– Увахштра, Абарванд и его дружки не с нами. Они должны привести своих воинов в поддержку Совета старейшин и его решений. – Ха! Зато с нами сыновья Абарванда. Они просто молятся на Иргара, после того, как он вырвал их из окружения в битве у Черных скал. Дженг, младший брат Абарванда, тоже с нами. А ты знаешь, за кем пойдут воины приозерных сакасенов, если им предложить выбирать между Абарвандом, Чепер и Дженгом. – Поговори с Дженгом. Как быть с сыновьями Абарванда решать Дженгу… Глава 17 Утро первого дня стрижки овец оказалось на редкость теплым, а небо столь чистым и безоблачным, что по общему согласию, Совет старейшин, с приглашением владыки, его семьи, военных и иных вождей племен, было решено проводить на свежем воздухе. Рабы быстро расчистили площадку перед главным храмом народа сакасенов и заставили ее удобными складными и плетенными стульями. Для старейших и наиболее уважаемых членов Совета эти стулья накрыли волчьими и лисьими шкурами. Стулья жен владыки и его матери накрыли медвежьими шкурами. Трон самого владыки – шкурами барса и леопарда. Когда место для проведения Совета было готово, всех членов Совета старейшин и приглашенных вождей провели в храм Всех богов – покровителей сакасенов. Здесь высшие лица государства присутствовали при жертвоприношении и гадании. Верховный жрец Аргаут, окруженный группой пророков, помазанников, младших жрецов и, даже, шаманов, представлявшие различные роды и племена народа сакасенов, принес в жертву богам барана и петуха, а по их печени объявил: «Боги благосклонны к своим детям! Знамения показывают процветание нашего народа, благодаря мудрым решениям наших старейшин и вождей!» Потом присутствовали при ритуале «кормления богов» и ждали, пока в священном огне не превратятся в дым жертвы, состоящие из возлияний, хлебных изделий, кусков баранины и овечьей шерсти – жертвоприношения первого дня стрижки овец. Из храма старейшины и вожди прошли в место проведения Совета, где и расселись, согласно своим рангам и заслугам. Не успела почтенная Калавати, облаченная ради важного мероприятия в одежды из дорогих, тонких тканей из шерсти и льна, произнести слова, которыми обычно открывался Совет, как на площадку вбежал пропыленный воин и склонился перед Ардаром. – Господин, армия вождей Иргара и Парсонда переходит Овечью реку. Владыка встал. – Вождь Увахштра, пройди к воинам и пошли гонцов к вождю Иргару и вождю Парсонду с моим повелением. Южной армии разбить лагерь на Овечьей реке. Вождю Иргару, вождю Парсонду и высшим командирам армии прибыть на Совет старейшин! – Исполню, господин! – Увахштра поклонился и направился к коновязи, у которой теснились кони вождей. – Вождь Абарванд, прошу тебя, пройди к своим воинам! – обратилась Калавати к вождю приозерных сакасенов: коренастому, седобородому мужчине, имевшему густые черные брови и длинный нос. – Слушаюсь, мудрейшая! – поклонился вождь Абарванд главе Совета. – Я с тобой, брат! – подле Абарванда появился вождь Дженг, коренастый и сильный мужчина средних лет, известный храбростью и лихостью в набегах. – Идем! – согласно кивнул Абарванд, и оба брата направились к коновязи следом за Увахштрой. – Благородные и достойнейшие, вы знаете, какая неприятность произошла с семьей Парсонда по ошибке нашего владыки Ардара, – начала свою короткую речь Калавати. – Рассказывать о ней не надо. Я хотела обсудить на Совете старейшин этот случай, но раз Парсонд здесь, дождемся его и обсудим при нем. Есть возражения? Тогда предлагаю подождать Парсонда. Глава Совета старейшин села на место, а присутствующие начали обмениваться мнениями между собой. – Обратил внимание, мудрейшая Калавати не назвала Парсонда вождем! – шептал Ракох, вождь горных сакасенов своему соседу вождю Ваванширу из восточных районов государства. – Значит, участь его решена и Парсонда убьют, – сделал вывод Ваваншир. – Оно и понятно. Не может семья владыки сидеть и ждать мести со стороны обиженного мужа. – Интересно, кто заберет себе прелестную дочь Парсонда? – Думаю, сам владыка. Он любит красивых и молоденьких. Не даром же девочка сидит рядом с его женами… – Ты понял, брат, – обращался Абда к Аршаме. – Наша мать хочет сделать крайним в истории с семьей Парсонда Ардара. – А ты что, хотел, чтобы она позволила тронуть своего любимчика Арташира? – Как мне это уже все надоело! – вздохнул Абда. – Думаешь, мне нравится этот гнус. Никак не пойму, что такого в нем нашла наша мать, что так рьяно его защищает… – Что-то будет, – шептал вождь Артава вождю Артамухе, своему соседу по кочевьям далекого запада. – Мудрейшая и владыка собрали отряды своих сторонников, якобы для отпора возможному мятежу Парсонда. Но мы то с вами не дети, понимаем, что, если б войска собирались для отпора Парсонду, они стояли б одним лагерем и имели б одного командира. – Лишь бы не устроили резни между собой… – Господин! – на площадь вбежал еще один воин из отряда охраны подходов к главной ставке. – Твой племянник Вахаука и Тархун, сын вождя Тургара, объединились с отрядами армии вождя Иргара и привели сорок тысяч воинов на Овечью реку. – Что-о! – владыка Ардар резким движением поднялся с трона. – Брат Абда, вождь Тургар, как вы поясните действия своих сыновей? – Я отвечу, старший брат! – Абда поднялся со стула. – Это я попросил Вахауку и сына моего друга Тургара собрать воинов Иргара и привести их к Касу. Не знаю, старший брат, известны ли тебе планы нашей матери, или нет, но я от имени племен южных долин заявляю. Мы не позволим вновь изгнать Иргара из страны, как это уже имело место. Иргар лучший военачальник среди нас и мы не позволим в преддверии новой большой войны с массагетами изгнать его! Прости, старший брат, что не предупредил тебя о своих действиях. – Это правда, мудрейшая, что Совет старейшин намерен изгнать Иргара? – громко спросил владыка Калавати, а среди военных вождей и части вождей племен раздался ропот возмущения. – Нас не так поняли, сын мой. Мы хотели обсудить в Совете поведение Иргара. Он последнее время не оказывает должного почтения к старшим, но об изгнании речь не шла. – Будем надеяться! – холодно сказал владыка и обратился к Абде. – Спасибо, брат, что ты вступился за моего сына. Только прошу, в будущем, ставь меня в известность обо всем, что касается Иргара. Все-таки он мой родной сын. – Извини, старший брат! Обещаю, впредь вопросы об Иргаре обсуждать с тобой. Владыка сел и разрешил жестом сесть брату. – С Иргаром они нас перехитрили, – прошептала Калавати Чепер. – Думаешь, твои сыновья разыграли перед всеми представление? – Конечно. Откуда еще, как не от Ардара, мог узнать Абда о моих нападках на Иргара… – Кажется, обойдется без бойни, – прошептал вождь Тата вождю Хараку, показывая движением головы на группу всадников, которые спешивались у коновязи… – Они приехали без воинов, – шептал старейшина Куджул старейшине из женщин Раушанак. – Кто? – Парсонд и Иргар. Вон, они идут от коновязи. – Слава богам. Значит, все будет так, как задумала мудрейшая Калавати. Мертвая тишина воцарилась среди членов Совета, когда Парсонд и Иргар, оставив своих офицеров за строем воинов охраны, вступили на площадь, на которой заседал Совет народа сакасенов. Они шли рядом. Оба рослые, красивые, гордые воины. Они были разные по цвету глаз, волос, строению тела, и в то же время, похожи друг на друга. Бесстрашие во взоре, суровость на лицах, достоинство в движениях. Многие из присутствующих с невольным уважением смотрели на лучших военачальников народа сакасенов. Многие смотрели со страхом. Несколько человек с плохо скрываемой ненавистью. При полном молчании присутствующих, Парсонд и Иргар прошли в центр площади, на которой заседал Совет, и тут, с громким криком – Папа! – дочь Парсонда, красивая девочка двенадцати лет, сорвалась со своего места, подле старшей жены владыки, и, презрев все обычаи и традиции, побежала к отцу. – Остановите ее! – вскричала возмущенная Калавати, призывая жестом воинов личной охраны перехватить девочку. Два воина выбежали из-за спины главы Совета старейшин, но дорогу им заступил Иргар, заслоняя собой, опустившегося на колено, Парсонда и девочку, которая с плачем обняла отца за шею. – Назад! – громко скомандовал Иргар воинам своей бабушки и положил руку на рукоять своего меча. Воины остановились и растеряно стали оглядываться на повелительницу. Возмущенная Калавати, грозно сдвинув брови, вперила свой властный взор во внука. И случилось неожиданное. Впервые, со дня восшествия Калавати на трон супругой Артасара, ее подданный не опустил перед ней глаз. Иргар встретил взгляд разгневанной бабушки и не отвел глаз, как она ожидала. Поединок двух взглядов продолжался недолго, ибо то, что Иргар услышал за своей спиной, заставило его обернуться. – Папа, папочка. Мама умерла. Они мучили меня. Они били меня, – со слезами на глазах жаловалась девочка. – Они… Девочка что-то зашептала отцу на ухо. Лицо Парсонда окаменело. Две слезинки скатились из глаз мужчины. Он обнял дочь, прижал к себе, поцеловал в лоб. – Девонька моя. Прости меня. Прости. Доченька моя, никто никогда больше не сможет тебя обидеть. Прости, что я не уберег тебя и маму. Парсонд положил руку на сердце дочери. Поймал момент и сильно ударил. – Папа… – успела прошептать удивленная дочь и… умерла.