа. По лицу было видно, что он устал не меньше, чем она. В руках он держал два стакана с кофе, один из которых он передал Макензи. «Где ваш напарник?» – спросил Клементс. «Я решила дать ему поспать, – ответила она, с благодарностью принимая кофе. – Нет ничего, что могут сделать двое, но не может один, когда дело касается самоубийства. Как он покончил с собой? – спросила она». «Обмотал простынь вокруг шеи и повесился. Врачам почти удалось его оживить, но он умер минуты за две до того, как я вам позвонил». Он провёл её вглубь здания, где находились три камеры. Внутри были пустые бетонные полы, одна единственная койка и небольшой столик рядом с ней. В первой по счёту камере находились медики, а на каталке лежало мёртвое тело, накрытое простынёй. Макензи в недоумении заглянула внутрь: «Как он умудрился здесь повеситься?» Женщина-врач покачала головой и сказала: «На самом деле, он не повесился. Он удушился. Один край простыни завязал вокруг шеи узлом, как опытный бойскаут, а второй привязал к ножке койки. Койка прикручена к стене болтами, поэтому когда он сел на пол и потянул на себя, она не сдвинулась с места». «Для этого требуется решимость», – сказала Макензи. «И не говорите, – подтвердили врачи, выкатывая каталку из камеры. – Вы хотите осмотреть тело?» «Нет, – разочарованно сказала Макензи. – Спасибо». Макензи не могла не подумать: «Что если он и есть убийца? Что если мы поймали убийцу, он покончил с собой, и дело закрыто?» Она ждала, когда появится чувство облегчения, но оно не приходило. Она знала, что Чарли/Уилл не был убийцей. Оставалось лишь надеяться, что Смит и Клементс тоже это понимали. «Простите, что так случилось, – сказал Клементс. – У нас в камерах нет видеонаблюдения, и их никто не охраняет. В нашем маленьком городке…». «Я понимаю, – сказала Макензи. – Не надо просить прощения. Вы не могли предугадать подобное». Они прошли в небольшую комнату отдыха, где запах свежесваренного кофе напомнил ей, что она почти допила первую чашку. «Что теперь? – спросил Клементс. – Если ваша теория верна, и он только помогал убийце, но сам им не был, то его смерть откидывает нас назад». «Да, но послушайте, Клементс. То, как убийца избавляется от тел, говорит о его самоуверенности. Он хотел, чтобы мы увидели то, что он сделал. Если бы Уилл Альбрехт был нашим убийцей, он бы не убил себя до признания… а, скорее, начал бы хвастать подробностями смертей». «Вы уверены?» – спросил он. «Почти, – ответила Макензи. – Он действительно боялся сказать что-то не то, что-то изобличающее. Он что-нибудь говорил вечером?» «Ничего, – ответил Клементс. – Он «ожил» только тогда, когда доставал личные вещи из карманов. Как только мы с вами привели его в участок, мы сразу проверили, нет ли у него опасных предметов. Оружия при нём не было. Правда, он взбесился, когда мы попытались забрать у него из рук и карманов жёлуди. Это было после того, как вы и ваш напарник ушли». «Жёлуди», – подумала Макензи. Она сразу вспомнила визитные карточки с двух мест убийств в Небраске. Их оставили, как насмешку, но, в конце концов, они превратились в определённый отличительный признак. Может, и жёлуди тоже являются этим признаком. Мы не нашли ни отпечатков, но следов борьбы, ни следов похищения. Возможно, разгадка кроется в желудях. «Где сейчас его жёлуди?» – спросила Макензи. Клементс пожал плечами: «Наверное, в мусорном ведре. Я могу уточнить у офицера, который их изъял. Он ещё здесь». «Я бы сама хотела с ним поговорить, если можно». «Конечно. Я провожу». Клементс повёл её в сторону выхода, туда, где за стойкой сидел сонный секретарь и листал журнал. У дальней стены стояли два офицера. Один из них читал отчёт или что-то похожее, пока второй что-то ему говорил. «Привет, Гари», – сказал Клементс. Полицейский с отчётом в руках поднял на него глаза и подошёл к шерифу. «Когда ты забрал жёлуди у Альбрехта, ты нашёл ещё что-нибудь в его карманах?» – спросил Клементс. «Ничего, кроме ворса и грязи». «Сколько желудей было в кармане?» – спросила Макензи. «Я не помню. Вы можете сами их увидеть: они до сих пор лежат в пакете в сейфе для вещдоков». «Спасибо, – сказала Макензи. – Клементс, вы можете принести мне пакет? Как звали второго егеря, который был с нами на первом месте убийства?» «Джо Эндрюс». «Вы можете привезти его в участок?» «Думаю, это не проблема, – ответил он. – У вас появился новый план?» «Просто догадка», – ответила Макензи. Правда была в том, что она надеялась, что это была не просто догадка. Ей оставалось лишь молиться, чтобы удача ей не изменила. «Чарли Холт/Уилл Альбрехт собрал эти жёлуди в парке, – подумала она. – Могут ли они подсказать, где именно он их нашёл… вроде следов ботинок на земле?» Она шла за Клементсом вглубь полицейского участка, когда достала из кармана телефон. Видимо, ей всё же придётся разбудить Брайерса. Продолжая следовать за шерифом, она позвонила Брайерсу и разбудила, сообщив о том, что случилось. Она также сказала ему, что скоро приедет офицер и привезёт его в участок. Клементс открыл сейф для вещдоков ключом, что висел в связке у него на поясе. В простом пластиковом пакете лежали шесть желудей. Один из них был очищен почти до основания. Макензи поднесла пакет к свету. Глядя на жёлуди, она подумала, что, возможно, ей повезло. На первый взгляд пять желудей казались одинаковыми (исключая очищенный жёлудь), но вот шестой немного отличался. Макензи ничего не знала о деревьях, но была почти уверена, что шестой жёлудь был с другого дерева, чем все остальные. Это могло ничего не значить, но ей казалось, что это могло стать важной зацепкой. В следующие полчаса Клементс подготовил для них небольшой конференц-зал и убедился, чтобы там было много свежего кофе. Макензи нужно было сделать пару звонков, и она старалась как можно быстрее настроиться на рабочий лад. Ночь была просто сумасшедшей… Чёрт, последние три-четыре дня были совершенно безумными. Она чувствовала, что начинает медленно терять силы и старалась не допустить этого всеми возможными способами. Когда Брайерс приехал в участок пятнадцать минут спустя, он был явно раздражён, но не взбешён. Он быстро кивнул Макензи в знак благодарности, когда вошёл в конференц-зал, где уже было человек пять. Он сел слева от Макензи, а справа сел Клементс, положив перед собой пакетик с желудями. На другом конце стола сидел Джо Эндрюс, держа в руках пластиковый пакет, что он принёс с собой. Клементс сообщил Эндрюсу не только о том, кем на самом деле являлся его коллега, но и о его смерти. Само собой разумеется, Эндрюс был в шоке. Когда они начали совещание, он, казалось, мысленно был не с ними. «Итак, – сказал Клементс. – Почему нас интересуют жёлуди?» Макензи взяла у него пакет с уликами. Там находились шесть желудей, которые были изъяты из правого кармана брюк Уилла Альбрехта, и несколько фрагментов желудиной скорлупы. Потом она взяла в руки пакет, который принёс Эндрюс. В нём было пятнадцать желудей, которые он взял из шкафчика Уилла на работе. Всего двадцать один жёлудь. Макензи надеялась, что хотя бы один из них сможет им помочь. «Вы сказали, что он всё время перебирал их в руках, собирал в карманы или ковырял скорлупу, верно?» – спросила Макензи. «Да, – ответил Клементс. – Наверное, он постоянно нервничал». «У него всегда были жёлуди, – сказал Эндрюс. – Он постоянно поднимал их с земли. Иногда мне даже казалось, что он делал это неосознанно. Его карманы всегда были полны желудей. Он просто поднимал их с земли и чистил, словно собирался съесть. Мне это всегда казалось странным». «Подобное компульсивное поведение свойственно тревожным людям или тем, кто пережил какую-то психологическую травму. Вот, что мне интересно… Мистер Эндрюс, как хорошо вы знаете парковый лес?» «Не очень хорошо, если вы говорите о животных и реках, хотя думаю, что вы хотите узнать больше о желудях, я прав?» «Да. Меня в особенности интересует один жёлудь из пакета, который отличается от всех остальных». «Подождите, – сказал Клементс. – Неужели, мы сейчас будем заниматься тем, что изучать жёлуди? Я продолжаю считать, что мы уже раскрыли это дело. С расследованием… покончено. Мы взяли убийцу, и он покончил с собой. Я понимаю, к чему ведут ваши теории и дедуктивные приёмы, агент Уайт. Правда, я считаю, что это трата времени». «Шериф, вы должны рассмотреть…» «Нет, – ответил Клементс. – Нет, не должен. Я хочу спать, и мне всё это малоинтересно. Если хотите искать жёлуди в парке, пожалуйста, это ваше дело, но я больше не собираюсь тратить своё время на эти глупости, – он поднялся со стула, посмотрел на Макензи и направился к двери. – Вы можете и дальше проводить исследование желудей в этом зале. Я даю вам пять минут, а потом вынужден буду попросить вас уйти и не ввязывать в свои теории моих уставших подчинённых». Он вышел из зала, оставив Макензи, Брайерса и Эндрюса в неловкой тишине. «Ему бы на сцене выступать», – сказал Брайерс. «Это точно, – согласилась Макензи. – Мистер Эндрюс, а вы что об этом думаете?» «Я собирался сказать, что вряд ли смогу вам помочь, потому что мало что знаю о желудях, но в нашем парке работает агроном, который хорошо разбирается в ботанике. Если у вас есть вопросы о деревьях и семенах, то лучше него не найти». «Как скоро я смогу с ним поговорить?»