«Был один онлайн-журналист, который начал раскручивать эту историю. Он узнал о проститутках, однако посчитал, что с ними встречается сам Эрик. Его факты были недостоверны, и Эрик доказал это. Поэтому репортёр копнул глубже и в конечном итоге обнаружил, что тем, кого он искал, был Дамфрис. В конце концов он поговорил со старым соседом Эрика по комнате в колледже - парнем, который тоже хорошо знал Дамфриса. Я думаю, что этот парень предупредил Дамфриса, потому что тот попросил о встрече с журналистом. Я знаю это точно, потому что Эрик заставил нас проверить этого парня, прежде чем они встретились. Итак, журналист и Дамфрис встретились, после чего никто не видел его в течение двух дней. Вернувшись на работу, он был совершенно счастлив. Что касается журналиста, то его нашли три недели спустя в пруду где-то за городом. Его забили до смерти бейсбольной битой». «И никто не заметил связи?» - спросила Маккензи. «Один человек заметил. Опять же, это всё мои предположения. Просто соединяю все элементы пазла. Но женщина, которая заподозрила неладное и начала задавать вопросы после того, как журналист был найден...Я точно знаю, что ей был выписан чек на тридцать тысяч долларов. Деньги ей были переведены с одного из счетов Эрика, чтобы это никак нельзя было связать с Дамфрисом». «Похоже, Эрик Коннор тоже не такой невинный, каким кажется». «Он тоже делал неоднозначные вещи. К примеру, было две проститутки, с которыми он регулярно встречался. Но это происходило уже после того, как его брак распался. Насколько я знаю, он никогда не делал ничего подобного, пока был женат. Но его связь с Дамфрисом...Я так и не понял её сути. Никогда не понимал этого». «Вы говорите так, словно Коннор - своего рода щит, а Дамфрис благодаря нему неприкасаемый», - сказал Эллингтон. «Можно и так сказать. Он всегда отлично умел разгрести последствия своих дрянных поступков. И когда ему нужна была помощь, Эрик неизменно приходил на помощь. Дамфрис любит контроль и власть. Но он также знает, что будь он фигурой публичной, все его грешки оказались бы достоянием общественности. Он рад оставаться в тени. Ему так удобно. Будучи незаметным, он покупает всё и вся. У него появились влиятельные друзья, и я почти уверен, что большую часть времени его сопровождает какой-нибудь низкопробный телохранитель - из тех, что приходили в мой дом вместе с ним, чтобы угрожать мне. Я бы предположил, что и с журналистом расправились именно такие персонажи». «Господин Джексон, у Вас есть какие-нибудь доказательства того, что Вы нам рассказали?» «Существенных доказательств у меня нет. Но я получал звонки от Эрика, когда он говорил, что в доме Дамфриса опять что-то произошло, и что об этом нужно позаботиться. Я только несколько раз разговаривал с Дамфрисом напрямую. Я ненавидел его. Я чувствовал, что он видит во мне мальчика на побегушках, который должен подчищать и его дерьмо, раз я работаю на Эрика». «А как насчёт другого телохранителя, который работал с Вами в то время?- спросил Эллингтон. - Может ли он подтвердить Ваши слова?» «Я уверен, что он бы с удовольствием, но он не может ... Вскоре после того, как я уволился, он сделал то же самое. Он никому не сказал, куда уехал, и не оставил никакой информации о себе. Я часто задавался вопросом, в чём причина его исчезновения: надоело ли ему всё так же, как и мне или, возможно, Дамфрис добрался до него, прежде чем он успел уехать». «Так что если бы мы попытались встретиться с Дамфрисом…» «Я был бы осторожен на вашем месте, - сказал Джексон. - Из ФБР вы или нет ... у этого человека есть серьёзные связи. Я до сих пор не знаю, кто эти люди и что у них за отношения. Ходят слухи, что Коннор был близким другом Ричарда Кинга ещё в колледже». «Ричард Кинг, - сказал Эллингтон. - Вы имеете в виду главу Министерства юстиции?» «Да. На его сторону встанут многие влиятельные люди. Эрик был переизбран на последний срок в результате очень напряженной борьбы. Его победа ударила по Сенату, и он дал понять, что большая часть его успех был по большей части обеспечен верными друзьями и сторонниками, такими как Дамфрис. Он фактически вознёс этого ублюдка в своей победной речи, поблагодарив его. Если Дамфрис будет уличён в преступлениях, Эрик тоже сильно пострадает. Контроль над Сенатом будет утерян. Слишком многое поставлено на карту». «Мистер Джексон, - сказал Эллингтон. - Вы знаете, сколько женщин он изнасиловал?» Джексон покачал головой. «Нет. Я знаю, что их было по крайней мере двое. Три, если считать его первую жену». «Вы не знаете, где сейчас его первая жена?» «Не знаю. Я никогда не пытался намеренно выяснять подробности его жизни». «Вы имеете представление, сколько времени прошло с тех пор, как Вам угрожали или звонили в последний раз?» - спросила Маккензи. «Прошло уже больше года. Вот почему я не решался впустить вас. Прошёл год, и я осмелился надеяться, что эта глава моей жизни наконец закончилась». Он остановился и посмотрел прямо на Эллингтона. «Послушайте, если Вы собираетесь допрашивать его в качестве подозреваемого, Вам следует иметь на руках железные аргументы. У него не должно быть шанса натравить на вас своих головорезов или заплатить за то, чтобы скрыть то, что вы найдете. И хотя мне не хочется думать об Эрике в таком ключе, я думаю, что Дамфрис может повлиять на него. И если он натравит на вас Эрика, бюро захлебнётся нахлынувшим на него дерьмом…» «Поверьте мне, - сказал Эллингтон. - Мы примем все меры предосторожности». Джексон кивнул, но судя по его виду, его не убедили эти слова. «Желаю вам всего наилучшего. Я буду спать спокойно, если этот сукин сын попадёт наконец за решётку». «Вы говорите о нём так, словно он какое-то чудовище», - сказал Эллингтон. Джексон пожал плечами и спросил: «Помните историю Джекилла и Хайда.? Этот парень был монстром?» «Нет, - ответила Маккензи. – Он был простым врачом, который дал волю своей тёмной стороне». «Тогда и о Дамфрисе можно сказать то же самое». Он сопроводил свои слова взглядом, от которого у Маккензи по спине пробежал холодок. Это был взгляд человека, который знал монстра, а также понимал, что монстры существуют, пока у них есть возможность прятаться в тени. ГЛАВА 25 «Агент Уайт, как поживаешь?» Это был многозначительный вопрос, особенно если он звучал из уст Макграта. Она посмотрела в ветровое стекло на тот участок дороги, где был следующий съезд на округ Колумбия. Они уехали от Эрла Джексона полтора часа назад, и она всё ещё боролась с дурными предчувствиями, оставшимися после той встречи. Когда она увидела входящий звонок от Макграта, её беспокойство усилилось, но она знала, что игнорировать его нельзя. «Я в порядке, - ответила она. – Разве что немного не в духе». «Отдохнула, надеюсь? Как твоя голова? Всё в порядке?» «Да, сэр. Вы уже получили медицинские заключения?» «Нет. Но они скоро уже будут у меня. Слушай, Маккензи…» По её телу пробежала тёплая волна—то ли от страха, то ли от других эмоций, она не могла понять; Макграт никогда не называл её по имени. «Я много думал о случившемся и чувствую, что знаю тебя достаточно хорошо для того, чтобы понять, почему ты решила не сообщать мне о беременности сразу. Но в то же время я считаю безрассудным, что ты оставалась активным агентом последние несколько дней. Мне ужасно не по себе от мысли, что что-то могло случиться с ребёнком только потому, что ты решила не говорить мне о своём положении. Это заставило меня осознать, что я ценю тебя больше, чем, вероятно, показываю». «Благодарю Вас, сэр». «Возьми отгул до конца недели, - сказал он. - Но я хочу назначить встречу с тобой на утро понедельника. В девять часов в моём кабинете. Нам нужно обсудить, как сделать так, чтобы ты продолжила активно участвовать в работе, но при этом не разрывалась, совмещая профессиональные и материнские обязанности. Тебе также нужен декретный отпуск и всё такое». «Спасибо, сэр. Я ценю это». «Отдохни несколько дней. Я не буду лгать...В будущем тебя ждёт в основном бумажная работа. Но я уверен, что ты преуспеешь во всем, что я тебе поручу. Берегите себя, агент Уайт. Или как теперь тебя называть, Эллингтон?» «Мы всё ещё не решили», - сказала она. Они закончили разговор, и Маккензи осталась со смешенными чувствами. Получается, что они идут против приказов Макграта, по причине чего она с замиранием сердца снимает трубку, а он звонит только для того, сказать ей невероятно трогательные слова. Это заставляло её чувствовать себя ужасно. «Это был Макграт?» - спросил Эллингтон. «Да. И он сказал очень добрые слова». Она на мгновение задумалась над этим разговором и поняла, что, возможно, одна из причин, по которой ей было так трудно отойти от этого дела, заключалась в том, что оно произошло в переломный момент её жизни. Она вышла замуж, у неё будет ребенок, и, помимо всего этого, её карьера, казалось, была под серьёзной угрозой. Тот факт, что Макграт просто не надрал ей задницу, был тому доказательством. И если уж она находится на перепутье, имеет ли смысл двигаться дальше по жизни с чувством вины за то, что она не смогла довести дело до конца? Она снова посмотрела на дорогу, обдумывая ещё одну деталь, которую узнала вчера. Она упомянула об этом Эллингтону, но как-то мимоходом, как будто это было не так уж важно. Дело было в том, что Брюс Дамфрис завтра не будет выступать на конференции, но зато сенатор Коннор выступит. И место проведения этого мероприятия находится всего в четырех часах езды от их квартиры. Это, конечно, заставило её задуматься, не стоит ли им побывать на этом мероприятии, даже после сердечного звонка от Макграта. «Ты в порядке?» - спросил Эллингтон. «Да, - сказала она - Просто задумалась». * * * Позже в тот же день Эллингтона снова вызвали в штаб-квартиру, чтобы он провёл селекторное совещание с Ярдли, Харрисоном и отделом ресурсов бюро. Ему позвонили и отправили несколько электронных писем по этому делу, которыми он поделился с Маккензи перед отъездом. Ярдли и Харрисон установили личность человека, который был в вестибюле отеля и спрашивал Маккензи. Казалось, он знал, где находятся камеры, и всегда опускал лицо, когда оказывался в пределах досягаемости одной из них. Но было несколько кадров, на которых он разговаривал с женщиной за столом, и его лицо появилось в поле зрения. Его звали Донни Кёртс, и у него было довольно обширное уголовное досье, которое включало в себя взлом и проникновение, а также несколько месяцев в тюрьме за перелом руки человека во время вторжения в дом. В настоящее время его уже разыскивали. Кроме того, Дэниел Хамфри решил натравить своего адвоката на бюро, тактика, которая ни к чему хорошему его не приведёт, так как именно он выглядел неприглядно в этой истории. «А вот и настоящая бомба, - сказал Эллингтон, направляясь к двери. - Нил Руни должен сделать какое-то объявление сегодня днём. Ходят слухи, что он собирается сообщить общественности о том, что больше не позволит Хамфри выступать в качестве своего менеджера кампании». Это заставило Маккензи почувствовать себя слепой или даже наивной. Они потратили столько времени, сосредоточившись на человеке на нижнем уровне тотемного столба, и даже не посмотрели наверх. Услышав о предполагаемых преступлениях и извращенном поведении Брюса Дамфриса, скелеты в шкафе Хамфри, показались им столь незначительными.