– Ясмина! Зарина! Неужто небо вернуло вас на землю? – громко воскликнул потрясенный Иргар. – О нет, вождь. Это не Ясмина и не Зарина. Это моя дочь Рани, младшая сестра Ясмины, и моя внучка Судаба, дочь Рани. Девочки, познакомьтесь с вождем Иргаром. – Рани! – женщина вежливо поклонилась и принялась с любопытством рассматривать сына владыки Ардара. – Меня зовут Судаба! – громко объявила девочка, которой по виду едва минуло двенадцать лет. – А вы вождь Иргар, Герой степи, непобедимый военачальник, за которого я выйду замуж, как только умрет ваш отец, и вы станете владыкой сакасенов. Вы мне нравитесь, вождь Иргар. Вы очень красивый мужчина! – Что ты говоришь! – возмутилась Рани, обращаясь к дочери. Иргар же улыбнулся и осторожно пожал нежную руку девочки. – Ты тоже мне нравишься, дитя. – Познакомились, девочки? Теперь ступайте. Мне надо поговорить с нашим гостем! – распорядился Шишпир. Рани и Судаба тут же удалились. Правда Судаба оглянулась, чтобы еще раз взглянуть на гостя, за что тут же получила выговор от матери. – Дети! – извиняющимся голосом произнес Шишпир, показывая жестом гостю, что им надо пройти в беседку. В беседке оказался столик из мрамора, накрытый для беседы. Золотой кувшин, полный искристого вина, золотые чаши, горы отборных фруктов на золотых, серебряных и мраморных подносах. – Прошу, – царь предложил Иргару сесть напротив него. – Наш разговор не для лишних ушей, так что обойдемся без слуг и рабов. Шишпир взял кувшин, украшенный изображениями бегущих оленей, и разлил вино. Заинтригованный Иргар, лишь кивнул головой в знак благодарности, и взял в руки свою чашу. – История, о которой я хочу рассказать, началась двадцать лет назад, – царь уселся напротив гостя и слегка пригубил чашу. Иргар повторил действия Шишпира, приготовившись внимательно слушать. – Я был счастлив в семейной жизни. Моя жена Маданасена была родом из Индии. Мы поженились по любви и всю жизнь счастливо прожили в согласии и взаимопонимании. У нас родились две дочери красавицы. И хотя Ясмина была на два года старше, девочки были так похожи, что многие принимали их за близнецов. Мы долго жили, не зная семейных проблем. Когда Ясмине исполнилось шестнадцать лет, а Рани – четырнадцать, в отряде воинов, который охранял наш дом, появился юноша. Он был выходцем из рода потомственных кшатриев, славившихся своим благородством и верностью долгу. Отец юноши пал в бою, и мы, из уважения к памяти павшего, взяли на его место сына. Звали его Парсонд. И хотя мальчику едва исполнилось восемнадцать, он был умелый и доблестный воин. А красив был. Все девушки Самарканда мечтали о нем. Не стали исключением и обе мои дочери. Все бы ничего. Может, все и обошлось бы стороной – мечтаешь об одних, замуж выходишь за других, имеешь возлюбленными третьих – если бы к нам во дворец не попал леопард. Как он проник, как пробрался в сад, где обычно гуляли мои дочери, по сей день загадка. Можете представить себе состояние девочек, когда на тропинку, по которой они обычно ходили, выпрыгнул голодный хищник. Этот день, наверняка, стал бы самым черным днем моей жизни, если б рядом не оказался Парсонд. Он услышал крик и бросился на помощь. При нем был всего лишь кинжал, но Парсонд закрыл собой моих дочерей. Он убил леопарда, но и сам сильно пострадал при этом. В благодарность мы взяли его во дворец. Сама царица следила за его лечением. Вот тогда то и свершилось то, о чем мы, с Маданасеной, не подумали. Наши девочки по-настоящему влюбились в Парсонда. Я не знаю, как, когда, где, но Ясмина стала его возлюбленной. Они тайно встречались в домике на окраине Самарканда, который снимал Парсонд. Вы знаете наши обычаи. У нас не принято чересчур строго опекать дочерей. Считается, что они сами в состоянии решить, что им нужно, а что нет, и если Небо решило, то так тому и быть. А тут, еще, произошло несчастье. Умерла моя Маданасена. Я похоронил жену и с горя ушел в поход на Моури. Почти год мы осаждали Марг, но так и не взяли его. И весь этот год я не удосужился заглянуть домой, поинтересоваться, чем заняты мои дочери. Я смалодушничал и не хотел видеть мест, где прошло столько счастливых часов с моей супругой. Когда же, в конце концов, война закончилась, и я вернулся домой, на меня посыпались такие новости, что я впервые в жизни, рассвирепел. Я узнал, что за время моего отсутствия, Ясмина родила от Парсонда сына, которого отдала на воспитание старой няне, давно не жившей во дворце. Я велел схватить Парсонда и его сына и убить обоих, а Ясмину заточить в подземелье. Рани, которая видела и слышала мою ярость, опередила всех. Она успела предупредить сестру и защитить мальчика. Когда мои воины нашли дом престарелой няни Ясмины, там уже была Рани, которая прижимала к себе младенца и клялась, что скорее умрет сама, чем позволит убить мальчика. Воины, не зная, что делать, вызвали меня. Когда я прибыл в дом старушки и увидел этого младенца, сердце мое оттаяло, и я отменил свой жестокий приказ. Младенца и его няню я забрал во дворец, но Парсонда и Ясмину найти уже не удалось. Они скрылись. Только много лет спустя, когда заезжие купцы рассказали мне историю смерти вашего дяди Арташира, я узнал о судьбе своей старшей дочери и что Парсонд является вождем «независимых». Достижения Парсонда меня не удивили. Он всегда был способным юношей. Тогда же я хотел, было, послать к Парсонду людей с сообщением, что я давно простил его и Ясмину, но мне сказали, что он в большом горе, и я не осмелился. А ведь Рани, моя девочка, его ждет до сих пор. Любит и ждет. Она была замужем за одним владетельным князем, родила от него Судабу, и вернулась ко мне после смерти мужа, в надежде, что рано или поздно, Парсонд приедет взглянуть на сына. И тогда… Тогда она уже не отпустит его самого. Сын Парсонда, мы дали ему имя Сиявспарш, прекрасный юноша, весь в отца. По законам нашего государства, он, как сын моей старшей дочери, является моим наследником и взойдет на трон Согда после моей смерти. Сиявспарш знает, что его отец жив, что он вождь в стране сакасенов, и надеется, что рано или поздно отец навестит его. Я хотел просить вас, вождь Иргар, расскажите о том, что я вам поведал Парсонду. Передайте ему, что его тут ждут, любят и очень хотят увидеть. Пусть приедет к нам в гости хотя бы на месяц. – Даю слово. Я передам вашу просьбу вождю Парсонду. – Теперь несколько слов о вас, вождь Иргар. Вы уж простите старика, что он так свободно говорит с вами о делах вашей семьи. Я знаю, что ваш отец владыка Ардар, по неизвестной всем причине, не хочет, чтобы вы имели жену и детей. Набеги тохар заставили меня всерьез интересоваться делами народов севера, и я узнал, что ваш отец не совсем здоров. Попытка его отравить не удалась, но показала, что его сыновья схватятся за власть, как только он умрет. Сам факт, что они перегрызлись во время его болезни, говорит, что никто из них не верит в долгую жизнь владыки Ардара. А раз владыка скоро умрет, вы освободитесь от его запрета. Я не знаю, станете вы владыкой сакасенов или нет. Для моего государства это не столь важно. Для Согда важно, чтобы вы женились на моей внучке. И тогда я буду спокоен. Два таких могущественных вождя, как вы и Парсонд, обеспечат моей стране мир на севере, а если у меня еще будет союз с сакасенами и мир с тохарами, то мне тогда не страшен ни один из соседей. Я знаю о ваших отношениях с тохарами и уверен, что владыка Прта-тавах не позволит своим воинам грабить земли страны, правитель которой в родстве с вами. – Что вы можете предложить тохарам сегодня, чтобы я мог переговорить с вождем Маваком и снять вопрос о вашей дани тохарам? – Я могу открыть горные проходы для ваших и тохарских отрядов для набегов на Индию. – Государь, я не буду обсуждать вопрос о моей свадьбе, пока жив мой отец, в остальном же мы договорились… – Мавак, ты вправе решать сам, или должен согласовывать вопросы договора с Согдом с твоим повелителем? – спрашивал Иргар главу тохарского посольства, в шатре которого оба посланника удобно расположились с чашами в руках. – В принципе могу не согласовывать. – Что ты хочешь за отказ от набегов на Согд и отказ от ежегодной дани Согда? – Интересный вопрос. Дай подумать... Хм… Шишпир, что, имеет возможность возместить нам потерю добычи с его земель каким-то иным способом? – Имеет. Шишпир готов открыть горные проходы для набегов наших отрядов на государства Индии. – Если так!.. – Мавак развел руками. – Не только оставим Согд в покое, но еще и будем отдавать часть захваченного в Самарканд. – И подпишешь с Согдом договор о военном союзе? – Подпишу. Кстати, ты подписал? – Если подпишешь ты, подпишу и я. Или ты думал, я нарушу наши союзнические обязательства по отношению к вам? – Спасибо, Иргар. Откровенно говоря, мы были уверены, что твой отец, что б подставить тебя, наплюет на все свои обязательства перед нами. – Меня не так легко подставить. – Утешь Шишпира. Скажи ему, что мы готовы заключить с ним договор о дружбе и союзе. Пусть назначает день подписания. Есть еще дела или всё? – Всё! Всё! – смеясь, ответил Иргар. – Тогда поговорим о лошадях. Ты был на местном конном рынке? – Еще нет. Есть что-то интересное? – Есть, и еще какое интересное… Глава 22 Буквально у входа в шатер отца Иргар спрыгнул на землю, передав поводья своего коня своему телохранителю. – Чем занят владыка? – спросил Иргар у офицера со знаком сотника на груди, который стоял у входа в шатер. – Принимает вождей и старейшин, господин. – Понятно. Иргар откинул полог, вошел в шатер и замер от неожиданности. Человек, сидевший на троне, ничем не напоминал владыку Ардара и в то же время это был владыка Ардар. Вместо крепкого, полного сил здоровяка, каким оставлял отца Иргар, уезжая в Согд, на троне сидел сгорбленный, седой старик с потухшим взглядом. – Отец, что с тобой? – вырвалось у Иргара. Взгляды вождей, старейшин, сыновей и племянников владыки, которые до этого внимательно слушали вождя Виндашпу, разом переместились к входу, у которого застыл пораженный Иргар. Гул изумления, причину которого Иргар узнал позднее, прокатился по их рядам. – Потом, Иргар, – устало отмахнулся владыка. – Подойди. Иргар повиновался. – Как поездка? – громко спросил Ардар и на миг перед сыном предстал прежний взгляд отца: живой и заинтересованный. – Мы подписали с царем Шишпиром договор о дружбе и военном союзе. Как ты хотел, отец. – А что тохары? – Они тоже подписали с царем Шишпиром договор о дружбе и военном союзе. – И сколько Шишпиру этот договор стоит в год? – Нисколько, отец. Мы договорились. Царь Шишпир открывает горные проходы в Индию для наших и тохарских отрядов, а мы за это отдаем ему десятую часть добычи и обязуемся защищать Согд от нашествий с юга. Среди вождей прокатилась волна оживления и радости. Многие с восхищением смотрели на Иргара. – Благодарю, сын мой. Ты, как всегда мудр, и отлично справился с заданием. Иди, отдыхай, а мы тут еще немного посовещаемся. Иргар поклонился и вышел, чтобы тут же пройти в шатер Комала, бывшего начальника охраны хана. Старик не удивился Иргару. Ткнул пальцем на коврик напротив себя, а сам остался сидеть, скрестив ноги. Единственно, что сделал хозяин шатра для гостя – это налил в чистую чашу напиток из кувшина, из которого пил сам. – Почтенный Комал, что случилось с отцом? Когда я уезжал, он выглядел лет на пятьдесят, сейчас же ему за семьдесят. – Его подкосила весть о смерти твоего дяди Абды. Владыка всегда любил своего младшего брата больше всех, и когда пришла весть, что вождь Абда пал в бою с савроматами, повелитель сдал. Сдал так, что мы поразились. В считанные недели он постарел лет на двадцать. – Жаль дядю, – опечалился Иргар. – Хороший был человек. Почтенный Комал, а вы мне все про отца договариваете? – Злые языки шепчут. Обращаю внимание, точной информации нет. Шепчут очень тихо и только среди своих, самых доверенных, что смерть вождя Абды тут ни при чем, что подсуетился кто-то из сыновей владыки, метящих на отцовский престол. Или кто-то из числа их сторонников, из тех, кто надеется управлять пустоголовой куклой на троне. Глаза Иргара потемнели. – Почтенный Комал. Я был бы вам очень признателен, если б вы хотя бы намекнули мне имена тех, кто посмел поднять руку на моего отца. – Кто мог осмелиться поднять руку на нашего повелителя, сказать не могу, а вот кто метит на трон владыки – это я, пожалуй, знаю. Ваш брат Тахмтан. Примитивный и неумный молодой человек. Из его сторонников опасен лишь вождь Такуспадак. Льстец и подлец, каких мало. Остальные так, пустое место. Ваш брат Дат. Хотя это не его работа. Для Дата выгодно, что б владыка пожил бы еще лет десять. За это время Дат успел бы обзавестись связями среди наиболее могущественных вождей, и его претензии на трон получили б поддержку не только у владыки.