Владыка улыбнулся. – Ох, уж этот Санбар. Не может без девушек в походе. Кадфиз обернулся к свите. – Достойные, ждите меня тут. Я войду только с сыном. И откинув полог из толстой шерсти, владыка вступил в шатер. Походная кровать сына, несколько кожаных мешков с его личными вещами. Складной столик для еды. Ковер на полу для сохранения тепла. И три девушки, которые поднялись с пола, на котором сидели, при появлении владыки. Разобранная, ради ясного дня, крыша шатра давала достаточно света, чтобы владыка не напрягал своего зрения. Две миловидные девушки в доспехах, плащах из шкур зверей и при оружии: легкий щит, лук, боевой топор. – Санбар, Санбар, – владыка улыбнулся. – Любит же он воинственных массагеток. Не только храбрые девушки, но и хорошенькие. Зато третья. Среднего роста, но как сложена. Тонкие черные брови вразлет на прекрасном лице. Золотые волосы, заплетенные в две косы, что заброшены за спину. Алые губы, вздернутый носик. Опущенные вниз длинные ресницы. – Хороша! – вырвалось у Кадфиза при виде красавицы. Владыка обратился к сыну. – Ардар истинный ценитель прекрасного. Подойди ко мне, моя прелесть! – обратился владыка Кадфиз к пленнице на языке сакасенов. Девушка вспыхнула, но послушно подошла к мужчине. Лица ее охранниц сохраняли бесстрастное выражение. Владыка Кадфиз взял девушку за подбородок и приподнял вверх ее лицо. – Взгляни на меня, красавица, я хочу посмотреть какого цвета твои глаза. Девушка подняла ресницы, и владыка утонул в ярко-голубых глазах очаровательницы. А у входа в шатер, вдруг зазвенело оружие, раздался шум и громкий, срывающийся голос спешащего человека. – Где повелитель? Мне срочно надо увидеть повелителя! Важное сообщение! – Что там еще? – владыка Кадфиз недовольно посмотрел на недоумевающего сына. – Выйдем, посмотрим. Владыка оставил девушку и повернулся к выходу из шатра. Сделал два шага, откинул полог и оказался на улице. Следом за ним вышел Герай. – Что тут у вас? – владыка сразу же определил возмутителя спокойствия. Коренастый, густо покрытый пылью и грязью воин со знаками десятского. Усталый конь за его спиной. При появлении Кадфиза, гонец, через расступившуюся свиту, бросился к ногам владыки. Упал на колени и ткнулся лбом в землю. – Мой повелитель, не вели казнить! Кругом все замерли. Владыка Кадфиз и его окружение знали, что так гонцы обращаются к повелителю только в случаях, когда привозят самые дурные вести. – Что!? – лицо владыки окаменело от охватившего его напряжения. – Встань и говори! И не мямли! – Твоя надежда, твоя гордость!.. – на миг выпрямившийся вестник вновь ткнулся лбом в землю. – Который из моих сыновей погиб, говори! – топнул ногой в нетерпении владыка Кадфиз. – Отважный Шир. С ним погиб вождь Артрамуш и оба их корпуса. – М-м! – владыка схватился рукой за голову и на миг закрыл глаза, а вокруг заволновались ошеломленные советники и друзья Кадфиза. Но минутная слабость тут же прошла. Сраженный горем отец уступил место повелителю великой державы. – Встань. Рассказывай четко и ясно, как это произошло! Десятский повиновался. Он поднялся с пыльной земли, выпрямился и, глядя в подбородок повелителя, не очень громко, но четким и выразительным языком повел рассказ. – Повелитель Шир и вождь Артрамуш настигли корпус Иргара у гор Восходящего солнца. Наших было восемьдесят тысяч, у Иргара около семнадцати. Никто из наших не сомневался, что сакасены доживают последние часы. Иргар, отступая, нашел проход через горы, длинный и путаный, который местные называют восточным. Повелитель Шир со своим корпусом стал загонять Иргара в этот проход. Корпус вождя Артрамуша он послал в обход, через соседний горный проход, который выводил в ту же долину, что и восточный, но был много короче. Повелитель Шир рассчитывал окружить Иргара либо в восточном проходе, либо в восточных степях. Иргар начал быстро отходить по восточному проходу. Корпус повелителя Шира пошел следом за ним по этому же проходу. Когда почти весь корпус вошел в горное ущелье, через которое идет этот проход, окрестные скалы неожиданно ожили и на нас со всех сторон полетели камни и стрелы. А сакасены Иргара атаковали нас в лоб. Не прошло и стражи, как корпус повелителя Шира погиб. Спаслись немногие. Около семисот человек. В основном те, кто шел в хвосте колоны. Одновременно с нами в западном проходе таким же образом был уничтожен корпус Артрамуша. Из его воинов спаслись только двое. Тысяцкий Ганур, единственный, кто остался в живых из высшего командования, собрал уцелевших воинов, и отступает к кочевью Ардуфии, а меня послал с вестью к вам, повелитель. – Где Иргар взял столько воинов, чтобы уничтожить одновременно оба наши корпуса? – Он освободил и вооружил тохар, тех, кто работал на медных рудниках Оранжевой долины гор Восходящего солнца. – О-о! – вырвалось непроизвольное у владыки, а его ближайшие сподвижники разом заволновались. Кадфиз обратился к своим помощникам. – Немедленно разворачиваем армии. Кердер, армии левого крыла срочно передвинуть на тохарскую границу. Виварсар, возьмешь армии правого крыла и попробуй перехватить и уничтожить тохар из Оранжевой долины прежде, чем они доберутся до Родины. Владыка замолчал в глубоком раздумье. – Что будем делать с Иргаром, мой повелитель? – осторожно прервал затянувшуюся паузу советник Атая. – Я сам займусь им. Владыка взглянул на усталого гонца. – Возвращайся назад и сообщи Гануру мой приказ. Пусть не ввязывается в бои с тохарами и Иргаром. Но пусть постоянно будет рядом с ними. Я хочу знать все. Где, как, что делает сын владыки Ардара. И пусть Ганур ждет меня с армией. Твое имя, вестник несчастий? – Ортагн, мой повелитель. – Дайте Ортагну двух свежих лошадей и еды на дорогу… – Здесь мы расстаемся, – вождь Прта-тавах обратился к вождю Иргару. – Вы понимаете, что Кадфиз сделает все, чтобы вы не добрались домой? – Не беспокойтесь. Еще до битвы в горах, сразу же после нашего освобождения, я с помощью Нотарая отправил группу наших воинов, владеющих языком массагетов, знатоков их обычаев, с вестью к брату. Нотарай снарядил их массагетским вооружением и отличными лошадьми. Вчера трое из них вернулись. Мой брат уже собирает армию. На днях он перейдет границы государства Кадфиза с двухсоттысячной конницей. Кадфизу будет не до нас. – Вождь Прта-тавах, от имени народа сакасенов, благодарю вас. Я, вождь Иргар, в вечном долгу перед вами и вашим братом за помощь в войне с массагетами. – Это я и мои воины в вечном долгу перед вами, вождь Иргар. Если б не вы, мы так и закончили б свои дни на рудниках Кадфиза. – Благодарите Мавака. Если б он не принес весть о вас… – За Мавака не беспокойтесь. Нет большего героя сегодня у народа тохар, чем он. Пятьдесят тысяч воинов ради Мавака перевернутземлю, и я среди них. Счастья и успехов в вашем нелегком труде, вождь Иргар. – И вам, вождь Прта-тавах, благополучно добраться до Родины, вернуться в родные степи. – Прощайте, вождь Иргар. – Прощайте, вождь Прта-тавах. Тонконогий, быстрый, как ветер, красавец, еще недавно возивший на себе Артрамуша, осторожно перебирая ногами, спустил вождя Прта-таваха вниз, туда, где шли отряды его армии. Иргар недолго оставался в одиночестве. К нему на холм въехал Уграк. – Господин, мы взяли пленного. Он говорит, что против нас идет сам Кадфиз, а массагеты покинули наши земли. Господин, вы величайший из военачальников. – Прекрати, Уграк. Оставь славословие женщинам. Лучше взгляни на армию Прта-таваха. Представляешь, что сотворят с землями Кадфиза пятьдесят тысяч молодцов, люто ненавидящие массагетов? – Да, с тохарами нам повезло. Боги были к нам благосклонны. – Дело не в везении. Боги всегда на стороне думающих и действующих. Они страшно не любят бездельников, глупцов и паникеров, которые скулят и взывают к небу при первых же трудностях. Ладно, давай думать. Нам предстоит самое трудное. Вернуться живыми на Родину и при этом отбить, как можно больше пленных. – Отбить пленных? Мой господин, только у Кадфиза более ста тысяч воинов, а есть еще отряды Виварсара, Карена, Такши, Санаваны и десятка других военачальников. – Им всем скоро будет не до нас. Иргар проводил взглядом последние ряды армии «Могучего в битве», так на языке тохар звучало имя Прта-таваха, прекрасно вооруженной оружием, собранным с поля боя, где пали корпуса Шира и Артрамуша, горящей жаждой мести и убийств. – Выступаем к Гнилым болотам. Пойдем вдоль гор Восточного выхода. Пусть массагеты думают, что мы хотим прорваться к отрогам Великих гор. Мы же нырнем в лес, который тянется от гор Восточного выхода до Большой пресной воды. Проследи, чтобы у каждого воина был двухнедельный запас пищи для себя и коней. – Слушаюсь!.. – Что, Ганур? – владыка Кадфиз хмурым взглядом встретил своего тысяцкого, одного из немногих командиров старшего сына, уцелевших после бойни в горах Восходящего солнца. – Повелитель! – тысяцкий низко поклонился, не слезая с коня. – Иргар ушел в леса Большой воды, а армия Прта-таваха продвигается к Быстрой реке. Тохары уже превратили в пепел три наших кочевья. И если Иргар избивает только мужчин, отпуская женщин и детей, то Прта-тавах и его воины истребляют всех поголовно от младенцев до стариков. Кадфиз пошевелился в седле и устремил в задумчивости взгляд в глубину степи. Его нагрудный диск, символ царской власти, звякнул о металл доспеха.